— Хорошо, — сказала Дота. — Я нисколько в тебе не сомневаюсь. Но пока что посиди здесь. Я вернусь, как только смогу.
— Негодяи! — засопела Малмури. — Неблагодарные скоты!
— Допивай бренди, — сказала Дота, указывая на кувшин, который Малмури стискивала в руках. — Это отличное бренди, очень дорогое. Может, не дороже золота, но все-таки… — И трактирщица замолкла, убедившись, что Малмури снова провалилась в сон.
Дота оделась и поспешила вниз, оставив чужестранку, которая не казалась такой уж чужой и странной, когда лежала голая на постели и звучно похрапывала.
На улице у «Почившей трески» трактирщицу ждало настоящее столпотворение. Вонь гниющего тролля, едва ощущавшаяся в трактире, здесь пробирала до костей, и девушка закрыла рот руками, удерживаясь от рвоты. Мужчины, женщины и дети метались из стороны в сторону, многие волокли с собой тюки с ценностями и припасами, одни ехали верхом, другие пытались прогнать через толпу стадо свиней или овец. И над всем этим поднимался оглушительный ор птичьих стай, кошек и собак, пытающихся урвать себе кусок тролля. На причале бил медный набатный колокол, которым пользовались только в случае самых серьезных бедствий. Дота прижалась к стене трактира, вспомнив предостережения старой ведьмы. Девушка уже была готова увидеть воочию, как титан из числа тех существ, что были раньше человеческих богов, поднимается над крышами домов и шагает прямо к ней через деревню.
В этот момент рядом остановился лудильщик, который частенько проводил в трактире вечера, просаживая заработанные денежки. Он схватил трактирщицу за плечи обеими руками и поглядел прямо в глаза.
— Надо бежать! — прокричал он. — Прямо сейчас, сию минуту, надо убираться отсюда!
— Но почему? — спросила Дота, пытаясь сделать вид, что она ни капельки не испугана, пытаясь вести себя так, как могла бы вести себя Малмури. — Что стряслось?
— Горит! — сказал лудильщик, и, прежде чем она успела спросить, кто и что горит, тот выпустил ее и исчез в толпе.
Зато, словно в ответ на ее вопрос, послышался глухой треск, а затем удар, от которого содрогнулась даже мостовая у нее под ногами. Клубящееся облако угольно-черного дыма над языками яркого красно-оранжевого пламени с ревом взметнулось со стороны общественных конюшен, и Дота развернулась и бросилась обратно в «Почившую треску».
Раздался еще один взрыв и еще, и к тому моменту, когда девушка добралась до кровати наверху, пыль уже вовсю летела с потолка и стропила начали тревожно потрескивать. Малмури по-прежнему спала, не подозревая о катастрофе, обрушившейся на Инверго. Дота сдернула одеяло из белого медведя с Малмури, после чего влепила ей несколько звонких пощечин, отчего глаза Малмури слегка приоткрылись.
— Перестань, — проворчала та, похожая больше на разозленную девчонку, чем на воительницу, которая ныряла на дно морское, чтобы уничтожить тролля.
— Надо уходить, — сказала Дота, почти прокричала, чтобы перекрыть грохот. — Оставаться здесь опасно, Малмури! Надо уходить из Инверго!
— Но я же убила несчастного жалкого негодяя, — пробормотала Малмури, дрожа и пытаясь снова завернуться в медвежью шкуру. — Или что, вы нашли еще одного?
— Честно говоря, — отозвалась Дота, — я не знаю, что именно происходит, но оставаться здесь нельзя. Там пожар и все грохочет.
— Я спала, — недовольно пробурчала Малмури. — Мне снилось…
Трактирщица снова залепила ей пощечину, но на этот раз Малмури перехватила ее руку и сердито уставилась на Доту:
— Я же сказала, чтобы ты не делала так.
— Ага, а я сказала, чтобы ты поднимала свою толстую задницу и пошевеливалась!
В этот момент раздался новый взрыв, на этот раз гораздо ближе, и обе женщины упали на пол, который заходил под ними ходуном. Малмури кивнула, смутное понимание пробило дорожку сквозь бренди и пиво к ее разуму.
— У меня в конюшне лошадь, — сказала Малмури. — Я не могу уйти без нее. Лошадь подарил мне отец.
Дота покачала головой, силясь поднять Малмури на ноги.
— Мне жаль, — сказала она. — Но слишком поздно. Конюшни уже горят.
Больше никто из них не сказал ни слова, и Дота повела чужестранку вниз по шатающейся лестнице в охваченную пожаром деревню.
С острого утеса высоко над Инверго дочь морского тролля наблюдала, как горит деревня. Даже с такого расстояния и высоты ощущалось, как содрогается от каждого нового взрыва земля. Одиночные камни вырывало из почвы, и они скатывались по крутому склону. Небо почернело от гари, а ниже дымовой завесы все было залито свечением адского пламени.
Дочь морского тролля наблюдала за передвижениями тех, кому удалось спастись из пожара. Большинство людей направилось через болота на запад, но многие грузились на рыболовецкие лодки и плоскодонки и уходили в залив. Сехильдра видела, как одна лодка накренилась на правый борт и перевернулась, и ее поразило, как много народу из тех, что оказались в ледяной воде, сумели добраться до противоположного берега. Однако из всех беглецов только двое направились на юг, в горы, избрав опасную тропу, которая вела к леднику. Дочь морского тролля следила за продвижением этих двоих с особенным интересом.
Один человек был, похоже, без сознания, он мешком свисал со спины мула, а второй — женщина с волосами цвета солнца, она крепко держала поводья и понукала мула. С каждым новым взрывом животное кричало, взбрыкивало и пыталось бежать, пару раз они едва не срывались с тропы, все трое. К тому времени, когда они добрались до расселины, в которой пряталась Сехильдра, солнце уже село и от Инверго почти ничего не осталось, ничего, что было бы не тронуто прожорливым огнем.
Девушка с золотистыми волосами крепко обмотала поводья вокруг валуна. Она вся дрожала, и было ясно, что она не успела одеться, чтобы защитить себя от холодного дыхания гор. Она была перепоясана тяжелым ремнем, с которого свисал кинжал в ножнах. Дочь морского тролля отметила про себя наличие оружия, а затем сосредоточилась на муле и его поклаже. Теперь она видела, что человек, переброшенный через спину животного, тоже женщина, без сознания, наполовину прикрытая поеденной молью медвежьей шкурой. Длинные черные волосы женщины свисали почти до самой земли.
Невидимая в своем укрытии за осыпью Сехильдра спросила:
— Она мертва, твоя подруга?
Не поднимая головы, девушка с волосами цвета солнца ответила:
— Чего ради я тащила бы с собой мертвое тело?
— Может, она тебе дорога, — предположила дочь морского тролля. — Может, тебе не хотелось, чтобы ее тело обратилось в пепел вместе со всем остальным.
