А детки, на руках у Элизы, опять расшалились. Протягивая друг другу свои пухлые ручонки, они так заливисто и заразительно смеялись, что полностью нивелировали всю тягостность ответственного траурного момента: на площади появились Спин и Караг, неся на своих корнях-щупальцах обитую чёрным бархатом люльку, в которой и возлежали останки Кремона Невменяемого. Под звуки несущегося с другого края площади Славы похоронного гимна, болары подлетели к трибуне и медленно пронесли свою ношу вдоль рядов почётных гостей. Так планировалось заранее, чтобы каждый мог в полной мере оценить трагедию окончательной потери и в последний раз прикоснуться взглядом к Герою.
Вот тут и начались основные странности. Помимо того, что маленькие детки резвились совсем наплевав на реалии самого ответственного момента, так ещё со стороны проходов на тщательно охраняемые трибуны наметилось непредвиденное движение. Вначале один из высших воинских чинов попытался доползти до министра обороны Энормии. Потом уже сам министр обороны кратко выслушав своего генерала заметался на месте как подорванный и точно таким способом стал пробираться к тучному министру внутренних дел. Тормен Звёздный грозно нахмурил брови на своего коллегу, но рассмотрев выражение лица, и сам не на шутку обеспокоился. А когда, наклонившись, узнал, в чём дело, повёл себя вообще бестактно по отношению к остальным почётным гостям: невзирая на свои внушительные габариты, он пробрался на два ряда выше и, никому больше не доверяя, что-то горячо зашептал в ухо его Величества. После полученных новостей из Рихарда Огромного словно весь воздух выпустили, настолько он стал растерянным и нерешительным.
А тем временем болары подлетели к самой последней делегации, из Царства Огов и совершенно неожиданно были остановлены властным окриком Галиремы Огирии. Царственная колдунья, вместе с другой прекрасной огианкой без всякого стыда, не брезгуя, чуть ли не перещупали забальзамированные останки Героя, а когда Спин и Караг тронулись дальше, уселись на свои места и стали оживлённо перешёптываться.
Больше всего происходящими событиями остались недовольны именно болары. Такое непочтительное отношение к памяти их боевого товарища они могли простить ещё несознательным малышам, но чтобы так вели себя венценосные особы! На которых сейчас взирает весь мир?! Кощунственно!
Именно это, они и попытались высказать возмущенным скрипом своих корпусов, зависнув в центре площади и ожидая последнего, прощального слова всей церемонии.
Но и тут всё пошло кувырком. Потому что его величество и второй человек королевства, ожесточённым шёпотом, укрывшись под малым пологом неслышимости, интенсивно ругались:
— Нет! Я не могу так опростоволоситься! — возражал король, — Поэтому говорить будешь ты!
— Да ты с ума сошёл! — возмущался Первый Светоч, — А как я потом буду всем в глаза смотреть?! Это же крест на моей безупречной репутации и карьере!
— Всё! Не юродствуй! — жёстко оборвал своего министра внутренних дел Рихард Огромный. — Тебе просто по должности врать положено! Приказываю: говори! Да поворачивайся быстрей, на нас все смотрят!
Тормену Звёздному ничего не оставалось, как встать с колен, повернуться лицом к затихшей площади и, прокашлявшись, проговорил магически усиленным голосом:
— Имя Кремона Невменяемого останется в наших сердцах всегда! Память о его подвигах — сохранится в истории навечно! А плоды его дерзаний — принесут радость и счастье всем разумным нашего прекрасного мира Тройной радуги.
Конечно, речь была не совсем в заранее оговорённую тему, да и не тем человеком сказана, кем намечалось, но расстроенные срывом всей церемонии болары уже не стали дожидаться новых неприятностей. Под вновь грянувшие звуки траурного марша они пронесли останки боевого товарища к постаменту и ловко впихнули в подготовленную погребальную камеру. Затем несколько каменщиков быстро заложили отверстие блоками на растворе, и напоследок замуровали посаженной на специальный магический клей мраморной плитой, которая завершила целостность всего монумента.
С этого момента вся церемония считалась завершённой. И только два специально назначенных человека принялись аккуратно укладывать все награды героя в коробки. Раритеты воинской, политической и общественной доблести должны были передать в руки ближайших родственников. Окружающие площадь Славы люди стали толпами рассасываться по аллеям общественного столичного парка, гвардейцы под громкими командами принялись перестраиваться в две колонны, обозначая путь для коронованных особ и почетных гостей к королевскому дворцу через ботанический сад. Тогда как интенсивная жизнь на трибуне продолжалась полным ходом.
Не взирая ни на кого и ни с кем даже не попрощавшись, делегация царства Огов чуть ли не бегом отправилась прямиком на Западный Каретный вокзал столицы. А ведь по протоколу и Галиремы обязывались присутствовать на прощальном обеде в честь поминовения Героя. Но в продолжающейся суматохе на это никто особо не обратил внимания.
Коронованные монархи сбились в плотную кучку и теперь ожесточённо спорили, чуть не доводя дело до ругани. Всё остальные гости распределялись по трибуне соответствуя в выборе своим симпатиям или интересам. И так получилось что возле матери Кремона Невменяемого оказалась наследная принцесса Спегото. С неуместной данному дню весёлостью она смело протянула руку Ксане Ферити для знакомства:
— Рада вас лично видеть! И не стоит так отчаиваться, поверьте!
— Ну как же, — растерялась опечаленная мать. — В такой день иначе и не получится.
— Да? А вот, не хотите подержать на руках моё сокровище?
Элиза подхватила у стоящей сзади неё фрейлины свою дочку и довольно бесцеремонно, чуть ли не силой вложила в руки непонимающей женщины. Заметив, как та пытается неловко придержать довольно упитанную девчушку, принцесса рассмеялась:
— Как интересно! А ведь Стефани никогда ни к кому на руки просто так не пойдёт. А тут ещё и сама за вашу одежду цепляется. О! Вот даёт!
Действительно, ребёнок словно увидев яркую, интересную игрушку, вдруг вцепилась пальчиками в лиф платья и упираясь крепкими ножками встала на коленях у Ксаны. Какое-то мгновение всматривалась в бледное лицо женщины и вдруг коротко, но радостно рассмеялась.
— Ну вот, — Элиза Майве наклонилась вперёд и перешла на заговорщеский шёпот: — Признала родную бабушку.
Мать героя округлила глаза от осознания и прошептала в ответ:
— Значит…, это правда…?
— Ха! И так про это многие догадываются, не будем же мы таиться среди родственников! — беззаботно хмыкнула принцесса. Но видя полное недоверие в глазах женщины, продолжила: — Сейчас будет эксперимент номер два. Готовы? — и, не спрашивая дальнейшего согласия, опять обернулась к первой фрейлине: — Сильвия, дай бабушке подержать своего Сандрю. Глянем, как он отреагирует.
