На самом деле у меня было несколько кандидатур. Мой бывший, который не хотел, чтобы я строила карьеру, а сам связался с Рокси — роковой брюнеткой. А мотив? Надеялся, что я прощу и вернусь? Рокси, которая долго пыталась отбить у меня Криса. Но зачем ей? Она ведь добилась своего. Насколько я знаю, у них уже есть ребенок. Еще близняшки Пелл и Мэлл, они меня не любили за ту легкость, с которой я училась. Ну и паратройка заучек, считавших, будто я получила красный диплом незаслуженно. В любом случае сейчас узнать, кто сделал мне такую гадость, нельзя. Может быть, ректор надо мной сжалится и уберет мое невезение? Вообще, это и в его интересах тоже.
Ободренная этой мыслью, я отправилась собираться на ужин. Это мероприятие тоже не вызывало ни малейшего восторга, но выбора у меня не было. Мое положение в академии и так было крайне шатким. А я очень хотела сохранить работу и избавиться от проклятия.
Васика пристроила на прикроватную тумбочку и повернулась к шкафу, когда заметила неясную тень на подоконнике — шушеля. Визжать не стала, но на всякий случай сняла тапку и, ухватив ее поудобнее, начала наблюдать за происходящим.
Твареныш по-свойски забрался на подоконник и закрутился на месте, словно что-то вынюхивая. Длинный носик дергался, шушешь исследовал подоконник и, не находя желаемого, нервничал сильнее. Сопение превратилось в повизгивание, и скоро демоненок зарыдал так громко и искренне, что даже у меня кольнуло сердце. Васик пошел клубничинами, потянул к шушелю листочки, но так и остался незамеченным — заклинание ректора работало. А мне стало до ужаса стыдно. Это ведь из-за меня зверь лишился последней игрушки и теперь страдает.
Пока шушель горестно завывал на подоконнике, я, окончательно размякнув сердцем, полезла в сумку, достала кусочек завалявшейся в углу печенюшки и протянула ее зверю. Он брал очень боязно и осторожно. Подбирался ко мне, тихонечко переступая лапками, преданно заглядывая в глаза и вызывая умиление. Аккуратно понюхал сначала печенку, потом руку, взял лакомство передними короткими лапками и, с наслаждением хрюкнув, тяпнул меня за палец. Я ойкнула, отскочила, а демоненыш мерзко захихикал, раскрошил печенье на ковер, смачно плюнул и, навалив огромную зловонную кучу на подоконник, скрылся в вечерней дымке.
— Вот ведь тварь! — выругалась я, зажимая кровоточащий палец, вдыхая непередаваемое амбре и проклиная себя за мягкотелость.
В этой ситуации хорошо было только одно. Я убедилась в том, что, пока не исчезли знаки, нарисованные ректором на листочках Васика, шушель мой цветочек не увидит, а значит, и напакостничать не сможет. Это успокаивало.
Я обработала кровоточащую ранку, заклеила палец зеленоватой субстанцией, которую целительница в лавке рекомендовала как чудодейственное заживляющее средство, и убрала все следы пребывания демоненыша в моей комнате. Взглянула на часы и поняла, что подготовиться как следует к ужину с Арионом фон Рассом не успеваю. Впрочем, это было неудивительно. У меня редко что-либо получалось сделать без форс-мажорных ситуаций.
Пришлось бежать в душ, в котором минут через пять (едва я только успела намылиться) закончилась горячая вода. К таким вывертам я привыкла, поэтому, стуча зубами, окатилась ледяной и стала отогреваться, кутаясь в теплый халат. Одновременно пыталась спешно высушить волосы — на укладку уже не оставалось времени, а раз не получалось изображать из себя чопорную даму, платье я подобрала тоже менее строгое, чем обычно. Светло-голубое, с открытыми плечами, но скромным вырезом и струящимся шелковым подолом.
Отражение в зеркале мне понравилось — лучистые синие глаза, ямочки на щеках, волосы, рассыпавшиеся по плечам свободной волной и слегка вьющиеся на концах. Ресницы хорошо бы подчеркнуть тушью, но времени не осталось. Я сунула ноги в босоножки и помчалась по коридорам, надеясь, что не вляпаюсь по дороге в неприятности.
Самая главная неприятность ожидала меня в конце пути. Перед ней померкла и разодранная на лестнице коленка (хорошо хоть платье уцелело и ссадину скрывало), и сломанный при падении ноготь, и даже то, что я запуталась перед этим в шторах, которые вешали две немолодые и пока незнакомые мне женщины.
Их возмущение было искренним, я получила выговор и чувствительный магический заряд в зад, рассыпалась в извинениях и понеслась дальше. Еще три года назад я, наверное, задрала бы нос и обязательно донесла до всех вокруг, что я не просто мимо пробегающая встрепанная девчушка, а личная помощница. Нас учили, что это звучит гордо. Но сейчас мне было наплевать — только бы успеть, а с имиджем и значимостью можно разобраться позже. Все равно судить обо мне будут по делам, а не по статусу. Пока ничего полезного для академии я не сделала. И оправдывало меня лишь то, что прошел всего один рабочий день.
Знала бы я, куда тороплюсь. В кабинете ректора не было, зато изрядно смущающийся после утренних происшествий призрак-охранник указал мне дорогу. Хорошо хоть не дал, как в старых сказках, летящее перышко, за которым герою стоит следовать, чтобы попасть к месту назначения. Призрак-охранник с печальным вздохом потащился провожать меня сам. В соседнее крыло, через роскошные апартаменты (я не хотела думать, кому они принадлежат), на открытую площадку-балкон на одной из башен.
Отсюда открывался удивительный вид на простирающуюся внизу долину и кажущийся игрушечным город — один из крупнейших в империи. Он протянулся вдоль всего горизонта.
На балконе был накрыт стол на двоих — свечи, бутылка шампанского во льду, все как положено на свидании. Только вот я была настроена на деловой разговор. На свидание я не подписывалась. Как назло, призрак-предатель скрылся, а ректор, который до этого стоял ко мне спиной и наблюдал закат, повернулся и протянул руку со словами:
— Проходите, Мира.
Я двинулась осторожненько, бочком. На ректора косилась подозрительно и думала, а не сбежать ли мне, пока не поздно. Плохо, что я так и не смогла для себя решить куда. То ли к себе в комнату, то ли вообще из академии.
Хотелось вообще из академии, но я понимала: моих проблем это не решит и от проклятия не избавит. А вот ректор, сколь бы пугающим ни казался, вполне способен. Вместо того чтобы тоскливо завыть в полный голос, я улыбнулась, надеясь, что вышло не слишком натужно, и грациозно села за стол — так, как нас учили. И — о чудо! — даже бокалы не своротила. Как же я отвыкла чувствовать себя нормальной! Спустя три года жизни с проклятием даже такое простое действие казалось мне достижением. Но расслабилась я рано. Ректор стремительно подошел к стулу. Он все делал быстро и резко, но вместе с тем выверенно. Ни одного лишнего движения. Он сел напротив и посмотрел на меня так, что я вздрогнула, махнула рукой, и бутылка с шампанским и ведерко со льдом обязательно бы полетели на пол, если бы их не успел поймать Арион фон Расс.
