Следом понеслись проклятия и слова команд. Экраим проводил взглядом скрывающуюся за поворотом карету и задумался. Судьба вновь испытывала его. Практически достигнув цели, он вдруг упустил ее. И вот опять должен продолжать путь, увлекаемый зовом долга.
Со стороны горящего дома послышался конский топот. Эль Нарим обернулся и заметил двоих всадников, разительно отличающихся от городских стражников, выскочивших откуда-то из-за дальних деревьев. Экраим ни на миг не усомнился, что это такие же наемники, как некогда был и он сам. Остановившись возле беснующегося инквизитора, всадники почтительно выслушали его команды, а потом пришпорили своих коней.
До поворота, за которым скрылся экипаж с беглецами, осталось не более полусотни шагов, когда из зарослей практически под ноги животным выскочила неясная темная тень. Ближний к зарослям конь от испуга встал, буквально вогнав копыта в землю и отворачивая голову от страшной для него тени. Он бы метнулся назад, но силы инерции не позволили столь радикально изменить направление движения. Однако всаднику хватило и этого – перелетев через голову коня, он кувырнулся в воздухе и с треском ломающихся костей рухнул на дорогу. Второй конь промчался мимо, не меняя траектории бега, но сидящий на нем наемник завалился набок, съезжая с седла. Со стороны можно было подумать, будто неопытный наездник просто не удержался в седле, если бы не темный фонтан крови, бьющий из шеи всадника.
Экраим уверенно ухватил ближайшего коня под уздцы, не позволяя ему сбежать. И животное, мгновенно почуяв присущим лошадям чутьем силу всадника, покорно замерло. Эль Нарим взлетел в седло, и лошадь сорвалась с места, подчиняясь его посылу. Оставлять тяжелый кинжал, который метким броском Экраим всадил в шею второго наемника, было жалко и неосторожно. Экраим нагнал замедлившего бег коня с волочащимся на стремени трупом и, свесившись в седле, выдернул свой кинжал из тела убитого. Стремительным движением он даже успел перехватить клинком кожаный ремень стремени. Освобожденное от мешающегося под ногами тела животное умчалось в сторону ближайшей улицы, а Экраим уже вовсю погонял своего нового коня вслед за скрывшимся экипажем.
Видимо, Судьба сама направляла его – путь из неприветливого города был свободен.
Экраим быстро промчался через весь город. Ворота так и остались распахнутыми, как и надеялся эль Нарим. Но едва всадник миновал границу Дарграда, как в темном небе полыхнула молния. Конь вздрогнул от стеганувшего следом раската грома, но воин заставил его продолжить свой бег. И тут небеса разверзлись, и вода хлынула на землю, стремительно размывая дорогу.
Экраим едва слышно простонал, вновь мысленным взором обращаясь к своей светлой, прокаленной горячим солнцем родине. Погони слышно не было, а в такое непроглядное ненастье гнать коня во весь опор было чревато совершенно непредсказуемыми последствиями. Эль Нарим не боялся смерти, но вовсе не хотел умереть глупо, расшибив голову о невидимую за пеленой дождя ветку. Поэтому, едва выбравшись на тракт, воин придержал коня, здраво рассудив, что рано или поздно он настигнет того, за кем шел все последние дни.
Конь сам выбрал удобный для него быстрый шаг, а Экраим, поплотнее закутавшись в совершенно бессильный перед дождем шерстяной плащ, вновь с тоской вспомнил о родине. Там Око Увара – горячее и почти белое днем, кроваво-багровое на закате, решительное утром, когда его приход разгоняет не только ночную тьму, но и прохладу остывших за ночь камней и песка, давая жизнь великолепным садам на берегах рек и в оазисах Наина.
Возможно, города и цитадели Наина и не могли соперничать с великими городами предков, сумевших создать одно из могущественнейших и просвещенных государств – Фиринское Царство. И, наверное, боги забрали у людей часть разума, ибо великое и гордое царство пало. Пало не от какого-то грозного врага, но было разорвано распрями и тщеславием сильных мира сего на три части – Наин, Уфур и Рилабар.
