— Да, — спокойно ответил за всех Керит.
— Вот и отличненько! Значит, про лагерь у восточного перевала вам рассказывать не надобно. Ну, а где камеры для пленников, и подавно знаете-то! — старик с довольным видом повернулся к вождю племени и что-то ему затараторил на гортанном горском наречии.
— Во, а мы все гадаем, откуда горцы про караваны узнают! — сплюнул Ритал, но тут же получил сильный удар в живот и дальше лишь с ненавистью рычал сквозь сжатые зубы.
— В вашем лагере в плену томится великий человек, — опять обратился к пленникам вождь. — Тем, кто согласится помочь в его освобождении, будет дарована свобода и щедрая награда! Кто готов послужить благой цели?
Солдаты подавленно молчали. Торстену до боли захотелось плюнуть в лицо ненавистному горцу, но он сдержал глупый порыв. Пребывание в плену научило осторожности — оказаться на пыточном столе норд не спешил.
— Они что — нам на слово поверят? — тихо хмыкнул Кель. — Что-то не нравится мне вон тот горец, обвешанный побрякушками как баба.
— Ну же! Неужели вы настолько глупы, что предпочтете мучительную смерть свободе и богатству? — в голосе вождя проскользнули первые нотки разгорающегося гнева.
— Я согласен, — внезапно выпалил один из гвардейцев. Торстен и Ритал посмотрели на него с нешуточным удивлением, а вот во взглядах Керита и Келя плескалась только жалость.
— Отлично, — лицо вождя расплылось в довольной улыбке. Он сделал небрежный жест горцу увешанному амулетами, указав на пленника. Охранники мигом подскочили к рабу и подняли его на ноги.
— Ты действительно готов помочь освободить пленного горца? — остановившись перед гвардейцем, неприятным сухим и безжизненным голосом спросил седовласый варвар.
— Да, — уверено кивнул пленник.
— Не стоило мне врать, — бледные губы изогнулись в подобии улыбки, и горец, выхватив кинжал, одним слитным и плавным движением вонзил его в живот гвардейцу.
Несколько секунд пленник неверяще смотрел на шамана, а потом, разрывая горло в отчаянном крике, забился в руках охранников. Лишь вчетвером горцы сумели удержать связанного гвардейца.
Торстен словно зачарованный смотрел, как варвар медленно наматывает кишки истошно вопящего пленника на руку. Рядом, наблюдая, как убивают последнего из гвардейцев его отряда, рычал и бился в путах Керит. Кель просто отвернулся, а вот Ритал, наоборот, запоминал каждое движение дикаря. В его глазах читалось обещание когда-нибудь вернуть горцам все долги сторицей.
Когда гвардеец затих, перемазанный в крови шаман отошел в сторону и к пленникам вновь подошел вождь.
— Ну что? Больше никто не желает попробовать обмануть великого шамана? — с угрозой спросил горец и тут же вздрогнул, встретившись с совершенно бешеным взглядом Керита. Вымещая свой страх и секундную слабость, вождь несколько раз ударил октата ногой по лицу, и только потом вновь обратился к пленникам.
— Жизнь! Свобода! Богатство! Или медленная и мучительная смерть! Другого шанса у вас не будет. Не рассчитывайте умереть так же легко, как эта свинья! — горец пнул окровавленное тело гвардейца.
— Я согласен, — совсем тихо произнес Кель, но все разом повернулись в его сторону. Торстен с удивлением посмотрел на друга.
Неужели он не понимает, что обмануть шамана не удастся?! Тот почувствует ложь, и Кель окажется на пыточном столе! Что же делать??? — перепуганными птицами бились в голове норда мысли.
— Хм. Помню тебя. Ты уже раз доказал, что можешь быть благоразумным. Надеюсь, и сейчас ты не решил с нами поиграть, — вождь изучающее смотрел на Келя.
— Ты готов отправиться с отрядом к лагерю императорской армии, помочь освободить пленника и незаметно скрыться нашим людям? Не попытаешься привлечь внимание охраны или кого-либо еще? — шаман сверлил раба подозрительным взглядом.
— Да, — спокойно ответил Кель и улыбнулся. Он заметил, что на этот раз горец был куда многословнее, а значит, опасался, что пленник хитрит.
— Он не врет, — с некоторым удивлением произнес увешанный амулетами горец, поворачиваясь к вождю. — Но думаю, что стоит еще задать несколько вопросов.
— Ты не будешь пытаться сбежать? — прищурившись, шаман вновь вперил в пленника свой странный немигающий взгляд.
— А вы бы на моем месте не пытались? — искренне удивился Кель.
— Оставь, — вождь положил руку на плечо шаману. — Главное, что он взаправду готов помочь освободить пленника и не собирается выдать отряд.
— А с ними что делать? — спросил один из охранников, указав на остальных солдат.
— Вы упустили свой шанс. Что же — рабы нам пригодятся! — со злорадной улыбкой обратился к пленникам вождь. — В яму их.
* * *
Отряд вышел к лагерю смешанной пехоты в этот же день. Помимо Келя в него вошло всего семь горцев. Почти все они были опытными воинами и рабу не доверяли ни в малейшей степени. Его руки были надежно прикручены за спиной, а каждую ночь пленника и вовсе привязывали к дереву.
Несмотря ни на что Кель пребывал в хорошем настроении. Кормили его теперь из одного котла с варварами, что после жалких объедков, которые перепадали рабам, казалось настоящим пиршеством. Да и утомительный переход через горы вместо зловонной ямы воспринимался с воодушевлением. Вдобавок грело душу пленника и то, что в заплечных мешках варвары несли одежду и доспех императорского пехотинца. В них его собирались облачить, когда настанет черед проникнуть в лагерь.
Казалось, что горцы не знают усталости. Отряд выступал еще затемно, а на новый привал останавливался лишь, когда солнце окончательно скрывалось за горами и становилось не видно ни зги. Хотя пленник успел убедиться, что варвары чувствовали себя уверено даже в темноте.
Именно в такой момент, когда вокруг уже сгустился ночной мрак, но горцы еще не остановились на ночлег, Кель споткнулся и покатился по камням, разбив себе лицо. Варвары и не подумали помогать пленнику. Хохоча, дикари пинками заставили раба подняться на ноги. Один из варваров, посматривая на шатающегося пленника с недоверием, хотел было проверить его веревки, но разглядев в сумраке залитое кровью лицо, лишь рассмеялся и ударил неловкого имперца в живот.
Отряд устроился на ночлег в небольшой лощине. Варвары развели костер и подвесили над ним пару наскоро ощипанных фазанов. Во время дневного перехода самый юный из горцев сумел подстрелить нескольких птиц, за что и удостоился сдержанной похвалы от старших товарищей.
Под ноги пленнику кинули крыло и кусок черствого хлеба. Развязывать ему руки никто не собирался, поэтому он уже привычно опустился на колени и начал жадно рвать зубами испачканное в пыли мясо. Сверху фазан успел подгореть, зато внутри мясо не прожарилось, и рот Келя наполнился обжигающим жиром и кровью.
