Тэсси безмолвно созерцала черные блестящие волосы, бледное лицо, чуть впалые щеки, темные глаза, кажущиеся одним сплошным зрачком. Не узнать своего дядю Чарка она не могла. С плеч его ниспадал плащ, расшитый серебром и жемчугом, рукава и ворот куртки были отделаны кружевами. Подобно Ладреку и Лючии, Чарк тоже улыбался со всем ликованием восемнадцати лет, и он ничуть не напоминал себя нынешнего — язвительного оборванца, «чужака в родном городе».
Больше всего Тэсси потрясло не то, что Чарк веселился в кругу Ладрека, Лючии и прочих вердианцев, а его богатый наряд. Наряд знатного вельможи.
— Не думала, что мастериц Арлесты можно чем-то удивить.
Обернувшись, Тэсси обнаружила, что подруги хозяйки удалились, Лючия осталась одна. Глядела на гостью с отчаянной надеждой — как в первую встречу. Прошло мгновение, другое… Лючия опустила глаза и ровным голосом промолвила:
— Позволь подарить тебе… — и она развернула маленький гобелен, изображавший играющих котят.
Тэсси начала совершенно искренне отнекиваться. Лючия настаивала. После единоборства воль, победа осталась за хозяйкой: Тэсси приняла подарок.
— Хорошо, тогда возьми это. — Она протянула Лючии маленькую салфеточку (уголок от скатерти, заказанной городскими старшинами; только этот уголок и успела вышить). Багрово-алая саламандра пылала на загадочном цветке, разбрасывая вокруг солнечные брызги.
Крохотная салфетка ошеломила сестру Ладрека не меньше, чем Тэсси — огромный гобелен. Губы Лючии складывались и никак не могли сложиться в улыбку, кончиками пальцев она водила по вышивке, словно разглаживая смятые лепестки. Не поднимая головы, спросила:
— Где ты видела эти цветы?
— Я их придумала. — Тэсси соврала, мгновения не промедлив.
«Рассказать правду? Тогда придется упомянуть о Чарке. Выдать его ратейцам? Именно выдать. Он давно мог открыться Ладреку и его сестре. Не пожелал».
— Придумала? И как точно угадала. — В голосе Лючии зазвенело нетерпение. — Цветами лирты полнились сады Вердианы. И ящерицы… Мы их называем «турведьен» — танцующие саламандры.
— А это саламандры и есть, — бесстыдно отпиралась Тэсси.
Тень сомнения скользнула по лицу Лючии, но тотчас сменилась яростной уверенностью.
— Цветы лирты и ящерицы турведьен! — настаивала она.
Тэсси не успела в очередной раз возразить. Скрипнула дверь, пропуская Ладрека. Лючия умолкла и неуловимым движением спрятала салфетку в рукав. Поднялась и направилась к двери.
Дождавшись, пока сестра уйдет, Ладрек подошел к Тэсси. С небрежным изяществом указал на кресло. Она молча села, предоставляя хозяину начинать разговор. Он остался стоять. Похоже, близок был к тому, чтобы кружить по комнате, как некогда в Гур-Гуране, Морской крепости.
— Сегодня утром не в меру радушный глава, — по губам Ладрека скользнула тонкая улыбка, — нам помешал.
— Помешал, — согласилась Тэсси. — Я хотела вернуть бусину.
— Думаешь, не сумею тебя отблагодарить? — Улыбка его стала шире и снисходительнее. — Вообрази, чего бы тебе хотелось. Я могу многое.
«Но не можешь увести войска из Арлесты, а ничего другого мне не нужно». Вслух она этого не сказала, начиная испытывать к могущественному вельможе странную жалость. Ответила иначе:
— Хочу поглядеть, как ткут гобелен. Вызови в Арлесту мастеров…
— Тэйза! — Он схватил ее за руки и выдернул из кресла движением, далеким от всякого изящества. Подобная грубость живо напомнила Тэсси манеры Чарка — точнее, полное их отсутствие. — Пойми наконец! Ты спасла меня от безумия… Я готов сделать для тебя все, что в моих силах, хотя бы и жизнь пришлось потерять! Проси настоящей службы!
Ладрек оставался верен себе — горяч, вспыльчив и безрассуден. «Таким он пребудет до конца своих дней. Только… много ли дней ему выпадет? Дракон обещал ему победы, но разве обещал, что за одну из побед полководец не заплатит головой?»
— Хорошо, скажу, когда мне понадобится твоя помощь, — пообещала она. И, даже не стараясь разжечь в себе ненависть к полководцу ратейцев, спросила: — Почему ты служишь дракону?
— Я родом из Вердианы. Ратейцы обложили наш город данью и объявили союзником Ратеи.
Тэсси отметила, что скрытность Чарка ему чужда. Удивительно! Она понимала этого чужеземца много лучше, чем собственного дядю. С Ладреком ей было несравнимо легче.
— Нашим юношам пришлось служить под знаменами дракона.
— Наверное, не всем? — уточнила Тэсси. — Только беднякам. Богатые могли откупиться.
— Да, верно. — Он улыбнулся ее проницательности. — Я пошел добровольно, хотя мог внести выкуп. Понимаешь, если у тебя начали отбирать вольности, то не успокоятся, пока не отберут все. Дальше придется платить за право жить в собственном доме, за право жениться, иметь детей, в конце концов — за право дышать!
«Таково будущее Арлесты?» Тэсси проглотила вопрос. Она внимательно вслушивалась в гневные речи Ладрека и думала, что гнев его обращен против дракона и князя, которым полководец верно служит.
— Тогда я взял меч и пошел сражаться. Против дракона мне было не выстоять в одиночку, оставался другой путь. Над драконом властвует только один человек, и когда-нибудь я сам стану повелителем дракона. Тогда и посмотрим, чей город возьмет верх над другими городами, перед чьими знаменами склонятся самые гордые головы.
Все это он произнес быстро, тихо, лихорадочно, но с таким напором, что Тэсси показалось: ставни распахнутся, и слова Ладрека колоколами прогремят над городом.
«Вот оно что… Вот почему он угодил в западню вместо повелителя дракона! Услышал, что близ города вылупился змееныш — и не стал докладывать господину. Сам кинулся сломя голову. Потому и хромал, подражая князю: от собственных воинов таился. Потому и тревоги не поднял, дал заговорщикам уйти — чтобы не учинять расследования. Прослышь князь, какой байкой выманили Ладрека — живо разгадал бы его замыслы».
На мгновение она пожалела, что Ладрек не повелевает драконом. А затем представила, как падают знамена князя на ратушной башне и взвиваются другие… с теми же драконьими мордами. «Ты этого хочешь, Ладрек? Чтобы в руинах лежали все города, кроме Вердианы? Дракон вечно голоден, ты должен будешь вечно воевать, чтобы его насытить».
И сразу она поняла другое. Не бывать Ладреку повелителем дракона. «Чтобы с драконом управиться, не одна только сила нужна, мало отваги. Нужна лисья хитрость, готовность предавать всех и вся, волчья жажда власти. Где Ладреку тягаться с князем! Ладрек готов жизнью рискнуть, чтобы оплатить долг благодарности. Не годится он в повелители дракона».
