Мне было ничуть не стыдно. Даже наоборот – очень кайфово от чувства удовлетворения.
Дорогой гость! Поздравляю, вы стали победителем
Шефу с большим трудом удалось уговорить брата остаться.
– Впредь постарайся не создавать проблемы, – сделал он мне замечание.
Я объяснял ему, что брат – далеко не единственный, кто ведет активную деятельность в соцсетях и пообещал найти другого человека, постоянно зависающего в сети, но все было бесполезно. Мой товарищ по несчастью твердил, что у нас нет времени. Я решил уступить ему, ведь он был прав: времени и вправду мало.
После уговоров со стороны шефа мой братец так возгордился и обнаглел, что терпеть его стало просто невыносимо. Он шагал по ресторану вальяжной походкой с гордо задранным носом, и от одного его вида становилось тошно.
– Ты почище протирай столы. Самое главное в ресторане – это чистота, – выговаривал он мне.
Под вечер, после того как схлынул очередной наплыв посетителей, брат показал шефу эсэмэски от участников акции.
– Ох! – Шеф издал короткий пронзительный крик.
В нем было столько силы, что у меня появилась твердая уверенность: наконец-то он нашел того, кого так искал.
– Джон, иди сюда! Скорее! – Его указательный палец, которым он показывал на сообщение, сильно дрожал.
– Ой, не может быть! Рисовая мука; мутная вода, в которой промыли рис; белый сахар; молотый ямс. И это ингредиенты «Сливочной нежности»? Неужели все так просто? – Брат, прочитавший ответ, выглядел не на шутку разочарованным.
– Скажи, что рецепт гущи я готов выслушать при встрече. Отвечать по телефону слишком рискованно. Кроме того, для вкуса блюда очень важен не состав, а пропорции. Ну же, звони быстрее!
– Шеф, поговорите сами. Думаю, для того, кто выиграет три миллиона, это очень важно, – посоветовал брат.
На лице Ачжосси отразилось замешательство.
– Будет лучше, если ты позвонишь. Видишь ли… – Шеф опустил глаза и пристально разглядывал стол, словно пытаясь придумать правдоподобную причину.
В тот момент я вдруг кое-что сообразил.
– Минутку, Ачжосси! А как насчет острого вкуса? Я, конечно, не гурман, но из этих продуктов ни за что не получится острый вкус. Мне кажется, вы слишком взволнованы тем, что кто-то почти угадал состав. Успокойтесь немного и прочитайте эсэмэску еще раз.
Если за что-то объявлено вознаграждение, то тут же объявляется множество аферистов. Но после моих слов в лице шефа ничего не изменилось.
– Тот человек не любит острый вкус. Он всегда любил нежный, сладковатый привкус. Поэтому вряд ли ему интересен состав острого рецепта. Ох, оказывается чудеса случаются. Мне кажется, что это сон… – Шеф всхлипнул от счастья, а потом принялся без конца приговаривать: «Мне кажется, что это сон».
Брат нажал на номер телефона, обладатель которого пользовался в Какао [12] ником «Нана». На том конце не брали трубку.
– Не берет? Но почему? – мертвенно-бледное лицо шефа стало еще белее.
Брат набирал этот номер еще несколько раз. Но абонент «Нана» все так же был недоступен. Тогда Джон сказал, что после работы у него важная встреча и предложил попробовать позвонить еще раз завтра, но шеф его не отпустил. Брат добился от него обещания оплатить ему переработку и продолжил дозваниваться.
– Какого черта носить с собой телефон, если не реагируешь на звонки? Как будто телефон – аксессуар! – Лицо брата, который не скрывал раздражения, вдруг посветлело.
Наконец-то абонент «Нана» взял трубку!
Брат обратился к нему наигранным тоном, которым сегодня целый день обращался к гостям:
– Дорогой гость! Поздравляю, Вы стали победителем в президентских выборах!
– Победителем акции! – поправил я этого невежду.
– Ха-ха-ха! Вы, наверное, растерялись от шутки? Вы стали победителем акции! – Брат смерил меня неприязненным взглядом. – Скажи, пусть приходит за деньгами. И что мы угощаем «Сливочной нежностью», – торопливо подсказывал брату Ачжосси. – Вы можете прийти в любое время и получить три миллиона.
