Она закрыла балкон и легла в своей комнате на кровать. Через час начинались уроки, но Лене было всё равно. Она не пошла в школу.
Той же ночью у Лены поднялась температура. Она металась в жару и стонала, её то знобило, то бросало в пот. Ей становилось всё хуже. Утром вызвали «скорую», и Лену увезли в больницу.
Она стонала в бреду и звала:
— Аврора…
Мама недоумевала:
— Что за Аврора?
Папа хмурил лоб и молчал, но потом сказал:
— Кажется, я знаю.
Он напечатал объявление:
«АВРОРА! ЛЕНЕ ОЧЕНЬ ПЛОХО, ОНА ЗАБОЛЕЛА. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИХОДИТЕ. ВЫ НУЖНЫ».
Листки с этим объявлением он расклеил по всему району, так как не знал, где именно жила Аврора. Один листок он наклеил возле продуктового магазина, в котором они обычно делали покупки.
На следующий день в палате у Лены они обнаружили плюшевого мишку, корзину с огромным букетом роз и открыткой:
Леночка!
Хоть ты меня и не видишь, я с тобой. Всё хорошо, не грусти.
Я люблю тебя и думаю о тебе.
Твоя Аврора.
Лена пришла в себя. Она обнимала мишку и спрашивала, еле шевеля бескровными губами:
— Она была здесь? Была?..
Папа подумал и сказал:
— Да, доченька. Она была у тебя, только ты спала. Она не стала тебя будить.
Пока Лена болела, Аврору никто не видел: ни мама, ни папа, ни медперсонал. Но каждый день в палате каким-то непонятным образом появлялись цветы, конфеты, фрукты, мягкие игрушки — утёнок, щенок, кошечка. Появилась даже тарелочка, полная отборной земляники. Кто всё это приносил, не мог уследить решительно никто. Казалось, будто в больнице бывал невидимка. Мама с папой даже пробовали установить круглосуточное дежурство у Лениной палаты, но затея не увенчалась успехом, Аврору они так и не засекли, а она как будто посмеивалась над ними, проскальзывая незамеченной у них прямо под носом. Однажды мама в свою вахту уснула, а когда проснулась, на коленях у неё была белая роза, а на щеке — след от губной помады в виде поцелуя, а на Лениной тумбочке — маленькая шоколадка и цепочка с кулоном-капелькой на красной шёлковой подушечке в форме сердца. Лена сразу же надела цепочку, а мягкое шёлковое сердце положила себе под щёку и спала на нём.
— Что за невидимка? Как ей это удаётся? — не могли взять в толк родители.
Лене Аврора тоже не показывалась. Пару раз девочка сквозь сон чувствовала на щеке поцелуй прохладных губ, но когда открывала глаза, в палате уже никого не было. Неуловимость Авроры огорчала её, но постоянные знаки внимания согревали ей сердце и вселяли в неё уверенность, что Аврора по-прежнему любит её. Но почему она не хотела показаться, почему оставалась невидимой, всё время ускользала? Это озадачивало Лену и печалило её, но, тем не менее, она поправлялась. Проболев три недели, она выздоровела и снова пошла в школу.
Морозным вечером двадцать второго февраля Лена возвращалась из школы домой. Уже темнело, и она спешила — шла быстро, и снег скрипел под ногами.
Она не сразу заметила высокую мужскую фигуру, следовавшую за ней. Сначала она не встревожилась, подумала, что это просто прохожий. Но мужчина не отставал и не обгонял её, никуда не сворачивал — словом, шёл за ней. Лена начала беспокоиться. Она прибавила шаг, и он сделал то же самое. Она пошла медленнее — он тоже замедлился. Сердце Лены заколотилось. Она бросилась бежать, слыша за спиной скрип снега под бегущими ногами. Незнакомец бежал быстрее, она была обречена. Лена бежала из последних сил, сколько могла, пытаясь прожить ещё хоть на минуту дольше… пока колени не подкосились, и она упала в снег, почувствовав резкую боль в правой ноге.
Он уже почти настиг её. Лёжа на снегу, она вдруг увидела большую крылатую тень, слетевшую с ближайшей крыши, которая, приземлившись, стала худощавой фигурой в короткой куртке, с красными огоньками глаз и стройными длинными ногами в сапогах на высоком каблуке. Она схватила преследователя за плечо, тот съёжился и обернулся, а она ударила его кулаком в лицо. Удар был такой силы, что незнакомец отлетел на другую сторону улицы и тряпичной куклой упал в снег. Спасительница склонилась над Леной.
— Леночка! Детка моя, ты цела?
Лена узнала этот голос, и глаза могли быть только её — Авроры. Лена что было сил обняла её за шею.
— Аврора…
— Да, маленькая, я с тобой. Всё хорошо? Нигде не больно?
— Аврора, я соскучилась по тебе, — всхлипнула Лена. — Ты не должна была так поступать… Не должна была уходить! Не тебе было решать за меня! Не тебе! И я не маленькая… Мне больно…
Стискивая плачущую Лену в сильных и нежных, но прохладных объятиях, Аврора прошептала:
— Прости, малыш… Прости меня. Когда-нибудь ты поймёшь… Может быть, потом. Слишком долго и трудно объяснять.
— А ты объясни! Объясни! — рыдая, требовала Лена.
Аврора только гладила её по спине и по шапочке. Мужчина тем временем, полежав, пришёл в себя и начал подползать к ним по-пластунски. В руке у него что-то блестело. В нескольких шагах он поднялся на ноги и бросился сзади на Аврору. Короткий взмах — Лена закричала — Аврора вздрогнула от удара и пошатнулась, но не упала, а стала медленно поворачиваться к нападавшему лицом. В спине у неё торчал нож, вонзённый по самую рукоятку.
— Знаешь, что ты сделал, урод? — сказала она. — Ты испортил мне куртку. А тебе известно, сколько она стоит? Это кожа анаконды! Ты со всеми твоими потрохами стоишь дешевле!
Её рука сжала горло мужчины и приподняла его над землёй. Лена ясно видела: ноги мужчины оторвались от снега.
— Убрался бы подобру-поздорову — остался бы жив, — прорычала Аврора жутким, неузнаваемым голосом, на октаву ниже её обычного. — А теперь тебе конец, ублюдок.
Она утащила его за угол, причём мужчина почти не сопротивлялся, только сучил ногами по снегу, издавая хлюпающие звуки. Они скрылись за углом, и всё стихло. Лена заметила быстро промелькнувшую чёрную тень с холодными жёлтыми огоньками глаз. Это была не человеческая фигура, а силуэт какого-то зверя. Собака? Лена не разглядела, тень мелькнула слишком быстро и исчезла.
А потом из-за угла вышла Аврора. Она шла медленно, но твёрдо, не шатаясь. Зачерпнув горсть снега, она вытерла им рот. Лена хотела вскочить ей навстречу, но резкая боль в щиколотке заставила её вскрикнуть. Надев Ленин ранец себе на плечо, Аврора легко подхватила её на руки, как куклу, и понесла по улице. Хоть она и утёрлась снегом, на её губах и зубах алела кровь, а зрачки тлели красным огнём. Лена прошептала:
— Ты убила его?..
Верхняя губа Авроры приподнялась в кровавом оскале, на её лице горели глаза демона. Такой страшной Лена её никогда не видела. Это было её настоящее лицо.
