открыл свое дело, как встретил Мавру, которая являлась эльфийкой.
— Мавриель, — с любовью произнес Гард, — Все считают, что мы слишком разные, но любовь… Она же не видит расы, характеров и препятствий. Она просто есть.
Теа промолчала, потому что завидовала. А зависть — плохое чувство, за которое девушка себя ругала. Они ничего не может сделать, чтобы изменить свою судьбу, поэтому что нужно просто радоваться за других.
Мавра оказалась прекрасной хозяйкой. Глубоко беременной, счастливой и светящейся женщиной. Теа узнала, что про нее говорит весь град.
Скрыть присутствие гостей не получается, особенно, если они издалека. Эльфа напросилась на осмотр, потому что местные целители ей не симпатичны и муж ревнует.
— Я сообщу, когда сможешь прийти. Мне нужно решить вопрос с госпиталем.
Мавриель поцеловала девушку в щеку.
— Не уходи, — счастливо прошептала она, — Там морковный кекс подоспел. С яблоком и изюмом. Заверну, с собой возьмешь.
— Спасибо.
Волчице было приятно внимание. Где-то там внутри, она хотела бы подружиться, но в груди зияла пустота, которая норовила поглотить Теа целиком.
Морковный кекс пах вкусно, но не мясом.
Она вежливо взяла его и положила в сумку, решив, что съест между лекциями. Адепты нагоняют на нее аппетит. В Академию девушка шла уже в потемках. На небе зажигались звезды, в траве стрекотали кузнечики, а фонтан налился красками и брызгал во все стороны. Дети, гулявшие с родителями смеялись и топтались в лужах.
Теа отметила, то среди них не было аристократов. Все простые и все счастливые. Род накладывает отпечаток, вбивая в голову ненужные принципы и стереотипы. Почему нельзя увидеть, как тот же лорд будет играть в снежки зимой, или же купаться в фонтане, или играть со своим ребенком на улице? Потому что так неприятно у них. В стае было все просто. Нужно делать, как сказал Альфа. Гьерт всегда был жестоким, но справедливым предводителем. Он мог вселить надежду, вырвать из рук смерти и сразиться с любым за члена своей семьи. Защитник. Теа поёжилась. Холодно не было, но на коже проступили неприятные мурашки. Тело девушки напряглось. Что-то тут было не так… Артефакт слегка нагрелся и Теадора поморщилась.
Волчица не стала уделять своему чутью должного внимания, списав странность на новую обстановку, насыщенный день и усталость, которая взяла свое. Теа встала и направилась в Академию, чувствуя спиной чей-то пристальный взгляд. Оглянулась — никого.
Пожала плечами. Через некоторое время, волчица уже лежала в постели и смотрела в потолок. В голове роились мысли, которые не давали спать. Важное место в них занимал госпиталь, болезнь драконов и Мавра, беременная эльфийка. Даже адепты отошли на второй план. Теа пыталась сосредоточиться на прогонке плана по завтрашним лекциям, но отвлекалась на увиденное в госпитале.
Интересно. Жутко. Страшно.
Облизала губы.
Хотелось бы во всем разобраться, если ей позволят, но хорошо бы посетить императорскую библиотеку. Теперь уже не только по своему вопросу… Стоит познакомиться с Властителем и попросить безграничный доступ, чтобы попытаться помочь с недугом. Ведь она, Теадора, ничего не смыслит в лечении драконов.
Дуновение ветра принесло множество запахов. Глаза Теадоры широко распахнулись. Среди букета ароматов, выделялся один… Давно забытый. В горле пересохло, на лбу проступила испарина. Девушка вскочила с постели и поспешила захлопнуть окно дрожащими руками. Успокоилась. Поняла, что былые эмоции взяли над ней вверх и что, при мысли о демоне сердце не бьется быстро. Воспоминания, терзания, боль — это все глубоко внутри.
Выдохнула. Улыбнулась.
Даже если он сейчас в граде, для нее не страшен. Пока артефакт на девушке, демон не сможет ничего сделать. Теа мысленно поблагодарила Розу.
Подруга всегда говорила, что как только мерзавец поймет, кого отпустил, будет поздно.
Если он здесь, то Теа покажет ему, чего он лишился. И что она испытывала, когда он был с другими женщинами.
Усмехнулась.
— Надеюсь, я ошибаюсь и этот урод не ищет меня.
Спать расхотелось вообще. Теа зажгла свечи, села за стол, открыла учебник и начала читать, отламывая кусочки от вкусного морковного кекса и закидывая их в рот.
Нет ничего лучше, чем есть за чтением хорошей книги.
Сон холодным потом накрыл тело девушки и утопил в агонии пламени. Теа стояла на раскаленных углях и не могла пошевелиться. Все в этом месте наполнено болью, которая лавой стекала по скалам, бурлила, кипела и подбиралась к волчице, стоящей вдалеке. Она надрывно скулила. Теа смотрела на «себя» и не могла ничего сделать. Лишь наблюдать, как шерсть ее второго «я» вспыхивает, как пламя забирает волчицу, а лава несет ее останки вдаль…
Теадора проснулась, жадно глотая ртом воздух. Сердце гулко билось, а волчица все еще ворочалась внутри, жалобно плача. Девушка заметила, что уснула прямо за столом на открытой посередине книге. За окном же светало и пора было собираться на занятия. Теа чувствовала себя убитой… Таких снов у нее еще не было.
— Я не смогу жить без тебя, слышишь? — прошептала она волчице, — Если уйдешь ты, я тоже долго не протяну. Поэтому держимся, ладно?
В ответ Теа ничего не почувствовала. Волчица спряталась глубоко. Точнее артефакт помогал не чувствовать ее, потому что оборотническая суть стремилась к константе, которая в случае Теа была незаменимой. А так хотелось, чтобы было наоборот.
Сегодня у нее интересная лекция. Она расскажет адептам об Эрихарде, поделиться своим опытом обучения и расскажет о редких травах. А потом… Потом погрузиться в дела госпиталя и будет изучать болезнь.
— Все дни какие-то обреченные, — она потерла глаза и направилась в ванную комнату, — На улице светло, красиво и тепло, а в душу словно демон плюнул.
Девушка решила, что если силы позволят, то сегодня встретится с близнецами и посидит с ними в таверне. Заодно встретится с Маврой и даст окончательный ответ. А вот с посещением императорского дворца тоже нельзя откладывать.
Утро прошло в спешке. Теа позавтракала в столовой раньше всех и не застала никого из преподавателей и адептов.
«Нужно купить торт», — вздохнула волчица, — «Наладить со всеми отношения за чашечкой чая и разговорами. Им интересно, как я жила, а мне любопытно все, что связано с Кейроном и его традициями». Идея была хорошей, только вот Теа не хотела особо сближаться со всеми.
Улыбнулась, шагая в аудиторию.
А ведь раньше она была проще. Ее нельзя было назвать надменной. Целительнице положено быть собранной, практичной и серьезной. А сейчас все думают, что раз она не улыбается, не вступает в споры, то задирает нос.
До начала лекции оставалось десять минут, которые Теа потратила с пользой:
