— Может, и так, — мрачно согласился Маппо.
— Но вас тут никто не держит. Могли бы и уйти.
Трелль вымученно улыбнулся Скрипачу.
— У Икария есть и свои замыслы. Так что мы вынуждены оставаться.
Сапер почесал затылок.
— Как я понимаю, Паст уверен, что вы тоже не хотите вторжения переместителей душ в его башню, и потому уповает на вашу помощь. То есть он подловил вас на чувстве долга.
— Эта зацепка почти всегда срабатывает безотказно. На том же самом он может подловить и вас троих.
Скрипач нахмурился.
— Он раньше зубы обломает, чем заставит меня играть в свои игры. Конечно, мне, как любому солдату, втемяшивали в голову понятия о долге и чести. Но сейчас я не на войне, и Паст — не мой командир. У Крокуса есть долг только перед Апсаларой. А у нее…
Он осекся, не докончив фразы. Маппо протянул руку, дружески потрепав сапера по плечу.
— Понимаю. И в этом-то и скрыта главная причина всех твоих печалей, Скрипач. Я тебе искренне сочувствую.
— Ты говорил, что вы оба готовы сопровождать нас на поиски Тремолора.
— Да. Путешествие это опасное. Икарий сам вызвался сопровождать вас.
— Значит, Тремолор все-таки существует.
— Очень хочу в это верить.
— А сейчас, трелль, нам пора возвращаться наверх.
— Хочешь поделиться с друзьями своими раздумьями?
— Клобук тебя накрой! Конечно же, нет!
Трелль кивнул и встал. Скрипач что-то буркнул себе под нос.
— Ты о чем?
— Да лампа догорела, а мы и не заметили. Теперь придется топать в кромешной тьме.
Обитель Искарала Паста не понравилась Скрипачу сразу же, едва он очнулся и открыл глаза. Особенно тяжелые, покосившиеся стены нижних этажей. Казалось, они не выдерживают чудовищного груза, давящего сверху. Кое-где из потолочных щелей беспрестанно сыпалась пыль, собираясь на полу в высокие пирамиды. Бормоча проклятия, Скрипач ощупью шел за Маппо к винтовой лестнице.
Сапера и трелля сопровождало полдюжины бхокаралов. Каждая из этих крылатых тварей размахивала веником из веток. Невидимая пыль летела во все стороны, заставляя Скрипача чихать. «Подметание» бхокаралов ничуть не удивило сапера. Было бы даже странно, если бы крылатые обезьяны не подражали Искаралу Пасту, помешавшемуся на пауках.
Маппо пояснил Скрипачу, что бхокаралы очень преданны верховному жрецу, и преданность эта отнюдь не собачьего свойства. Крылатые твари поклоняются старику, как верующие поклоняются своему богу. И, подобно верующим, они делали Пасту приношения. Но поскольку у бхокаралов не было благовоний и фруктов, поскольку они не умели слагать молитвы и песнопения, большая часть этих приношений состояла из объедков, мочи и экскрементов. Бхокаралы доводили старика до исступления. Он громко проклинал их и везде таскал с собой мешок, наполненный камнями, чтобы при каждом удобном случае швырнуть камень в очередного «приверженца». Крылатые твари и это расценили по-своему. Они бережно собирали «подарки бога». Посчитав собирание камней «богоугодным» занятием, бхокаралы сами наполнили мешок Паста. Не далее как сегодня утром, проснувшись, старик обнаружил его возле своей головы и в ярости принялся швырять камни куда попало.
Идя к лестнице, Маппо наткнулся на ящик с факелами. Он зажег пару факелов, протянув один Скрипачу. Хотя трелль мог великолепно обойтись и без света, он пожалел сапера, который в темноте становился беспомощным, как малый ребенок.
У лестницы они остановились. Бхокаралы спустились на десяток ступеней ниже и затеяли нечто вроде спора.
— Здесь совсем недавно прошел Икарий, — сообщил Маппо.
— Магия сделала тебя более восприимчивым? — поинтересовался Скрипач.
— Не думаю. Я уже не одну сотню лет рядом с Икарием и научился его чувствовать.
— Ты говоришь про связующую нить?
— Таких нитей не одна. Их тысяча, — усмехнулся трелль.
— Скажи, ваша дружба… она тебя не тяготит? — осмелился спросить Скрипач.
— Есть ноши, которые таскаешь на своих плечах, не замечая их тяжести.
Несколько ступеней они прошли молча.
— Говорят, Икарий просто сам не свой от всего, что связано со временем. Это правда?
— Правда.
— А еще я слышал, он по всему миру понастроил разных диковинных механизмов, измеряющих время.
— И это правда.
— Наверное, Икарию кажется, что он близок к своей цели? Еще немного — и он найдет ответ. А ты делаешь все, чтобы помешать ему. Так? Это и есть твоя клятва, Маппо? Ты поклялся любым способом держать его в неведении?
— Не в полном неведении, а лишь в неведении насчет его прошлого.
— Знаешь, мне как-то не по себе от твоих слов, Маппо. Без прошлого жизнь теряет смысл.
— Теряет.
Скрипач замолчал, не решаясь продолжать расспросы. Он чувствовал, как больно и тяжело Маппо говорить об этом.
«Неужели Икарий сам никогда не задумывался, почему Маппо столько лет находится рядом с ним? И как вообще понимает этот полуджагат их дружбу? Без памяти о прошлом она — всего-навсего иллюзия; соглашение, которое покоится только на вере. И как, откуда у Икария появилось его нынешнее великодушие?»
Путь по выщербленным ступеням продолжался. Бхокаралы молча двигались следом.
Едва поднявшись наверх, Скрипач и Маппо услышали громкие крики. Эхо разносило их по всем углам.
— Крокус, — вздохнул Скрипач.
— И вряд ли молится, — усмехнулся Маппо, намекая на то, что крики неслись из алтаря.
Крокус был не один. Рядом находился Искарал Паст, которого парень крепко держал за воротник, прижав к пыльному алтарному камню. Вися в воздухе, Паст вяло сучил ногами. Тут же стояла Апсалара. Скрестив руки, она безучастно наблюдала за происходящим.
Скрипач осторожно тронул Крокуса за плечо.
— Парень, да ты его задушишь.
— Он этого заслуживает!
— Возможно. Кстати, ты не заметил, что вокруг вас собираются" тени?
— Скрипач прав, — сказала Апсалара. — Я тебе уже говорила. Ты и ахнуть не успеешь, как окажешься по другую сторону врат Клобука.
Даруджистанец задумался, потом отшвырнул Паста в сторону. Тяжело отдуваясь, верховный жрец отбежал к стене. Там он принялся отряхиваться.
— Ах, безудержность юности! — хриплым голосом заговорил Паст. — Помню, я тоже был таким, когда рос у тетушки Туллы. Я тогда решил осчастливить цыплят соломенными шляпками. Какие замечательные шляпки я им сплел, а цыплята не пожелали их носить. Я был обижен до глубины души.
Старик прищурился и подмигнул Крокусу.
— А ей будет очень к лицу моя новая соломенная шляпка. Вот увидишь.
Скрипач вовремя загородил Паста от атаки Крокуса. Вместе с Маппо они схватили парня за руки. Верховный жрец, по-детски хихикая, заковылял прочь. Правда, вскоре его хихиканья сменились кашлем. Издали могло показаться, будто Паст внезапно ослеп. Он шарил рукой по стене. Убедившись, что стена не исчезла, верховный жрец прислонился к ней и стал вытирать глаза.
