могу, а здесь тоже как-то нужно жить. У Огненной лилии везде свои наводчики. Даже добывая камень на драконами забытом руднике, я смог договориться, что приведу тебя за определенную плату. Не обижайся, полукровка, но это жизнь.
– Предатель, – только и смог вымолвить Лаирэ.
Двое заломили ему руки, и он упал на колени.
– Я делаю это не для себя, – проговорил магистр, возвышаясь над ним, – но для спасения мира.
– Ты хочешь призвать Эри, – высказал догадку Лаирэ.
– Она тебе не поможет, – магистр подал знак, чтобы его увели.
Фуэртэ тоже задерживаться не стал. Он сбежал по лестнице и, стремительно преодолевая коридоры, выскочил на улицу. Ни разу не заблудившись, он решил, что удача на его стороне. В домике у ворот его ждал пожилой мужичок всё в той же неизменной рясе, но с перекинутой через плечо сумкой.
– Здесь документы, деньги и небольшой подарок от магистра, – пояснил он. – Бутылка отличного аргонского вина.
– Благодарю, – схватив сумку, Фуэртэ забрался на лошадь и помчался прочь от этого места.
Теперь он мог наконец-то стать себе хозяином. И никакой зависимости от эльфов, никакой разведки, войны… Ничего, теперь он заживет по-другому. И за это, пожалуй, можно и выпить.
Пустив лошадь шагом, он вытащил из ножен на бедре кинжал и откупорил бутылку. Сделав несколько глотков, он довольно улыбнулся. Вино действительно отличное и стоило-то всего лишь жизни какого-то полукровки. Да, по пути выпало немало трудностей, но он все преодолел и сделал это.
Фуэртэ еще немного выпил.
Судьба определенно его любит, раз подбросила такой шанс. А Лаирэ… Лаирэ слаб, а в такие времена выживают только сильнейшие. И что с того, что он спас ему жизнь и не бросил раненого? За глупость и наивность надо платить.
Внезапно Фуэртэ почувствовал приступ тошноты. Остановив коня, он спрыгнул на землю. Внутри начало так болеть, словно несколько кинжалов одновременно вспарывали живот.
– О, проклятье, – выругался он.
Скорчившись, эльф упал на прошлогоднюю траву и закашлял. К горлу подступила кровь, он перекатился на бок и несколько раз отхаркнул. Потом снова перевернулся на спину и обхватил разрывающийся от боли живот. Сердце его бешено заколотилось, он перестал слышать, и только две кружащие в голубом небе птицы врезались в сознание.
Их жизнь продолжалась. Потому что они выжили, а он нет. И совсем скоро они полакомятся его останками. А он оказался слишком наивен, раз поверил, что все так легко закончится, и орден просто заплатит. А за глупость и наивность надо платить.
Фуэртэ харкал кровью, из глаз текли слезы. Испуганная лошадь метнулась в сторону. Он умирал, и надо благодарить магистра, что умирал быстро.
– Будьте вы все прокляты, – пробормотал он.
Больше он не произнес ни звука, но за секунду до потери сознания ему вспомнился давно забытый образ матери. Она ласково приговаривала: «Будь добрым мальчиком, Фуэртэ, и спи спокойно».
***
Тем временем Рикки и Фэй добрались до Нового Хаарглейда. В столицу Аргона, в отличие от Толлгарда, пускали всех, и документы пока не требовались. Решетка главных ворот была всё время поднята, и днём, и ночью здесь проходили толпы людей, орков и эльфов. Если в Лансии не покидало ощущение запустения и надвигающейся смерти, в Хаарглейде бурлила жизнь. Всё двигалось в хаотичном танце. Торговцы навьючивали товаром лошадей и невиданных прежде горбатых животных. Кто-то что-то бесконечно продавал, галдел, куда-то зазывал. По обеим сторонам широких мощеных улиц пестрели яркие вывески. Постоялые дворы, трактиры и таверны попадались на каждом углу. Было видно, что город привык к путешественникам.
Рикки и Фэй выбрали гостиницу в переулке, поодаль от основных потоков. Скромная вывеска, с давно не обновленной краской, поскрипывала на ветру. Внутри оказалось тихо и скромно, но денег всё равно хватило лишь на одноместную комнату под протекавшей крышей.
Скинув сапоги, Фэй по-хозяйски взгромоздилась на кровать. Рикки постелил себе на полу.
Подперев голову кулаком, она молча наблюдала за ним и, наконец, не удержалась.
– Что будем делать завтра?
– Найдем Лапкритиса, – ответил Горностай.
– А потом? – не унималась Фэй.
Рикки взбил подушку.
– А потом видно будет. Давай спать, я с ног валюсь.
С этим она спорить не стала. Но сон никак не хотел приходить. Фэй ворочалась на неудобной кушетке, и хотя спину ломило от усталости, на душе не хотело успокаиваться.
Не выдержав, она встала и, шагнув к Рикки, осторожно присела рядом. Лицо его тоже не выглядело умиротворенным, и морщинки на лбу появились. Казалось, что он даже сейчас о чем-то думал, и, как и она, просто претворялся, что спит.
Фэй погладила его по волосам. Горностай открыл глаза и некоторое время просто смотрел на нее.
– Ты очень красивая, – шепотом сказал он.
– Тсс, – она приложила палец к его губам. – Я все знаю. Ты любишь Эриал. Но ведь она так далеко.
Фэй потянулась к нему под одеяло, но Рикки перехватил её руку.
– Иди спать, – сказал он строго. – А то утром стыдно будет.
– Какой же ты зануда, – фыркнула она, отстраняясь. – Ладно, забудь!
Рикки улыбнулся.
– Я сплю, и мало ли что мне снится.
***
На этот раз Эри перемещала не только себя с волчонком, но и Тираэля. Помогло, что в лечебнице она как следует отдохнула и восстановила силы. Только в процессе все равно что-то пошло не так, и они оказались непонятно где.
– Извини, Тираэль, – сказала она. – Я думала, что перемещусь прямо к ордену, но тут только мертвая степь до горизонта.
Полуэльф наклонился и сорвал сухую тростинку:
– Ты ведь раньше в ордене не была, – заметил он.
– Во сне была... Ой, смотри, – она указала на облако пыли, в котором показалось две фигуры всадников в рясах.
Тираэль взял ее за руку. Эри подняла на него глаза. И снова совсем не к месту подумалось, как он красив. Ладное, по-человечески крепкое, и в то же время по-эльфийски изящное телосложение, ровный уверенный взгляд, теплые ладони с длинными пальцами.
Она и раньше это видела, но всё думала о другом. Точнее, о других.
– Не пущу тебя одну, даже не думай, – сообщил он.
Эри почувствовала прилив нежности. Куда она раньше смотрела?
Впрочем, сейчас снова надо было думать о другом.
Не выпуская её руки, Тираэль решительно зашагал навстречу незнакомцам.
