я.
— А ты как думаешь? — остановился и снова посмотрел на меня Имам.
— Неужели из-за того, что я внезапно покинула Стамбул?!
— И из-за этого тоже, — кивнул головой господин Мустафá. — Но прежде вспомни, что ты сделала перед отъездом.
В моей голове быстро пролетели моменты, когда я злилась из-за того, что духи не помогли мне спасти бабушку.
— Значит, это всё-таки месть! — покачала я головой.
— Можно и так сказать…. — согласился господин Мустафá. — Ах, вот он! Держи, это дневник того самого Имама, которого ты не успела застать живым.
— А почему он у вас? — взяла я в руки дневник.
— Перед смертью он отдал мне его. Видимо, чувствовал, что скоро отойдёт в мир иной….
Я открыла дневник и увидела первую запись на странице: «Моё имя Сели́м. Я слышу голоса и вижу духов. Чаще всего они просят меня кому-то помочь. Нет, я не сумасшедший. Просто обладаю редкими способностями, с помощью которых могу общаться с мёртвыми».
— Здесь он писал о том, что с ним происходило, когда пользовался даром, — объяснил господин Мустафá. — Так он написал и про гнев мертвецов.
Господин Мустафá пролистал несколько страниц и показал мне: «Никогда не злитесь на мертвецов, иначе они отомстят вам. Они пытались убить меня…. Каждый раз, когда я оставался один, кто-то будто начинал душить меня. Я думал, что мне это кажется, но позже находил на своей шее следы от удушья. А ещё они наиболее уязвимы с приходом ночи…».
Впервые за долгое время моё лицо выразило настоящие эмоции, я была поражена до глубины души.
— Как видишь, для него они выбрали наказанием удушье, — сказал Имам.
— И, что же мне теперь делать? — вырвалась наружу моя безысходность.
— Бойся темноты! — заявил господин Мустафá. — Именно с наступлением темноты тебе может угрожать опасность, Хая́т.
— Но ведь Сели́м что-то же сделал, и они перестали его душить? — тяжело дышала я.
— Да, молился! — кивнул господин Мустафá. — Он вымаливал у Всевышнего прощение за то, что обидел невинные души. Он тоже, как и ты, возненавидел их как-то. И тоже чуть не расплатился жизнью.
— Я расплатилась жизнями своих родных за этот проклятый дар! — возмутилась я.
— Прекрати! Эта твоя злость не облегчит ситуацию! — закричал Имам.
— Почему же тогда они не убили меня? — не могла успокоиться я.
— Потому что это наказание. Но если ты не образумишься и после него, тогда боюсь даже я тебе не смогу помочь!
— Господин Мустафá, ради бога, не пугайте её ещё больше! — попытался успокоить Кенáн Имама.
— Не беспокойся, я не пугаю её. Она итак уже прекрасно поняла, что не сможет избавиться от этого дара, — спокойно ответил Господин Мустафá. — Можешь забрать дневник, Хая́т. Думаю, он тебе пригодится!
По пути домой я не проронила и звука. Слова Имама так и крутились в голове. Кенáн видел моё состояние, но боялся нарушить тишину. Я же пыталась понять, как спасти свою душу и тело. Внезапно я услышала голоса.
— Остановись! — приказала я Кенану.
Он затормозил возле набережной. Я выбежала из машины и пошла на голос.
— Приди ко мне…. — звучал шёпот.
Я пыталась понять, откуда он доносится, и подошла ближе к берегу.
— Приди ко мне…. — зазвучало из-под воды.
Присев на корточки, я внимательно посмотрела в воду и увидела, как оттуда на меня смотрит девушка с чёрными глазами и бледной кожей. По телу пробежали мурашки, но внешне я никак не отреагировала. Можно сказать, что в каком-то роде я тоже превратилась в мертвеца. Живого и без эмоционального мертвеца.
Приехав наконец-то домой, я уже было хотела закрыться в своей комнате и начать изучение дневника, но Кенáн остановил меня.
— Хая́т! — обратился он, выйдя из машины. — Ты в порядке?
— Весьма глупо задавать такой вопрос, тем более зная, что в моей жизни ничего, кроме хаоса, не может быть, — заявила я грубо.
— Послушай, — тяжело вздохнул Кенáн, — я понимаю тебе нелегко, но знай, я всегда готов поддержать тебя и прийти на помощь.
— Думаю, это плохая идея! — нахмурилась я.
— Почему же? — прищурил глаза Кенан.
— Потому что моя жизнь не такая уж простая, а тем более сейчас она стала ещё и опасной! — объяснила я.
— Что бы там ни было, я всё равно готов быть полезным для тебя, помни это! — улыбнулся Кенáн.
— Почему ты так печёшься обо мне? — спросила в недоумении я.
Кенáн снова глубоко вздохнул и крепко обнял меня. Мои глаза широко раскрылись, в каком-то смысле я испытала шок.
— Потому что я чувствую, что ты не чужой для меня человек…. — тихо сказал Кенáн.
Тогда я ещё не знала, как описать то чувство, но я ощутила тепло в своей груди, это было так приятно. Последний раз я испытывала такое же спокойствие на душе, когда обнимала бабушку Эсму. Кенану удалось немного оживить меня, но разжечь сердце в тот раз не получилось.
Они никогда не дремлют
Несмотря на то, что просидела весь вечер в руках с дневником, так и не смогла сосредоточиться на записях. Из головы не выходил момент того дня. Зачем Кенáн обнял меня? И почему внутри меня зародилось раннее не знакомое, но такое приятное чувство? Что же со мной происходит?
Пока Зейнéп накрывала на стол, я была в глубоких размышлениях, и она это заметила.
— Хая́т, садись уже! — пригласила она за стол.
Своим голосом она вернула меня в реальность, но ощущение было будто всё затуманено слегка.
— О чём это ты так задумалась? — прищурила кокетливо глаза Зейнéп.
— Что? — пропустила мимо ушей я вопрос.
— Говорю, о чём задумалась, девочка? — заулыбалась Зейно. — Ты прям, в облаках витаешь. Смотри, выше них космос, унесёт!
Честно, я любила Зейнéп за то, что она всегда такая жизнерадостная, но иногда не понимала её. Будто бы девушка говорила на непонятном языке.
— Да
