— Приношу свои извинения за несколько необычное появление, сэр Овод. — Переговоры Дюрандаль вел так же, как фехтовал, — изящно и убийственно неотразимо. — Чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер. — Он протянул ему руку. — Мы встречались прежде, но, признаюсь, я не помню твоего лица, брат.
Еще бы. Зато, должно быть, он обратил внимание на высокого рыжего парня, стоявшего рядом. Овод никогда не выделялся так, как Радгар.
— В ночь, когда вы приехали в Айронхолл, чтобы повязать Узами Волкоклыка. Я помню вас, сэр Дюрандаль. — Впервые он увидел Дюрандаля за несколько лет до того, когда тот возвратился в Айронхолл для вторых Уз, но тогда они не общались.
Гость убрал протянутую руку без малейших признаков раздражения.
— Если бы вы были так добры уделить мне несколько минут, я надеюсь, мы нашли бы общий язык. Но даже если нет, клянусь, мы не причиним вам вреда.
— В таком случае я клянусь не вышвыривать вас всех из дома за уши, — резко бросил Овод. — Прошу вас, проходите.
Лучший фехтовальщик своего времени, Дюрандаль принял из рук Монпурса командование Королевской Гвардией, хотя теперь он наверняка произведен уже в рыцари — Овод не слишком внимательно следил за происходящим в Ордене, членом которого состоял так недолго. Он обладал репутацией человека чести, но усилие, которое пришлось сделать над собой Оводу, чтобы повернуться к нему незащищенной спиной, говорило о том, как мало верил он заверениям в дружбе. Государства, которые они представляли, цеплялись друг другу в глотку вот уже одиннадцать лет, и взаимная ненависть не обошла стороной никого. Какова бы ни была причина появления здесь Клинков, она явно не сводилась к воспоминаниям о славных деньках в Старкмуре.
Он первым прошел в контору, которая была просторной и светлой, с неожиданно красивым видом на Большой Канал. Мебель отличалась той изысканной простотой, которая достигается только неописуемыми деньгами: полдюжины кресел, окружающих массивный дубовый стол, секретер, шкаф для напитков, несколько канделябров, несколько картин на стене. Незваные гости уже побывали и здесь, ибо на столе лежал запечатанный конверт, которого он не видел здесь вчера. Он обошел стол; Дюрандаль закрыл за собой дверь. Его спутники остались в приемной сторожить Ганса, а они молча смотрели друг на друга, стоя по разные стороны стола.
Гость махнул рукой в сторону письма.
— Расскажите сами, — сердито буркнул Овод. Ясные темные глаза не упускали ничего, изучая его так пристально, словно они уже обнажили оружие.
— Королевское прощение за все события, связанные со смертью сэра Жанвира. Оно относится как к вам, так и к вашему подопечному, хотя я сомневаюсь в том, что это его заинтересует.
— А с чего вы взяли, что оно заинтересует меня? — Чисто теоретически Овод мог одолеть своего гостя внезапной атакой, запереть дверь и бежать через окно. С одной рукой это было бы нелегко, но могло и пройти. С любым, кроме Дюрандаля, он мог бы даже попытаться.
— Это делается не в качестве взятки, сэр Овод.
— Это выглядит именно так.
— Значит, видимость обманчива. Я настоял на прощении как на знаке доброй воли, только и всего. Я удовлетворен тем, что в ту ночь вы действовали в интересах своего подопечного — так, как они вам виделись. Я также настоял на том, чтобы ваше имя было включено в списки Ордена — вас никогда не исключали, ибо вас никогда не вносили в них. Я понимаю, что ваши Узы более не действуют. — Он улыбнулся. — Кстати, мне весьма интересно было бы узнать, каким образом…
— Я все еще не вижу, к чему вы клоните, — сердито перебил его Овод. Он обратил внимание на дважды произнесенное слово «настоял», и он понимал, что так и было задумано. — Я служу Бельмарку. Верно, я не повязан более с королем Радгаром, но я его преданный слуга и всегда останусь таковым. Я мог бы добавить, что король Амброз сам приказал мне это, но у меня нет ни малейшего желания использовать этот аргумент перед шивиальским судом. Будьте добры, изложите, в чем заключается ваше дело, сэр Дюрандаль.
— Положить конец войне. Пламень!
Овод сделал глубокий вдох.
— У меня нет полномочий вести переговоры.
— У меня есть. Я хочу, чтобы вы и я уладили это здесь и сейчас, за этим столом, как братья одного Ордена, которые доверяют друг другу, чтобы говорить, не остерегаясь подвоха. Вы обладаете влиянием на короля Радгара, а я — лорд-канцлер Шивиаля.
Ух ты! Оводу стоило бы знать это, но он не знал. Монпурс, разумеется, исчез, пробыв первым министром Амброза много лет. Его преемника, назначенного прошлым Первым месяцем или где-то около того, звали лорд Как-то там, именем, ничего ему не говорившим. Теперь его невежество стоило ему очка в поединке — в поединке, в котором он не выигрывал ничего, а проиграть мог свою жизнь. Если Дюрандалю не удастся заключить мир, он может отыграться, расплатившись по старым счетам.
— Прошу прощения у вашей светлости. Позвольте полюбопытствовать: известно ли правительству Тергии о вашем пребывании здесь, в Драхвельде? — Овод не увидел в обсидиановых глазах никакой реакции — он никогда еще не встречал человека, столь непроницаемого, — но подозревал, что уравнял счет. Дюрандаль наверняка находится в отчаянном цейтноте, стоя перед необходимостью как можно быстрее завершить встречу и вернуться на корабль.
— Нет, не известно. Этот визит носит очень краткий и очень личный характер. Может, нам лучше сесть?
— Я предпочитаю стоять. Изложите ваши условия, милорд. С какой стати Бельмарку прекращать войну?
— Поскольку она неестественна и нецивилизованна. Бельмарк недостаточно велик, чтобы вторгнуться в Шивиаль и завоевать его, но вы обладаете превосходством на море и не даете нам построить и обучить флот для использования против вас. Как следствие этого мы находимся в кровавом тупике. Это несет страдания, разруху и трагедию. Неужели это должно продолжаться до бесконечности ради столь малых результатов?
Все это было чистой правдой. Даже в Бельмарке все устали от войны, но Шивиаль страдал неизмеримо сильнее, что лишний раз доказывало присутствие здесь Дюрандаля. Радгар хорошо знал свое дело.
Овод пожал плечами.
— Это Шивиаль истекает кровью, не мы. Мы, знаете ли, последнее время используем вместо балласта золотые слитки. Это экономит место для груза.
Если Канцлер и увидел в этом замечании юмор, он с замечательным самообладанием скрыл свою улыбку.
— Ваше «Страхование морских перевозок» поистине гениально. Я едва поверил своим ушам, когда мне рассказали про это. Кто это придумал?
— Один из витан его величества, — скромно ответил Овод. Лучшее в этой идее заключалось в том, что пиратство сделалось почти бескровным, в то время как кольцо блокады вокруг Шивиаля затянулось еще туже. — Полагаю, король Радгар имеет от внешней торговли Шивиаля больший доход, чем король Амброз.