– Какое еще, к черту, любое время? Скажи, пусть обязательно приходит завтра, – не выдержал шеф, ткнув брата в бок.
– Обязательно приходите завтра. Что? Не можете завтра? Ну, в таком случае, нам тоже затруднительно ждать. У нас нет времени, чтобы бесконечно ждать победителей, которые не приходят за призом. Я имею в виду, мы можем аннулировать вашу победу в акции.
Брат нес отсебятину, но так складно и непринужденно врал, что я сам испытующе посмотрел на Ачжосси – а как тот реагирует на такую болтовню
Абонент «Нана» пообещал завтра прийти и положил трубку.
– Ты молодец! Хорошо сработал! – На синем лице шефа расцвела улыбка. Но до чего же она не шла этому лицу и странным образом производила неприятное впечатление.
– Шеф, я давно хотел вам сказать. Может быть, вы сходите в больницу? – Нахмурившись, брат разглядывал лицо Ачжосси.
Тот повернул голову в другую сторону, игнорируя слова брата.
– Ну да, вы и сами разберетесь. Денег у вас много. А я пока напишу пост, что акция закончилась.
Брат выложил пост и ушел, получив щедрую дневную оплату.
Шеф погрузился в глубокие раздумья, глядя в окно. За стеклом высоко в небе, ярко сияя, застыла необычно большая звезда.
– Этот человек был для меня чем-то вроде вон той звезды. Я жил, постоянно вращаясь вокруг него.
Что же это за человек, к которому обращена такая всепоглощающая любовь дядьки? Завтра я наконец-то увижу его. Хоть он и не имел ко мне никакого отношения, я волновался при мысли о встрече с ним.
Когда я проснулся, шеф все так же смотрел в окно. На небе, с которого сошла темнота, зарождался дымчатый рассвет.
– Вы совсем не спали?
– Я хочу сделать непревзойденную «Сливочную нежность». И потому подготовил ингредиенты для нее со всей душой.
Он махнул подбородком в сторону ярко освещенной кухни, и я отправился туда. Видимо, Ачжосси провел здесь всю ночь – в ней все еще ощущалось человеческое тепло. Я вдруг подумал, что чувства шефа, устремленные к таинственному человеку, сродни этому теплу.
На кухонном столе были разложены продукты, аккуратно подготовленные для нашего фирменного блюда. Я мельком взглянул на лист бумаги на стене. Там было уже двадцать пять кружочков. Из всего отпущенного нам с дядькой времени здесь осталось провести двадцать четыре дня.
– Ачжосси, если вы завтра встретитесь с человеком по имении Нана, то сможете увидеть его еще двадцать четыре раза. Скажите ему, чтобы приходил каждый день, – крикнул я.
Он все также безмолвно стоял у окна, глядя вдаль и думая о своем.
– Давайте не будем сегодня принимать других посетителей. – Я подумал, что так будет лучше.
– Нет, лучше встретиться в непринужденной обстановке. Да, в непринужденной.
Шеф глубоко втянул в себя воздух и пошел на кухню, на ходу отряхивая полы фартука. Вскоре он вынес завтрак: яичницу и томатный сок.
Без аппетита ковыряя яичницу и медленно потягивая сок, он все время облизывал пересохшие губы. Видимо, переживал и робел. Наблюдая за ним, я умирал от любопытства; что же это за человека здесь ждут с таким волнением?
После завтрака я настежь открыл входную дверь и начал уборку. Теплые и ласковые лучи утреннего солнца заполнили собой ресторан. Я помыл полы и до блеска протер столики.
– Странно, почему брат сегодня запаздывает?
Я глянул на часы. Время, когда он появлялся, смачно харкая, уже прошло.
Я стоял перед дверью и смотрел на открывшуюся взору оживленную улицу. Автобусы без конца подъезжают к остановке и вновь отъезжают. Людской поток исчезает в пасти станции метро, все без исключения прохожие куда-то торопятся.
В это время ребятня, наверное, сидит на занятиях. К школьным воротам подбегают опаздывающие на уроки ученики; среди них, наверное, есть и Сучан. Перед мысленным взором предстает его затылок со взлохмаченными волосами. Он всегда приходил в школу непричесанный. Поначалу девчонки, увидев его шевелюру, хихикали между собой, но вскоре привыкли и перестали обращать на нее внимание.
