– Я разберу твой дом и перевезу, куда ты захочешь. Да хоть на тот берег реки… Какая тебе разница, тот берег или этот?
– А остальные участки ты тоже перевезешь? Ты знаешь, какие деньги сюда вложены?
– Деньги. Значит, все-таки деньги…
– Да. Деньги. Это тебе они не нужны, потому что ты ненормальный. А нормальные люди без денег жить не могут. Это будущее моих детей, это их нормальная жизнь, нормальная, понимаешь? Мои дети не будут жить в скотских условиях, в которых живешь ты.
Илья скрипнул зубами. Пусть. Пусть говорит все, что хочет. Пусть железные кружки и ванильные сухарики называются «скотскими» условиями.
– Послушай… Я… я просто прошу тебя. Не надо разрушать избушку. Это не для того, чтобы я мог сохранить лицо. Для меня это гораздо больше, чем просто обещание.
– Да? А что на мою просьбу ответил ты? Что?
– И что я ответил?
– Ты дал мне совет – уехать отсюда. Вот и я могу дать тебе совет: иди и собирай вещи. Все. Это бесполезный разговор, ты ничего не добьешься.
– Ты готова убить меня? Из-за денег, которые вложены в эти участки? – спросил он, натянуто улыбаясь.
– Ну, я надеюсь, до этого не дойдет. Но, знаешь, если мой муж не вернет этих денег, его убьют совершенно запросто. И никому не придет в голову рефлексировать на эту тему. Так что иди и собирай вещи.
Илья прикрыл глаза и помолчал, собираясь с мыслями. Даже если он встанет перед ней на колени, она не поменяет своего решения. Это бессмысленно. Он напрасно унижался.
– Тебе действительно придется меня убить, – сказал он, открывая дверцу, – можешь порефлексировать на эту тему, пока еще есть время.
– Можешь не сомневаться в том, что я это сделаю, – улыбнулась она.
Илья хлопнул дверцей, надеясь ее сломать. Вероника недовольно покачала головой и покрутила пальцем у виска.
Он направился к избушке, скрипя зубами и стискивая кулаки. Но по дороге его окликнул бригадир:
– Эй, вещи будем выносить? У вас пятнадцать минут осталось. Мы и помочь можем, если попросите.
Илья послал его далеко и неприлично.
– Ну, как хочешь, – хмыкнул бригадир, ни сколько не обидевшись.
Илья подумал секунду, и повернулся к нему лицом:
– Послушайте. Подойдите сюда, я хочу с вами поговорить.
– Бесполезно, – бригадир цыкнул зубом, – все просьбы – к моему начальству. Даже слушать не буду.
Он демонстративно повернулся спиной к Илье. Очень хотелось пнуть его ногой, но Илья не стал этого делать.
Ну что, Веронику он попросил, осталось попросить лейтенанта. Ничего, с него не убудет, от этого не умирают. Илья сел на ступеньки крыльца и еще раз набрал номер местного отделения.
– Милиция, – снова ответил ему тот же голос.
– Это Максимов, – сухо сказал Илья.
– Опять? Что-то вы к нам зачастили, – лейтенант захохотал.
– Послушайте, я милицию имею право вызвать?
– Вызывайте.
– Ко мне в дом ломятся вооруженные бандиты, угрожают убить меня и моего сына. Вы можете мне помочь?
– Сейчас все машины на выезде, когда кто-нибудь освободится, мы обязательно приедем. Постарайтесь продержаться до нашего появления, – лейтенант снова захохотал.
– Спасибо, я постараюсь, – прошипел Илья, нажал отбой и со злости чуть не зашвырнул мобильник куда-нибудь подальше. Но вовремя спохватился. Почему бы не просмотреть записную книжку? Но должен же быть кто-нибудь, кто сможет ему помочь?
Он методично пролистал список, но не нашел ничего походящего, и пошел по списку во второй раз. Кольцов? Кольцов ничего не может. Если бы предупредить его заранее, он нашел бы какие-нибудь связи. А так – бесполезная трата времени.
И тут глаза его зацепились за имя «Танька». Интересно, может рискнуть? Опять же, он ничего не теряет. Если ему откажут, ничего страшного не произойдет.
Он набрал номер и дождался ответа, собираясь с мыслями. Но Танька ответила почти сразу и весело:
– Привет, дядя! Рада, что ты позвонил. Как поживаешь?
– Тань, у меня неприятности.
– Что-то серьезное?
Илья задумался.
– Да, наверное. Тут хотят снести мой дом, понимаешь…
– Как это снести?
– Бульдозером.
– Ни фига себе! Погоди-ка, я сейчас дам Рудика!
Она зажала микрофон пальцами, видимо что-то объясняла, а потом Илья услышал голос Рудольфа:
– Ал-ло!
– Здравствуйте, – робко начал Илья.
– Мы уже на «ты» договорились, – перебил Рудольф, – давай, быстро рассказывай, что произошло. Это Залесский?
– Это жена Залесского.
– Однофигственно. Много их там?
– Пять человек. С бульдозером.
– Вооружены?
– Нет.
– Мы сейчас выезжаем. Но мне надо время, людей подогнать, собраться… Раньше чем через полтора-два часа не успеем.
– Спасибо, – выдохнул Илья, – я… я не ожидал.
– Да ладно. Родственникам надо помогать.
– Я… – Илья хотел сказать, что никакой он Таньке не родственник, но Рудольф снова его перебил.
– Да что я не понял, что ли? Какая разница? Я видел дома, которые ты делаешь. Продержишься до нашего приезда?
– Я постараюсь.
Рудольф отсоединился.
Илья с радостным недоумением посмотрел на телефон. Бывает же… Ну что ж, два часа это лучше, чем совсем никакой надежды. Теперь надо потянуть время.
– Алло, – крикнул он бригадиру, – милиция едет. Просит без них не начинать.
Бригадир пожал плечами, и, похоже, не очень-то Илье поверил, потому как глянул на часы и постучал по стеклу пальцем. Эх, надо было сразу пройтись по записной книжке, а он только напрасно терял время, уговаривая Веронику.
Илья вернулся в избушку и сообщил новость Мишке с Сережкой.
– Что делать будем? – спросил Мишка.
Илья пожал плечами:
– Если не выходить отсюда – вынесут.
– А запереться?
– Дверь сломают. Три удара ломом, – хмыкнул Илья, – давайте так. Сережка выйдет на улицу…
– Почему это? – возмутился ребенок.
– Потому что я так сказал, – отрезал Илья, – ты, Миш, запрешься здесь, а я у двери встану с пилой. Не знаю, как два часа, а сколько-нибудь продержимся.
– Я тоже могу пилу взять, – предложил Мишка.
– На себя посмотри, пьянь синяя… – хохотнул Илья, – тебе пилу в руках и пяти минут не удержать. Если дверь сломают, тогда пилу и возьмешь.
– А что? Нормальный план.
– А я? – спросил Сережка.
– А ты будешь стоять в стороне и смотреть.
– Это не честно, – мальчишка надулся.
– Послушай, парень, – Илья сердито втянул в себя воздух, – мы тут не в игрушки играем, понимаешь? Я не знаю, на что эти люди способны. Дядя Миша – взрослый человек, он сам за себя отвечает. А за тебя отвечаю я. И рисковать тобой я не собираюсь. Поэтому ты будешь стоять в стороне и смотреть, ты понял?
– Да? Стоять и смотреть, как тебя убивают?
