Пока грели лезвие, я, сидя на солнышке возле кузни, подвергся атаке местных девушек.
Атаку начала симпатичная брюнеточка Эрика А'Тулл, дочка хевдинга, нагло заявившая через забор.
— Тебя что за демон в задницу в крепости укусил?
— Страшный поди был? — поддакнула закадычная подружка Ульфрида, белобрысая младшая дочка старого Кнубы от младшей жены. Вроде как подружка Бьерна, которой пришлось с ним целоваться, вроде не видя синячину, отчего ее обсмеяли подружки.
Настроения у меня не было с дамами любезничать. Хотя об Эрике стоило задуматься, она того стоила. Поэтому ограничился ответным наездом только на Ульфриду.
— Жуть. Из-под земли как выскочит, дымом. Как зашипит и закричит, точно так же, как ты, Фрида, на весь борг, помнишь, когда в бане на раскаленные камни голой задницей приземлилась. И на меня…
Фрида раскрыла рот и попыталась обругать. Я закончил:
— Я бежать. Он меня за задницу — Тяп! Я — ох. Думаю, чем отбиться, придумал — пук. Голову поворачиваю. А он уже не рычит, а кашляет. Раз, другой, все сильнее. А после третьего покраснел, надулся и лопнул.
Фрида обматерила и сама надулась. Эрика как заклятая подруга, наоборот, оживилась:
— Что, ты от такого зрелища чувства потерял? Или на самого подействовало? Или…
Позволять продолжать тему, не стоило:
— Так я споткнулся. И все.
— Так что колдун в чувство приводил?
— Врут. Так вот что было. Упал я, вижу надо мной Валькирия на крылатом коне. Кто, говорит, тот герой, что злобного демона Йыганга убил. Отец богов с ним давно покончить хотел. Но силен уж больно демон был и хитер. Не давался никак, даже от Гугнира раз увернулся, раной отделался. Таким говорит героям самое место в Ваглалле среди эйнхерриев. Я, говорю, но в Валгаллу рановато мне пока. Та не слушает, за шиворот цоп. И на коня. А дальше по радужному мосту. Смотрю…
Ульфрида заорала с новыми силами:
— Хватит врать, козел несчастный! Пошли, Эрика. — И потянула, похоже, слегка этим недовольную подругу к верфи.
— Все, Эрика, не буду рассказывать. Какую видел там красотищу. Об этом только колдун знает. Мешают нам некоторые. — Осторожно закинул крючок.
Эрика засмеялась.
Сзади кашлянули.
— Пора, господин.
— Пора так пора. Увидимся, девушки.
Эрика удивленно подняла брови. Но ничего не сказала.
В кузне металл остатков двуручника уже дозрел. Мы с Ансгаром разрубили заготовку на две части, не забывая подогревать и посыпать бурой избранную большую половину, перековали в брусок. Потом, охаживая молотом, растянули в длину.
Двое из оставшихся кузнецов тем временем занимались малхусом, расковывая второй кусок в пластину по форме клинка будущего меча. Малхус собирались делать, оковав центральную пластину хорошей стали низкоуглеродистой мягкой. Или железом, как получится. Из металлолома. На что заготовки уже были готовы. Но это я оставили на нас с Ансгаром. Ему можно было в плане добросовестного отношения к труду доверять. Да и я сам присутствовал. А погибнуть от того, что двум рабам было лень хорошо проковать клинок, мне не хотелось.
Четвертый, бывший златокузнец Эдгар рядом ковал заготовки крестовины и набалдашника на цзянь. По моему эскизу, из бронзы. Для чего пришлось пожертвовать помятым бронзовым блюдом из запасов. Конечно, существовал риск остаться в будущем без пальцев или кисти. Однако на шашках, большинстве сабель и японских мечах гарда как таковая вообще отсутствовала. Решил, что качественная шпажная чашка слишком сложно и радикально для текущего уровня развития, достаточно обойтись латной рукавицей. Да и колоть двумя руками что-то прочное удобнее.
Потом загрузил его изготовлением чешуек на перчатки согласно эскиза. Когда Ингвар с Авеном закончили с пластиной, Авен присоединился к Эдгару. Ингвар начал на пару со мной работать молотобойцем.
Подмастерья молча качали меха, смотря на процесс.
Когда брусок превратился в полосу, по мнению Ансгара, соответствующую будущему клинку, расковали хвостовик и лезвия, грубо придав мечу форму. После чего оставили его остывать для обдирки, занявшись после короткого обеда и отдыха малхусом-дао.
Гидравлических или пневмомолотов тут не придумали, поэтому обходились кувалдой и тонкими листами железа. Да и махать кувалдой было далеко не просто, хотя по выносливости Ингвар от меня заметно отставал. Пока прогревали клинок, оба отдыхали.
Добившись от меча нужной формы и сформировав из наваренного металла рукоять, сочли, что на сегодня достаточно.
Следующие дни были заняты обдиркой мечей. Караулами. Заигрыванием с Эрикой. Закалкой мечей, для чего пришлось добывать даже кровь. Отпуском. Многодневной чистовой обработкой. Задачами матери.
Собраться молодежи или послушать рассказы старших по вечерам часто не удавалось. Все-таки в борге не было больше половины мужчин и было очень много рабов, упускать контроля над коими совсем не стоило. Хотя Эрикой не пренебрегал. Вместе с ней в большинстве ходили на верфь, послушать старого Кнубу. Тот любил под вечер поговорить о жизни с молодежью, рассказывая о былом.
После закрытия ворот молодым оставалась только стена. И то, караульные мешали. Да площадь возле колодца. В любом случае, на виду всего поселка.
Ансгар был в ударе. По-моему, он решил, что именно сейчас готовит шедевры своей жизни. И болел работой еще больше меня, как это не удивительно, заодно успевая гонять своих подчиненных, между делом сделавших треугольный, обтянутый кожей и обитый по краям железом щит со стальным умбоном. А Эдгар доделал навершие и крестовину цзяня. Шлифовать и полировать цзянь Ансгар мне не дал. Загадочно ухмыльнулся и заявил, что я потом пойму. Я не спорил. Чтобы не испортить клинок, не принципиально. Вручил малхус, когда я был занят, его шлифовал Эдгар.
Значимый день, в который мама загрузила меня задачей смотаться завтра на нашем семейном кораблике к угольщикам за древесным углем, оказался еще более значимым, поскольку я первый раз взял в руки свои мечи в готовом к применению виде. Точнее, Ансгар вручил их мне под вечер, с поклоном а-ля Япония и невероятным самодовольством, оправданным на все сто.
Комплект получился весьма симпатичным. Обоюдоострый клинок длиной за девяносто сантиметров, около четырех сантиметров шириной. Симпатичная бронзовая перекладина-гарда, не выбивающееся из стиля навершие без всякой резьбы и украшений. Рукоять длиной сантиметров восемнадцать, меж перекладиной и навершием наклепаны на хвостовик деревянные щечки. Дерево обтянуто кожей. Удивление вызвала полированная сталь клинка своим красноватым оттенком.
