Радгар вздохнул и поднялся. Каким бы страшным ни было заклятие фюрдрака, оно выжгло Узы Овода. Он был свободным человеком, не Клинком.
— Конечно. Еще одно дело. Я узнал, кто был капитаном, напавшим на Хейбридж и убившим твою семью.
Он ждал, глядя в спину Оводу, но Овод не шевелился.
— Он знал про договор. Это был его первый фейринг на собственном корабле, так что, я полагаю… Он знал, но ослушался королевского приказа, Овод. Если ты хочешь, чтобы я судил его, я сделаю это. Его верод только исполнял приказы, но его признают виновным и офраллят. Если хочешь, я отдам его тебе, и ты сможешь сделать все, что…
— Поступай, как знаешь, — хрипло сказал Овод. — Уходи.
— Тогда я отрублю ему голову. Ох, Овод! Я не могу вернуть тебе руку, но готов дать тебе почти все на свете, о чем ты можешь мечтать. Я хочу, чтобы ты стал моим советником, моим доверенным компаньоном — и моим фехтовальным партнером тоже, чтобы я сохранял форму, чтобы ни один наглый бельский эрл не посмел бродить мне вызов. Дружище, я ведь обязан тебе жизнью, хотя еще ни один Клинок в истории не спасал своего подопечного способом, хотя бы отдаленно напоминающим тот, что использовал ты. Это дорого тебе обошлось. Мне жаль. Я благодарен тебе. Все, что захочешь, только попроси.
— Хорошо! — взревел вдруг Овод. Он резко повернулся, оступился, взмахнул рукой и восстановил равновесие. — Останови войну!
— Что? — Только не это, подумал Радгар.
— Останови войну. Неужели это так трудно понять? — Лицо Овода из бледного сделалось пунцовым. Глаза горели лихорадочным огнем. — Ты снова собираешься начать весь этот кошмар — фейринг, так вы это называете? Я называю это насилием, грабежом, убийством, зверством. Я видел, как это произошло в Хейбридже, и это сломало мне всю жизнь. Это стоило мне всего, что было мне дорого. — Продолжая кричать, он наступал, и Радгар попятился, едва не споткнувшись о торчавший из земли корень. — Думаешь, я затем согласился стать твоим Клинком, варвар ты бельский, чтобы ты снова смог начать все сначала?
Радгар молча смотрел на него. Овод сник и отвернулся.
— Простите, ваше величество, — пробормотал он. — Я не должен был говорить так с королем.
Радгар шагнул вперед и обнял его. Овод сделал попытку вырваться, но король был сильнее, да и здоровых рук у него было две.
— Мне придется пойти на это, друг мой Овод. Да прекрати ты корчиться! Это единственный способ, которым я мог получить трон. Да стой же!
— Нет! Пусти меня! Пожалуйста! Пожалуйста!
— Нет, не пущу. Слушай! Я на три четверти шивиалец по крови, и я прожил в Шивиале несколько лет. Половина эрлов до сих пор считает меня шивиальским шпионом, а другая половина переживает из-за того, что лишились шивиальских денег.
Овод перестал вырываться, но все еще дрожал.
— Ты ведь не просто призвал к войне! Ты объявил свою драгоценную кровную месть самому Амброзу. Ты что, надеешься, что Шивиаль выдаст тебе своего короля в цепях? Войне, которую ты начинаешь, не будет конца. Его просто не может быть. Если ты хочешь показать свою благодарность, король Радгар, подари мне вот это — останови свою войну! Начни прямо сейчас! — Он замолчал, задыхаясь.
— Не могу. Возможно, я совершил ошибку, но я уже не могу исправить ее. Мы все ошибаемся, Овод. Иногда последствия ужасны. Помнишь отцовский девиз про волчицу? Мы все порой забываем про волчицу. Вспомни Джерарда из Уэйгарта, обнажившего шпагу против армии бельцев, — и вспомни все, что случилось за этим. Мой отец решил, что завоюет трон, похитив жену. Да, он получил трон, но в придачу много такого, чего не ожидал. Наследный принц Амброз уговорил своего отца начать войну, и она обернулась против него. Мой отец доверился моему дяде и погиб из-за этого. Йорик решил, что сможет продать принца как флягу краденого вина. А ты? Ты настоял на том, чтобы стать моим Клинком. Я предупреждал тебя тогда, что я белец. Ты не стал слушать. Или ты считал, что я кролик в шкуре льва? Ты уничтожил дракона и спас мою жизнь. Я очень благодарен тебе за это, но все равно остаюсь бельцем. Эта война — твоя волчица.
— Ты говоришь, это моя ошибка?
— Нет, ибо это означало бы, что ты мне обязан, а это не так. Ты жалеешь о том, что спас меня?
На мгновение Овод задумался, потом вздохнул. Он уперся плечом в плечо Радгару и осторожно обнял его одной рукой.
— Нет, чудище ты здоровое, я ни капельки об этом не жалею. Я был тебе обязан, не забывай. Я бы сделал это снова, даже если бы знал, что ты после развяжешь еще одну войну. — Он шмыгнул носом. — Я буду горд быть сватом на твоей свадьбе.
Радгар рассмеялся и стиснул его еще сильнее.
— И лучшим другом навеки?
— И лучшим другом навеки.
— И ты не обидишься, если я буду осыпать тебя девицами?
— Попробую к этому привыкнуть, — сказал Овод.
Часть X
Несколько лет спустя
Так началась новая война. Шивиальцы называли ее Второй Бельской Войной, но для бельцев она всегда оставалась Войной Радгара. Фейны скоро поклялись, что он даже лучший боец, чем его отец. Айронхолл не научил его искусству осады, переброски войск или стратегии, но у него хватало витан, чтобы те помогали ему с этим. Зато за годы изгнания в Старкмуре он узнал, как думает его противник, а никакое военное знание не стоит дороже этого. Возможно, король Амброз считал так же, ибо история их встречи и то, что пропавший ателинг нашел убежище в королевстве своего родича, держалась в глубочайшей тайне.
Шли годы. Шивиаль истекал кровью. Шивиаль пылал. Его торговля приходила в упадок. Одни адмиралы сменяли других, фельдмаршалы возвышались и смещались, но Радгар Эйлединг всегда был там, где они его не ожидали. Лишенный возможности покорить страну, он все же мог наносить удары далеко в глубь ее территории, захватывая трофеи и рабов. Даже бельцы устали от войны и убийств, однако казалось, что никто не знает, как остановить эту бойню.
Подвижный, подтянутый, чисто выбритый, минхеер Вандерцваард казался моложе своих двадцати восьми зим, и все же считался одним из самых уважаемых и удачливых бюргеров Драхвельда. Он владел особняком в городе, обширным поместьем на Ивовом Канале за городской чертой, и имел долю во многих прибыльных предприятиях. Его аристократическая молодая жена подарила ему уже сына и дочь, но ее красотой продолжали восхищаться. Ее ум, обаяние и радушие делали Вандерцваардов заметными фигурами среди аристократической молодежи и частыми гостями во дворце. Их брак считался примером супружеского счастья, какое бывает обычно только в сказках.