Теперь лишь в сказках рассказывают о подвигах фиринийцев, а многие тайны сокрылись в прошлом. О былом могуществе напоминают только эти легенды да ореол загадочности вокруг покинутого по непонятным причинам в далекие времена города Архдар, чьи стены до сих пор несокрушимо вздымаются среди песков пустыни Шакхи…
Экраим вспомнил давние времена своего детства, когда он был еще ребенком. Тогда он чувствовал себя счастливым – рядом всегда были любящие и заботливые родители и добрая родня. Гумар нель Нарим, отец Экраима, прислуживал при дворе Рамзан-нагир Зейята – одного из могущественнейших удельных владетелей Наина. Зейят являлся правой рукой Наместника Нахена. Все члены семьи Экраима работали при дворце Зейята – это было почетно и выгодно. В счастливом детстве все кажется простым, добрым и светлым. Особенно последний день. Экраим бегал на реку вместе со своей сестрой и тремя братьями. Все слуги ждали приезда самого Наместника, а потому отправили детей погулять, чтобы они не мешались под ногами. Жаркие лучи солнца, освежающий северный ветер, брызги воды, задорный смех сестры и братьев – вот что ярко врезалось в память Экраима. В тот солнечный день детство Экраима кончилось. Словно светлая полоса жизни в один день прервалась, и дальше была лишь борьба ради мести. Его тренировали и обучали выживать и убивать самые лучшие учителя, которые только были у Осмаха дель Порту – человека, заменившего ему отца…
Экраим очнулся от своих воспоминаний только потому, что в завесе дождя ему почудилось какое-то движение. Однако конь шагал все так же спокойно и размеренно, не чувствуя никакой опасности. Эль Нарим присмотрелся и прислушался, но, как ни остры были все его чувства, ничто их не тревожило сейчас. Лишь все так же лил ливень, делая лесную дорогу еще более темной и неприветливой. Струя холодной воды, воспользовавшись тем, что всадник, оглядываясь по сторонам, приспустил промокший насквозь капюшон, пробралась по спине до самых лопаток. Экраим невольно поежился и вновь натянул капюшон, предоставляя коню возможность самому разбираться с дорогой. Промокший плащ не спасал от непогоды, но создавал иллюзию защиты.
Впереди, едва заметный в дождевом мареве, помигивал теплый огонек. Оказавшись на окраине большой деревушки, которую не так давно он уже проезжал, эль Нарим придержал коня и спешился. Он не хотел бросаться в глаза или вступать в какое-либо общение, тем более что коня он получил, убив слуг инквизитора. Поэтому Экраим отпустил коня и, незаметно миновав мост, направился в сторону таверны с мерно покачивающейся на ветру вывеской. Именно с этой таверны он полагал начать поиск тех, кто сбежал из Дарграда на приметном экипаже.
Откинув капюшон, смуглый путник вошел в общий зал и поспешил затворить от непогоды дверь. В помещении посетителей находилось немного. Большинство в столь неурочный час уже разошлись по своим домам или разбрелись по комнатам. Экраим взял подогретое вино и, бросив на стойку пару монет, сделал обычный заказ: вино, мясо да пшеничную лепешку. Денег, что он дал, должно было хватить с излишком. Цель близка, и экономить не имело смысла – скоро все закончится.
– Мясо будет готово в один момент, господин. Вы и половину вина не успеете отпить, – заверила служанка и отправилась к другим посетителям.
Экраим устроился рядом с очагом, надеясь наконец просушить свой плащ. Никто не обращал на него внимания – все были заняты своими делами, и еще один путник-одиночка мало кого беспокоил.
– Я хотел бы переночевать у вас, – сказал эль Нарим, когда девушка принесла еду.
– Мне очень жаль, но мест нет, – ответила служанка.
Тогда Экраим попросил собрать вяленого мяса, сыра и бурдюк с кислым вином, разбавленным водой, в дорожный мешок.
Покончив с едой, Экраим, прихватив приготовленный хозяином постоялого двора мешок, закутался в высохший у камина плащ и вышел на улицу. Нужно было немного отдохнуть, перед тем как пускаться в дальнейшую погоню за ускользнувшей целью. Обойдя вокруг постоялого двора, он скрылся в предутренней тени у забора. Еще несколько осторожных перебежек – и наемник очутился в просторной конюшне постоялого двора. Большая часть денников была пуста. Однако, к удовлетворению странника, с пяток лошадей дремали в своих стойлах, дожидаясь хозяев, заночевавших на постоялом дворе. Экраим бесшумно забрался на чердак с разваленным для проветривания сеном. Здесь он вполне мог и отоспаться, не привлекая ненужного внимания, и, в случае нужды, быстро уйти в нескольких направлениях. Найдя укромный уголок, смуглый путник зарылся в сено и мгновенно уснул.
Разбудил эль Нарима тревожный шум, донесшийся до него сквозь пелену сна. Экраим мгновенно проснулся, отлично выспавшийся и готовый к немедленным действиям. Когда он забрался сюда – едва светало, сейчас же на улицу опускалась ночная тьма. Это могло означать только одно: утомленный долгой дорогой и непогодой, Экраим расслабился, окруженный теплом конюшенного чердака и ароматом свежего сена, и проспал весь день. Это нисколько не огорчало его, и в спокойной обстановке можно было вернутся в таверну, перекусить, а потом, под прикрытием ночи, отправляться в путь.
