лежат. Спокойнее будет.
— Мне бы было спокойнее, если бы они лежали у меня в кармане.
— Там все в карман не полезет — сумма золотом и солидная. Два от такенных мешочка с монетами.
Боцман руками обрисовал нечто размером с качан капусты. Обмылок повторил его жесты и, мысленно прикинув, мечтательно вздохнул.
— Деньжищи… Может все таки заберу?
— И что делать будешь? В рундук положишь и по вечерам натираться ими станешь? Или вон как эта… — Боцман кивнул в сторону Чумы, — Дырок в себе наделаешь и вставишь?
— А это уже мое дело!
— Не дури — лежат они в сейфе и лежат. Лучше, чем в рундуке такую сумму хранить.
— Думаешь кто-то позарится? — Обмылок фыркнул, — И куда он потом с ними денется?
— Всякое бывает… Вон Слободан говорил, что у него матросы кассу дернули и на шлюпке в море. На верную смерть считай. Золото оно ведь такое. Голову мутит только в путь. Зачем лишний раз провоцировать? Тем более, про Старпома не забывай. Он пиздец злопамятный и шутки у него злые. Пока деньги твои у Капитана — тот за них отвечает. А как отдаст — отвечаешь уже ты. Смекаешь?
На это Обмылок согласно кивнул. Несмотря на то, что в последнее время со Старпомом все было вроде как ровно, лишний раз искушать судьбу не стоило.
— Да я не настаиваю — Капитан…
— ТОВАРИЩ Капитан, — снова с нажимом поправил приятеля Боцман.
— Ну да — он самый. Он вроде мужик честный, так что пусть полежат. Тем более, я пока не знаю, что с ними делать.
* * *
Тем временем, в столовой, народ с «Илмаре» тоже вел свои разговоры. Слободан с Капитаном, румяные от выпитого, появились к ужину. Капитан поинтересовался ходом работ, осмотрел список добытого и планируемого, одобрительно покивал и, похвалив подчиненных за усердие, объявил на завтра подъем по расписанию выходного дня. Слободан сходил посмотреть на Анжу, простился с ним чуть более эмоционально, чем было для него характерно, еще раз побродил по кораблю, и вернулся в задумчивости.
Поскольку останавливаться на этом Капитан не планировал, а кают-кампания и столовая были совмещенные, то чтобы не мешать остальным, они расположились на корме. Туда принесли, проигрыватель, Барабашка оставила им обильной закуски и посиделки продолжились.
— А вы чего, товарищ, родину-то оставили?
— Обстоятельства… — развел руками Капитан, — Бывает такое, что надо. А надо… Это значит надо… А ты чего?
— А я себя показывать подался. Белгран — место такое. Вроде, и между вами и Лионисом, и всякое бывало… А все равно живем тихо, провинциально. А в войну наш добровольческий батальон Гецнера под Елсинками так озалупил, что все охнули. Месяц парни держались — никто не ожидал. У нас, по этому поводу, аж подъем душевный приключился. Форбуржцы одной из сильнейших армий считались, а и перед ними не сплоховали. Значит можем, значит и мы не хуже! Вот многие и подались в чужие земли — тоже захотелось и славы и приключений.
— Нашел?
— Как видишь…
— Да-а… — Капитан разлил еще по рюмочке, — Ну давай. За далекую родину!
— Живели! И давайте покурим еще, да музыку заведем.
Капитан согласно кивнул, набил трубку и, поставив на проигрыватель пластинку, опустил иглу звукоснимателя.
— Эх, помню, я под этот вальсок на танцах в мореходке… У тебя образование есть или самоучкой?
— Есть, но так… На что средств хватило. Остальное уже по ходу дела добирал. Сперва в Куман ходил, потом в Острова… Три раза…
— То есть опыт есть?
— Ну как опыт..? С Балиоссы на Балибассу.
— А! Ну Балибасса — это еще не совсем Острова. Я прямо внутрь ходил. До Второго Кольца! — похвастал Капитан.
— И как?
— Жопа…
— А зачем, тогда, сейчас туда идете?
— А сейчас уже другие расклады. Одно дело там на транспортнике чапать, а другое дело — что-то вроде такого — с пушкой и пулеметами. Тут брат, сам понимаешь — уже ты правила пишешь. Ну давай — теперь твой тост.
— Да я не силен.
— А ты напрягись. Без тостов только алкоголики пьют…
* * *
Брава, тоже вышедший выкурить сигаретку на сон грядущий, посмотрел в их сторону и согласно покивал — у Слободана тоже неплохо получалось налаживать контакты. Вернувшись в столовую он огляделся: хануми, собравшись своей кучкой, снова пили чай, Физель совершал вечернюю молитву, Тролль звучно храпел, Пратт, выгнаный подальше ото всех, маялся похмельем, пил воду и тоже пытался уснуть. Браве спать не хотелось, поэтому снова выйдя на палубу он решил немного прогуляться.
— Че шарахаемся? — раздался сверху уже знакомый вкрадчивый голос Ура.
— Ух ты… Напугал! Так — гуляю перед сном, воздухом свежим дышу…
— Осторожнее гуляй…
— А в чем дело-то?
— Обернись. Только медленно…
Брава медленно обернулся и чуть не заорал, увидев в сантиметре от лица клюв и глазища Сыча, который решил познакомится поближе.
— Он кусается?
— Сам-то как думаешь? — ухмыльнулся довольный его реакцией Ур, — Хватанет — полебла как автогеном срежет.
— И чего ему от меня надо?
— Любопытный. Интересно ему что ты, кто ты и можно ли тебя схарчить.
Сыч сделал гулкое «Уху!», потом зевнул, продемонстрировав глотку таких размеров, что туда легко мог поместится футбольный мяч, чем заставил Браву отскочить.
— Меня? Меня нельзя! Я курю, пью, ем всякое вредное… Совершенно не гожусь в пищу.
— Шутка. Он вас не ест. Брезгует.
— Ух. А выглядело убедительно, — Брава облегченно заулыбался, — Это сова?
— Сыч.
— Сычи же маленькие?
— Иди объясни это Капитану.
— Но вы что — сами не видите?
— Не усложняй, — отмахнулся Ур, — Командир сказал — «Сыч» значит сыч. Скажет «Корова»? Ну значит корова — лишь бы надоев не требовал…
— Вы рассуждаете, как мой знакомый полковник.
Ур хмыкнул, но ничего не ответил. Брава некоторое время помолчал, потом спросил.
— А вы людей едите?
— Я че? Дурак?
— Не конкретно вы, а в общем. А то в газете писали…
— Херню ваши газеты пишут. «В общем» все едят. Когда припрет… Вон, в этих Островах, целые деревни канибалов. И килрати. А там, где мы живем, людей нет.
— Как нет? А куда делись?
— Съели всех.
Ур ухмыльнулся и исчез. Брава, не понявший шутит он или нет, решил эту тему закрыть от греха подальше и, обойдя Сыча по большой дуге, отправился спать.
* * *
С утра новичков ожидал еще один шок — личный состав «Интернационала» сперва устроил зарядку, а потом, раз уж рядом есть судно которое можно слегка погромить — тренировку по абордажу со стрельбой боевыми. Ур расставил картонные мишени, после чего несколько раз прогнал всех по разным маршрутам,
