— Нет, Лена!
Она вырвала страницу с каплей и скомкала.
— Ой, зачем? — испугалась Лена.
— Перепиши всё, — сказала Аврора.
— Дай, я сначала тебе йодом помажу, — предложила Лена.
— Не нужно, — ответила Аврора, сунув пораненный палец в рот. — Перепиши всё аккуратно. У тебя почти всё правильно, только кое-что не так подчёркнуто.
Пока Лена заново переписывала упражнение, она посасывала палец. Потом Лена рассказала ей урок по истории и по географии, а математику проверять Аврора не взялась.
— У меня самой с точными науками в школе было слабовато, — призналась она с усмешкой. — Я гуманитарий.
— Ты училась в школе? — спросила Лена.
— Разумеется, — ответила Аврора. — И в институте. Правда, так и не окончила его.
Она замолкла, глядя в окно поверх крыши соседнего дома. Лена тихо спросила:
— Потому что ты умерла, да?
— В каком-то смысле, — ответила Аврора непонятно.
Лена взяла нож, которым порезалась Аврора.
— У тебя какая-то кровь странная, — заметила она.
— Дай сюда. — Аврора забрала у неё нож и сунула в карман. — Я его возьму, им уже нельзя ничего резать.
— Почему? — удивилась Лена. — Если он тупой, его можно наточить.
— Не тупой, — сказала Аврора.
— А, из-за крови? — догадалась Лена. — Так его можно вымыть.
— Даже если вымыть, всё равно уже не стоит им пользоваться, — сказала Аврора. — Купите другой.
— У тебя что, кровь какая-то заразная? — нахмурилась Лена.
— Да, Леночка, заразная, — ответила Аврора глухо. — Вам с ней лучше не соприкасаться.
— У тебя что, СПИД? — шёпотом спросила Лена.
Аврора покачала головой.
— Нет… Гораздо хуже. Извини, малыш, мне пора.
Она слезла с подоконника и открыла балконную дверь.
— Подожди! — Лена кинулась за пластырем, нашла, принесла. — Надо заклеить!
А заклеивать было нечего: порез уже затянулся. Не дав изумлённой Лене времени опомниться, Аврора выскользнула через балкон.
У Лены случилось ЧП: урод и придурок Казаков бросил её ранец с учебниками в канализационный люк. И это накануне двух контрольных — по математике и по русскому! Родители были на работе, никто помочь Лене не мог. Она сидела на автобусной остановке и плакала. Если бы Аврора была здесь!
Не успела Лена о ней подумать, как услышала:
— Что случилось, солнышко?
Лена вздрогнула и подняла голову. Перед ней стояла Аврора, пронзительный декабрьский ветер трепал её волосы. Она подошла к Лене и ласково вытерла ей слёзы. Её светлые и блестящие, как льдинки, глаза пронзили Лену насквозь.
— Казаков, — пробормотала Лена. — Мой ранец…
— Пойдём, — сказала Аврора.
Через пять минут они стояли возле открытого люка. Аврора сняла свой плащ и вручила Лене:
— Подержи-ка.
Она спустилась в люк, а Лена поразилась: как она не мёрзнет в тонком кожаном плаще в декабре месяце? Через три секунды на накатанную снежную корку рядом с люком упал Ленин ранец, а потом вылезла Аврора. Отряхнувшись, она сказала:
— Всё нормально, он даже не подмок. Застрял между трубами.
Счастливая Лена схватила свой ранец, а Аврора, улыбаясь, надела плащ.
— Аврора, огромное тебе спасибо! — воскликнула Лена. — Что бы я делала без тебя?
Потом они шли по улице, держась за руки; Лена ела купленную Авророй шоколадку и рассказывала о том, какой Казаков придурок и урод.
Контрольные на следующий день Лена написала хорошо: по математике — на четыре, по русскому — на пять. Выходя вечером из школы, она увидела стоявших под старым клёном мальчишек своего класса, которые собрались все вместе и глазели на что-то, задрав головы. Лена взглянула вверх и чуть не расхохоталась: на дереве висел ранец Казакова. Сам Казаков, размазывая слёзы, пытался взобраться по стволу, но дотянуться до ранца не мог: ветка была слишком тонкая и могла обломиться. Лена подошла и спросила у крайнего мальчишки:
— Кто его туда зашвырнул?
— Какой-то десятиклассник, — ответил тот. — Подошёл, сказал Казакову: «Ты придурок и урод» — и зафигачил. Ни с того ни с сего!
В этот вечер Лена задержалась: она досматривала, чем всё закончится у Казакова с ранцем. Своими силами мальчишкам снять его не удалось, пришлось звать на помощь физрука, который принёс длинный шест и снял зацепившийся ранец. Отругав мальчишек, физрук ушёл к себе в спортзал, а Лена пошла домой. Она догадывалась, чьих рук это дело, только не знала, при чём здесь был десятиклассник. Впрочем, это могло быть и просто совпадение, но очень справедливое.
Лена купила для Авроры подарок на Новый год — тёплый красный шарф. Аврора ходила вообще без шарфа, без перчаток и без шапки, и эту вещь Лена сочла нужной. Деньги на покупку она заработала сама. Она сделала у одной бабушки уборку, и та дала ей немного денег; для второй бабушки Лена сходила в магазин за продуктами и в аптеку, и сдачу та разрешила ей оставить себе. Ещё она постаралась для тёти Оли из соседней квартиры, посидев с её заболевшим сынишкой Димкой, пока та ходила по каким-то делам в банк и на почту, — за это Лена также получила небольшое вознаграждение. К этим деньгам Лена прибавила сбережения из своей копилки и купила прекрасный, пушистый шарф цвета спелого помидора.
Кстати сказать, папа тридцатого декабря хорошо оттянулся на корпоративной вечеринке на работе, явившись домой тридцать первого в девять утра и сразу завалившись спать. Мама была очень недовольна. Весь день они с Леной готовили праздничное угощение, а папа спал. Проснулся он только после обеда, мятый и хмурый, в не слишком праздничном настроении, и попросил пива. Мама показала ему кукиш, и папа поплёлся за пивом сам, сказав, что придёт через двадцать минут.
Он не пришёл ни через двадцать минут, ни через час, ни через три. Мама начала беспокоиться. Она обзвонила все больницы и морги; хотя папы там, к счастью, не оказалось, но и местонахождение его было по-прежнему неизвестно. Теперь не праздничным настроение стало и у них с Леной. И новогодняя программа по телевизору была им не в радость, и кусок не лез в горло; мама каждые пять минут вскакивала и смотрела в окно, прислушивалась к шагам на лестнице и вздыхала:
— Да что же это такое?
Так они и встретили Новый год — без папы. Мама всю ночь сидела, тупо уставившись на экран и слушая юмористов, без тени улыбки на лице. Не до веселья было и Лене: она поглядывала на крышу соседнего дома. Под утро мама задремала прямо в кресле перед телевизором, а у Лены не было сна ни в одном глазу. Когда к стеклу балконной двери приникло бледное лицо Авроры, Лена приложила палец к губам и показала на маму.
