— Сволочи, соломы пожадничали. — Выругался вслух узник, и растянулся во весь рост. Теперь времени на размышление было предостаточно. Он по привычке взглянул на часы. Их, конечно же, не оказалось.
— Суки. — Опять выругался Альберт.
Самым поганым в его положении был тот факт, что не было ясно, куда он угодил и по чьей наводке? То, что не в милицию, это и так понятно. Не попасть бы к тем, кто его потерял много лет назад… Но, пока что, этого, слава Богу, не произошло. Он явно находился под замком у местной охраны. В их власти было отпустить его или задержать. Хотя задерживать по большому счёту они не имели права, как впрочем, и обыскивать. Тут он явно лоханулся. Надо было требовать вызвать ментов. Финансовых афёр он здесь не проводил, за всё всегда платил даже с лихвой, благо деньги были, внутреннего распорядка не нарушал, не напивался, не буянил, никого не оскорблял и так далее, и тому подобное… Так что с этой стороны опасаться было нечего. А вот насчёт поддельного паспорта, тут была проблемка. Но охране спорткомплекса по большому счёту было глубоко наплевать на эту сторону дела. В их компетенцию отлавливать клиентов с поддельными паспортами не входило. Да и паспорт у него практически чистый. Он сам придумал себе имя и эту фамилию. А дальше ловкость рук и немного фантазии, да денег на взятки вместо недостающих документов. В результате, через три дня он имел на руках самый настоящий паспорт и дубликат метрики, которой никогда не было, кроме, разумеется, настоящей, которая, в свою очередь, вместе с настоящим паспортом хранилась в одном весьма солидном зарубежном банке. Так что достать их никто не смог бы, кроме него самого. А он, пока что, не собирался этого делать.
Альберт сел. Успокоиться не получалось. Он принялся расхаживать по камере. Четыре шага вперёд, столько же назад, и опять. «Как лев в клетке», — Подумал он, вспоминая собственную песню.
«Ему бы джунгли во владенья,
Ведь он же царь звериный — Лев.
А он по кругу по арене
Бредёт уныло присмирев».
Строчки как‑то сами собой всплыли из глубин подсознания. Альберт остановился, уткнувшись в стену. «Надо что‑то делать, — Крутилось в голове, — но что?».
Время тянулось бесконечно. Казалось, будто про него просто забыли, или, может быть, заживо похоронили в этом склепе?.. К чему он только не прибегал, чтобы ускорить его течение, однако, всё впустую. Господа, засадившие его сюда, явно не торопились. Наконец‑то щёлкнул замок. В дверях стоял громила, со сломанным носом, слегка вывернутой челюстью.
— Выходи. — Предложил он беззлобно.
Альберт молча, заложив руки за спину на всякий случай, двинулся к двери.
В коридоре стоял ещё один субъект.
— Пошли. — Сказал первый, выходя.
Альберт огляделся, пытаясь сориентироваться.
— Вперёд. — Снова сказал первый, подталкивая пленника в спину.
Немного попетляв, они вышли в подобие холла, стены которого были затянуты толи бархатом, толи плюшем тёмно‑коричневого цвета. Слева в углу оказалась обычная дверь под цвет стен.
— Туда. — Ткнул пальцем первый охранник, указывая на дверь.
Альберт подошёл, мгновение подумал, и толкнул створку ногой. Та неожиданно легко распахнулась, открывая его взору небольшую комнату, уставленную стеклянными шкафами, столиками, заваленными какими‑то коробочками, пачками, пакетами и прочей мелочью. Он шагнул внутрь и замер. Слева, у мраморного рукомойника, намыливал руки детина в белом халате, с закатанными выше локтя рукавами. Справа, у лабораторного столика, стоял ещё один, подготавливая инструменты для инъекции. Это узник понял мгновенно, каким‑то десятым чувством уловил, что готовится сие для него.
— Проходи, не торчи столбом в дверях. — Подтолкнули его сзади.
Альберт по инерции сделал пару шагов к центру. Здесь справа за стеклянным столиком, находилась ниша с кушеткой.
— Ложись, или тебя уложить? — Снова поинтересовались сзади?
Альберт, хотел, было, дёрнуться, но понял, бесполезно. Не с его данными рыпаться. Он молча уселся на белоснежную клеёнку. Подумал «разуться, или нет?», решил не разуваться, и лёг. Руки его тут же закрепили в зажимах. Второй, что молчал от самой камеры, так же молча закатал рукав на левой руке, обнажая предплечье. Тот, что готовил шприц, быстро и профессионально наложил жгут.
— Хоть сказать, чем пичкаете, можете? — Спросил Альберт, в общем‑то, не надеясь получить ответ.
— Конечно, можем! — Ответил детина, вытирая руки о махровое полотенце.
В холе послышались голоса.
— Ты кончай мне лапшу на уши вешать. — Пророкотал до чёртиков знакомый бас. — Я сколько раз говорил, у меня клиентов не брать.
— Извините, Валентин Семёнович, но это исключительный случай. — Ответствовал козлиный тенорок.
— Чхать я хотел на ваши исключительные случаи. — Возражал бас. — Был договор, так вот, нарушать его не позволю.
— Извините, мы оплатим компенсацию. — Сопротивлялся козлетон.
— Какая к чёртовой матери компенсация? — Взорвался бас. — Репутацию, созданную годами, никакими вашими деньгами не оплатить. Не оценивается это бабками. Понятно!
Тут Альберт понял — это его шанс. Единственный, не очень надёжный, но шанс. И он заорал, что есть мочи:
— Помогите! Спасите!
Охранники не сразу отреагировали на вопли пленника, а когда заткнули ему рот и навалились вдвоём, дверь распахнулась.
— Ну‑ка, ребятки, отвалили. — Произнёс бас властно. — Я кому сказал… Отошли… Быстро…
— Валентин Семёнович, — обратился козлетон, — вы осознаёте, какую ответственность берёте на себя?
— Пшёл вон, прихлебатель. — Выругался бас.
Охранники слезли с Альберта, освободили рот. Детина со шприцом замер подле умывальника.
— Ну, и что это здесь твориться? — Спросил бас.
— Да ничего страшного. — Ответил молчавший до селе охранник. — Сейчас усыпим его, в машину, и в аэропорт. Никто и не заметит.
— Ладно. Чёрт с вами. — Согласился бас.
И тут Альберта как ошпарило.
— Валька! Мамонт! — Заорал он и дёрнулся.
Воцарилась тишина. Потом раздались шаги. Кто‑то подошёл к кушетке.
— Чтоб тебя! — Раздалось почти над самым ухом Альберта. — Феликс! Зараза! Ты‑то откуда?! А ну, мужланы, быстро развязали. Это вообще вопиющее беззаконие. — Приказал Валька.
— Валентин Семёнович… — Попробовал вступиться козлетон. — Мы не имеем права…
— Я что‑то не понял. — Резко обернулся к говорящему хозяин заведения. — Это кто тут заговорил о правах?
— Но‑о!.. — Неуверенно протянул тенор.
— Я тебе сейчас дам «Но»! Ты у меня, свинячья рожа, сейчас отведаешь по полной программе. Развязать! — Рявкнул Валька.
