Из колодца вылетел очередной нетерпеливый рык, земля содрогнулась. «Один ритуал, может, и провалился, — подумала Джейм, поспешно отступая от колышущегося края, — но не самый важный». Пока нет. Речная Змея все еще голодна.
— Видишь? — орал Чингетай на своего сына, размахивая заплетенной прядью. — Это была твоя, я начал ее с четырех волосков в день, когда ты выполз на свет. — Он швырнул косу в шахту. Земля проглотила ее, неудовлетворенно ворча. — Ты мертвец, мальчишка, отвергнутый Сгоревшим Человеком и мною! А теперь делай то, для чего был рожден: прыгай в этот чертов колодец!
Посредине обвинения рядом с Лурой и Коттилой появился почти бездыханный Серод, сжимающий Разящего Родню. Джейм смотрела на него, когда Сынок подхватил ее на руки и занес над жерлом колодца.
— Нет! — одновременно закричали девушка и южанин: он — Сынку, она — ему, рванувшемуся вперед с занесенным мечом.
Слишком поздно. С тупым шлепком, который нередко можно услышать в лавке мясника, боевой клинок погрузился в бок мерикита. Сынок пошатнулся и уронил Джейм.
Она пролетела футов десять вглубь голодного горла, прежде чем когти впились в красные стенки, и девушка повисла, цепляясь за трепещущую и кровоточащую поверхность. Сапоги скользили по облепившей шахту слизи. Снизу поднималось урчание и зловонный пар — «хаааааа…» — оставляя ощущение быстрого приближения чего-то огромного.
Ноги нашли опору — какой-то наклонный выступ, потом еще один. Джейм вскарабкалась, почти процарапав себе путь между запятнанными зазубринами, чувствуя, как вздуваются стенки колодца, словно их мускульная оболочка начала сокращаться. Вот наконец и губы…
Снаружи стоял Сынок, он качался, обняв себя руками, будто пытаясь остановить струю крови. Сероду каким-то образом удалось извлечь Разящего Родню, южанин, пятясь, упал назад, пораженный ужасом. На лице мерикита застыло недоумение, он был не в силах поверить, что с ним может приключиться такое — с ним, не с кем-нибудь. Шок еще даже не дал ему почувствовать укуса собственной смерти.
«Хаааааааа!..» — поднималась Речная Змея, алчущая, взбудораженная запахом крови.
Обод вздыбился. Джейм прыгнула через голову Сынка прямо в руки Серода, чуть не напоровшись на меч. Они покатились, и тут жуткий толчок оторвал их от земли и снова швырнул на камни; все окутало облако пыли. И опустилась звенящая тишина, прерываемая лишь пронзительным, но странно приглушенным звуком: криком, казавшимся бесконечным, пока его резко не прервало утробное чавканье.
Очень близко что-то жутко крупное скребло по камням… Искало? Нет. Удалялось с вязким бульканьем, погружалось, будто сама земля заглатывала его обратно.
— Еще одна милая переделка… в которую ты меня… втянула, — откашливался от пыли Серод.
— Но на этом все! Или по крайней мере… Слезь с меня. Матрона? Лура?
Ей ответило чихание, затем — голос Луры, дрожащий, жалобный:
— Тут мы, обе. А можно, пожалуйста, штуки уже закончатся?
Возможно, так и будет. Последняя встряска сбросила все оставшиеся факелы, и голубой дым исчез. Разоренную толчками площадь еще частично скрывали клубы пыли, но под пунцовыми тучами угадывались признаки рассвета. Неужели действительно всем удалось остаться после минувшего в живых? Нет. Рядом с колодцем осталась круглая выбоина, широкая, как его горловина, двух пядей глубиной. Брусчатка внутри кольца рассыпалась в порошок. А в центре в гордом одиночестве расположилась пара больших волосатых ног, неровно откромсанных по щиколотку.
Из глубин прикатился рокот, весьма напоминающий отрыжку. Герой насытил Змею и спас мир.
— Надеюсь, у тебя будет от него несварение, — хмыкнула Джейм.
— Друг или враг?
Сердце Джейм подпрыгнуло при звуке голоса брата за спиной. На секунду почудилось, что он имеет в виду ее, но, обернувшись, она увидела, что Тори глядит на осиротевшие ступни.
— Ни тот ни другой. Просто кое-кто, оказавшийся в не самом удачном месте в нужное время.
— Я почему-то не удивлен. — Он озирал окружающие развалины. — Твой друг предупреждал меня, что я наверняка найду Заречье, превращенное в обломки, а в самом центре — тебя с извиняющимся видом.
— Э-э, извини.
Целую зиму ждать разговора и теперь выдавить только это перед холодным, поразительно элегантным мужчиной — братом. Она чувствовала, как он закутывается в мантию власти Верховного Лорда, становится недостижимым. Даже сейчас Тори не стал бы обращаться к ней как к близнецу, если бы мог.
Потом он увидел ее лицо, и надетая маска безразличия спала.
— Ох, — лорд невольно поднял перевязанный палец, словно хотел прикоснуться к помеченной шрамом щеке, — мне снилось…
Шум заставил его резко повернуться, раненая рука метнулась к пустым ножнам на бедре.
Из пыли, спотыкаясь, вышел Серод. Узкое, напряженное, бледное, испачканное пеплом лицо; он как никогда был похож на мертвый флаг Генжера, — незаконный ублюдок Каинрон, сжимающий Разящего Родню в грязных лапах.
Торисен побелел под слоем пыли и щетиной.
— Измена! — воскликнул он низким хриплым голосом.
Южанин в ужасе отпрянул, неуверенно поднимая запятнанное кровью лезвие.
Джейм скользнула между ними:
— Тори, нет! — Она схватила брата за руки, чувствуя в них силу куда большую ее собственной. — Засов задвинут!
Он моргнул, недоуменно и — вдруг — пугающе ранимо:
— Какой засов?
Невозможно объяснить сейчас — а может, и никогда потом, — что она заперла дверь в образе его души, оставив по ту сторону безумие их отца. Довольно и того, что вопрос он задал своим голосом, а не голосом Ганса.
Серод опустился на колени, отвернув лицо, но с опаской глядя исподлобья, и протянул Разящего Родню рукоятью вперед, — преданная змея, сбитый с толку доносчик, вдруг обнаруживший себя на столь заметном, просто бросающемся в глаза месте.
— Компания, — тихо сказала Джейм.
На дальней стороне круглой вмятины стоял Чингетай. Вокруг него сгрудились шаманы-старейшины, их помощники, включая и прежнего Претендента, сжавшегося позади серым настороженным комком. Вождь не отрывал взгляда от Разящего Родню. Боевой клинок Норфов приходил в эти холмы прежде в других руках, и оставил он после себя передаваемые из поколения в поколение истории. Ни мерикит, ни его сторонники не были вооружены ничем, кроме отобранного посоха Золы.
И все-таки число их вдвое превосходило кенциров.
Торисен принял Разящего Родню и оглянулся на мерикитов, нечаянно чиркнув острием меча по земле. Кровь Сынка сбежала с лезвия и капнула маленькой лужицей у ног лорда. Джейм отступила на шаг, становясь рядом с братом. К колену прижалось косматое плечо, значит, подоспел вольвер. Глаза мерикитов скосились поверх голов противников — это Железный Шип застыла за спиной Торисена, а бездыханный холод позади говорил о присутствии Золы. Серод торопливо удрал в тыл, слышно было, как там Кирен и Индекс удивленно приветствуют его.
