— Погодите, ещё не всё. — Незнакомка поставила перед Вадимом Дмитриевичем флакон геля для бритья и положила бритвенный станок. — Вам надо побриться.
Вадим Дмитриевич нахмурился и пощипал свою аккуратно подстриженную бороду.
— Но я не хочу бриться, — сказал он. — Мне и так нравится.
Незнакомка положила руку ему на плечо и сказала тихо, заглядывая Вадиму Дмитриевичу в глаза:
— А вот вашей жене ваша борода не нравится. Она считает, что вам так не идёт, борода вас старит, да и колючая. Я думаю, она будет меньше на вас сердиться за ваши приключения, если вы ей угодите.
— Откуда вы знаете? — пробормотал Вадим Дмитриевич. — Она сама вам так сказала?
— Делайте, как я говорю, — сказала незнакомка. — Не тратьте время на пререкания. Чем скорее вы побреетесь, тем скорее будете дома. К тому же, кто знает, сколько будет длиться психоз у дежурного?
Всё это было очень странно, но Вадим Дмитриевич чувствовал, что незнакомка права — непонятно, каким образом, но права.
— Сделайте жене такой подарок на Новый год, — сказала она.
Вадим Дмитриевич в последний раз пощипал бороду.
— А, чёрт, ладно! Прощай, моя борода!
Густо намазавшись гелем, он уже занёс бритву, но замешкался и робко спросил:
— А может, хотя бы усы можно оставить?
Незнакомка покачала головой.
— Нет. Брейтесь полностью.
Вадим Дмитриевич вздохнул и начал соскребать с лица растительность.
Через десять минут, трогая непривычно гладкий подбородок, он вышел из туалета следом за своим странным адвокатом. Дежурный съел уже полжурнала, и незнакомка сказала ему:
— Ну всё, хватит. А то живот заболит.
Дежурный икнул и перестал жевать бумагу. С не прожёванным клочком во рту он сидел с ошарашенным видом, пытаясь понять, что происходит, а незнакомка в это время, схватив Вадима Дмитриевича за руку, шепнула:
— Быстрее, пока он не очнулся!
Они оказались на улице. Морозец сразу защипал выбритые щёки Вадима Дмитриевича, и он поднял воротник куртки, поёживаясь.
— Сколько сейчас времени, не скажете? — спросил он у незнакомки в красном шарфе.
— Автобусы ещё не ходят, — ответила она. — Придётся идти пешком. Ничего, вам это пойдёт на пользу: проветритесь и разомнётесь.
Они шли вдвоём по пустой улице под фонарями, каблуки незнакомки звонко скрипели по снежному накату.
— А откуда Лена вас знает? — спросил Вадим Дмитриевич.
— Я здесь живу неподалёку, мы ходим в один магазин за продуктами, — ответила незнакомка.
Поскольку Вадим Дмитриевич сам за продуктами не ходил, доверяя это дело жене и дочери, то ему пришлось поверить ей на слово. Он, однако, поинтересовался:
— А можно узнать, как вас зовут?
— Аврора, — ответила та.
— Гм, запоминающееся имя, — заметил Вадим Дмитриевич. — Аврора… и всё?
— Большего вам знать не нужно, — сказала Аврора. И так убедительно она это сказала, что Вадиму Дмитриевичу больше не хотелось спрашивать ни о чём. Ему лишь хотелось поскорее добраться домой.
Они шли по безлюдной улице под фонарями.
Первым, что дежурный увидел, придя в себя, был журнал, из которого была выдрана половина страниц, а во рту у него был противный вкус бумаги. Лейтенант, вытаращив на него глаза, сказал:
— Серёга, ты чё сделал-то? Ты зачем журнал сожрал?
Дежурный не мог ничего толком сказать в своё оправдание, он и сам был потрясен этим фактом.
— Так дедуля сказал, что он вкусный, — пробормотал он и сам содрогнулся от чуши, которую он только что произнёс.
— Какой, на хрен, дедуля, ты чё? — воскликнул лейтенант. — Мужик от нас только что вышел, адвокат!
— Нет, сначала была какая-то бабка, — припомнил дежурный. — Вот только что ей было надо, я не помню. Шапка на ней была красная.
— Да какая, на фиг, шапка? Безо всякой шапки он был, волосы такие седые, зачёсанные, и с портфельчиком! — стоял на своём лейтенант.
— Был какой-то мужик, только лысый, — вспомнилось дежурному. — Пальто коричневое, кашне в крапинку… Улыбчивый такой!
— Какие лысые мужики, перекрестись! — не соглашался лейтенант. — Седой такой, представительный, вежливый! С портфелем кожаным.
— Да не было никакого седого! — рассердился дежурный. — Лысый был, старуха была, ещё дедок в кепке. Он мне ещё протокол подсунул пожевать… — Дежурный осёкся и в ужасе умолк.
Лейтенант вытаращился на него:
— Ты чё, и протокол сожрал?
Дежурный схватился за голову:
— Ё… Чё ж я сделал-то?! А ты… Ты кого-то из камеры выпустил?
— Ну да, выпустил парнишку, — признал лейтенант. — По ошибке его загребли, не того взяли. Чего он у нас место занимать будет?
— Какой парнишка, ты чё городишь? — вскричал дежурный. — Дядька был, лет пятьдесят! И фамилия такая, на «Г». Глебов, что ли?
— Гуляев, — припомнил лейтенант. — Или Гулькин… Лет девятнадцать, со страха чуть не обделался!
— У меня ж было записано, — хватился дежурный.
А журнал-то был съеден! И в компьютере ничего не было…
— Ё-моё, — протянул он, вцепившись себе в волосы.
11.17. Возвращение блудного папы
Пообещав найти папу, Аврора выскользнула через балкон, как обычно, а Лена стала ждать, не смыкая глаз. Усталая мама спала в кресле, по телевизору шла скучная дребедень: какой-то певец, сидя на табуретке, пел в микрофон и тренькал на гитаре. Лена ждала, прислушиваясь к каждому шороху.
В ожидании прошло два часа. В шесть утра Лена услышала на лестнице шаги и нутром почувствовала, что это папа. Мама крепко уснула и не слышала, как Лена прокралась в прихожую и открыла дверь. Это в самом деле был папа — в той же самой одежде, в которой он уходил, только почему-то без бороды.
— Папа, где ты был? — шёпотом спросила Лена. — Мы с мамой так беспокоились!
Папа ничего не сказал, только присел и прижал Лену к себе.
— Прости, зайчонок… — прошептал он спустя пару секунд. — Папа нашёл себе приключений на одно место. Если бы не эта твоя Аврора, не знаю, когда бы я вернулся. Она сказала, вы с ней познакомились в магазине.
Лена улыбнулась: Аврора сдержала слово.
— Да, — ответила она. — Я её частенько там вижу. Она очень хорошая. Папа, а почему ты без бороды?
— Надоела, вот и сбрил, — ответил папа, прижимая Лену к себе крепче. — В ней жарко, и она меня старит. Как мама? Сильно на меня сердится?
— Она очень переживала и беспокоилась, — сказала Лена. — Сейчас она уснула.
Папа вошёл в комнату и склонился над спящей мамой. Та, что-то почувствовав, открыла глаза и увидела папу. Она не начала ругаться и кричать, просто устремила на него такой взгляд, что папа тут же присел на корточки, виновато склонив голову, и чмокнул маму в колено.
