— Валяй, — и они внезапно очутились в бесконечной комнате с высоченными потолками.
— Где мы? — спросил Джим. Вдалеке виднелось несколько человек.
— Мы в зале парадов… — губы Адока скривились, и землянин понял, что Старкиен удивлен.
— Мы под землей… — и Адок назвал несколько единиц измерения, около полумили по земному счету.
— Это тебя не тревожит? Все Высокородные беспокоятся, но слуги обычно ничего не замечают.
— Нет, меня ничего не тревожит.
— Если тебя что-то испугает, ты должен сказать мне. Можешь не говорить никому, но я должен знать все, чтобы защитить тебя и поддержать.
Джим усмехнулся, ему нравился Адок-І.
— Не беспокойся, — сказал он. — Обычно я ничего не боюсь. Но если что-либо произойдет, обещаю сообщить.
— Хорошо, — серьезно сказал Старкиен. — А сейчас я хочу тебе сказать: на парадах я не могу заменять тебя. Иногда мы будем вместе. Ты видел этот зал и можешь в любое время вернуться в него. А сейчас пойдем на склад, нам надо выбирать оружие, и ты запомнишь, где он находится.
Комната, в которую они переместились, была ярко освещена. Узкий и длинный коридор. На стенах висели кожаные повязки и серебристые ленты. Старкиел выбрал для Джима несколько кожаных повязок и лент, но не предложил ему одеться. Вместо этого они переместились в казарму — ряды комнат, похожие на квартиру Джима, только поменьше.
Потом Адок показал своему подопечному классы обучения, обеденный зал, подземный парк, освещенный искусственным солнцем и, наконец, торговый центр.
И внезапно, без предупреждения они перенеслись на поверхность земли в зал, подобный дворцу Вотана.
— Кто? — спросил было Джим, но прежде, чем он успел задать вопрос, перед ним появился господин слуг Мелиес и посмотрел не на землянина, а на Старкиена.
— Я все показал ему. Потом привел к тебе, как ты говорил.
— Хорошо, — ответил Мелиес. — Император принял поручительство для твоего дальнейшего усыновления.
— Благодарю вас, — сказал Джим.
— Я сказал это для того, чтобы ты понял свое положение. Как кандидат для усыновления ты теоретически — вероятный Высокородный, следовательно ты превосходишь меня. С другой стороны, как офицер Старкиенов низшего ранга — ведь ты не командир десяти полков — и потому, что ты Дикий Волк, — я твой господин.
Джим молча кивнул головой.
— Надеюсь, — резко сказал Мелиес. — Здесь существует противоречие — своеобразное раздвоение личности. Итак, все твои действия как Высокородного мне не подлежат. В то же время как офицер-Старкиен ты подлежишь мне. И опять же, в личной жизни ты можешь быть и слугой, и господином, хотя я сомневаюсь, что выберешь роль слуги.
— Я с вами согласен, — спокойно сказал Джим.
— Следовательно, — продолжал Мелиес, — у меня нет физической власти над тобой. Но если будет необходимо, я отстраню тебя от должности офицера-Старкиена и подам жалобу Императору. И я думаю, что Император обратит на нее внимание.
— Я понимаю.
Мелиес пристально взглянул на него и исчез.
— Джим, — сказал Адок, дотрагиваясь до его локтя, — если хочешь, вернемся в казарму, я покажу тебе, как пользоваться оружием.
— Хорошо.
И они вернулись в казармы. В одной из пустых комнат Старкиен одел на Джима все ленты и пояса, взятые на складе.
— Существует два вида оружия, — сказал Адок, когда Джим оделся. — Вот это… — он дотронулся до маленькой черной трубки, висевшей между петлями на поясе, — имеет свой источник энергии и всегда используется охранниками на Тронном Мире.
Он аккуратно прикоснулся к серебряной полоске, опоясывающей бицепс левой руки Джима.
— А вот это, так сказать, оружие второго класса. В данный момент оно абсолютно бесполезно, его надо подключить к общему источнику энергии. Каждая лента является одновременно оружием и усилителем…
— Усилителем?
— Да. Лента ускоряет твои реакции, увеличивает силы. Это очень важно для не Высокородных. Позднее мы поработаем с оружием второго класса, когда тебе разрешат отправиться на полигон и испытать его.
— Понятно, — сказал Джим, ощупывая серебряные полосы. — Значит, эта штука делает меня чем-то вроде супермена?
— Обученный Старкиен при полном напряжении эффективного оружия второго класса является эквивалентом двух или трех частей армии колониального мира.
— Разве на колониальных мирах нет своих Старкиенов?
Адок был шокирован.
— Старкиены служат только Императору, только ему одному!
— На корабле я разговаривал с Высокородным по имени Галиан. И у него был телохранитель, по меньшей мере удивительно похожий на Старкиена.
— Все правильно. Император дает своих Старкиенов всем Высокородным, если они им требуются. Но они остаются слугами Императора и подчиняются только его приказам.
— Ну хорошо, — сказал Джим, — а подземные помещения Тронного Мира занимают только слуги?
— Да.
— Раз уж я нахожусь здесь на экскурсии, я хотел бы увидеть побольше. Какова площадь всех подземных помещений?
— Под землей комнат столько же, сколько и наверху. Возможно, и больше. Я все не видел.
— Кто знает? — на секунду Джиму показалось, что Адок пожмет плечами, но Старкиен удержался.
— Я не знаю… может быть… Мелиес.
— Да, — задумчиво сказал Джим. — Конечно, Мелиес.
Несколько раз в месяц Джим принимал участие в подземных смотрах. Его обязанности заключались в том, что он стоял перед отрядом в 78 Старкиенов.
Но первый парад запомнился ему на всю жизнь. Весь огромный подземный зал был забит полками безразличных, наголо бритых мускулистых людей.
Джиму казалось, что Старкиены составляли незначительную часть населения Тронного Мира. Впоследствии он произвел несложные вычисления с помощью Адока и установил, что на параде присутствовало двадцать тысяч человек.
А Старкиен сказал ему, что это всего лишь один из пятидесяти парадов.
Да, с такими войсками Высокородные действительно могли не опасаться нападения колониальных миров, даже объединенных.
Серебряные полосы пока не были для Джима оружием — он еще не видел их в действии. Но они действовали как усилители. Адок давал командиру простые упражнения — бег, прыжки. После первой тридцатиминутной серии упражнений Старкиен нежно перенес Джима в казармы и заставил лечь на огромную подушку, которая служила постелью, осторожно снял ленты.
— А сейчас, — сказал он, — ты должен отдохнуть не менее трех часов.
— Зачем? — спросил Джим, с любопытством глядя на широкоплечего, мускулистого Старкиена.
