Вряд ли приятелей остановит его суровый запрет, да и Зорень с Лехой… те еще кадры. Форы полдня, не больше.
Улыбнулся, представив лицо Купавы.
Места пустынные. Дорогу еле различить можно. Где - то читал, что во время Ивана Грозного по всей Руси необъятной не больше семнадцати миллионов человек насчитывалось. А здесь?
В полдень сделал короткий привал. Не для себя, для лошади. А на ночевку пришлось останавливаться в лесу. Нашел небольшую полянку вблизи дороги. Разжег костер. Поужинал холодным мясом. И сразу же уснул. Зверей не боялся, в надежде, что с ними сумеет найти общий язык. А люди? Где они?
Проснулся, чуть забрезжил рассвет. Встряхнул эльфийский плащ от росы. Костер давно погас. Стреноженный конь лениво пережевывал душистую лесную траву, изредка всхрапывая и мотая головой.
Съел кусок пресной лепешки и запил ее вином из деревянной баклаги. Попробовал проверить свои вчерашние догадки. Представил Купаву, Войтика. Рассеянно улыбнулся. Эльф явно перестарался, в своей попытке спрятать дружную кампанию. Мутное неясное пятно висело в нескольких часах пути. Хитер принц, а забывает про пятно.
Зябко передернул плечами. Свежо и роса холодная.
Разобрал поводья, причмокнул по крестьянски, тронул конские бока каблуками.
«До самой реки скрываться будут. – Добродушно подумал он. – А может подождать? Или в казаки-разбойники поиграть? Пусть ребята повеселятся. Только жаль, что времени нет. Непременно бы стоило проверить, как науку усвоили».
Отдохнувший конь шел задиристым коротким галопом.
Задумался. Снова поискал пятнышко.
«Разбудить? Если не громко постучать, даже Толян не обидится.- Подумал он и, вспомнив удивленно – растерянные глаза Толяна, во время того, давнего ночного полета «на плечах» Рэда и беззвучно рассмеялся. – Бог с ними. Пусть спят, не ведая печали».
-Брат, вот свезло. Лошадь сама собой к нам идет! С седлом. А у седла должно быть харчи. И всякое такое… -услышал издевательски удивленный голос. Кривой, поройся. Может и винцо найдется. В глотке пересохло.
Из-за деревьев выползали, перекрывая ему дорогу, заросшие шерстью до самых бровей, образины.
Стас заинтересованно заулыбался.
Колоритные личности. Рвань несусветная. Отстой немыслимый. Стоят безбоязненно. Ухмыляются. Щерятся в бородищи.
-Слепец!
Худо с соображаловкой у ребят. Могли бы сами догадаться, что конь сам собой не ходит. Даже по дорожке.
Копьецом сзади подпирают. Копье ржавчиной заросло. Сплошная антисанитария. Надо бы их в науку к Свисту на месяц определить. Он бы научил их за оружием следить. Заодно бы людей из них сделал.
Не спешат. Куражатся. Удовольствие получают по полной программе. А, в самом деле, чего им опасаться? Или кого?
Вот и до уздечки очередь дошла.
-Браток, лапки прибери. – Миролюбиво предупредил Стас. – Моя лошадка этого не любит. Укусить может. Видите, нервничать начала.
-Браты, а на коньке кто-то едет.
-Да ну?
Второй нацелил копье острием под ребра.
Пора было заканчивать эту веселуху. Скоро за ногу из седла потащат.
-Ребятки, а вам не кажется, что вы совершаете непоправимую ошибку? Плакать придется. А я слезы вытирать не умею. И сопли. – Мягко, и даже, ласково проговорил он, - Я знаю, кто вы есть, а вы представления не имеете, кто я, и что я могу.
Ответа ждать не стал. Уперся ладонями в переднюю луку седла. Протяжный волчий вой, ринувшегося в смертельный бой, матерого вожака стаи, разорвал зыбкую тишину глухого леса. Неуловимо быстрое движение. Перевернулся в воздухе. И вот он уже за спиной. Остальное легко и просто. Не убивать же ребят за детскую шалость? Сильно кушать хочется…
Спустя мгновение шестеро ражих мужиков лежали перед ним, боясь шевельнуть рукой.
-Я же предупреждал вас, ребятки, что не следует лезть в драку не знамо не с кем. – Посетовал он, сокрушенно покачивая головой. – Будут неприятности. А вы мне не поверили.… А по виду вполне взрослые приличные люди! Как же так? И на мирного одинокого, практически беззащитного путешественника, да еще с холодным оружием. А если сепсис? Грубо говоря, заражение крови. И со святыми упокой? А мне это надо? Про вас не спрашиваю. Но за себя с полной уверенностью могу ответить…
Отечески добрый голос мог довести до слез кого угодно. Метод проверенный. Его бойцы в былые времена готовы были своей волей и строевым шагом топать на губу, лишь бы не выслушивать подобные разносы.
Воспитательный процесс в том же ключе продолжался еще с полчаса. За это время «ребятки» вполне пришли в себя и с видимым ужасом таращились на него, все еще боясь пошевелиться. Тихий, полный укоризны, голос забирается в косматые головы, заставляя краснеть от стыда даже шерсть на давно не мытых лицах.
-А военная амуниция? – Он брезгливо отодвинул ногой давно не чищенный выщербленный меч. – Нет, ребятки, с этой минуты вы решительно и твердо встаете на путь исправления и воинской доблести. Вперед и с песней к славе!
Решив, что начало вполне достойное, перевел дыхание, сделав многозначительную паузу.
-Ты, господин, вождь волчьего племени? – Несмело поднял голову тот, которого звали Кривым. – И стая рядом?
-Хватит валяться, лежебоки. Бока отлежите, пролежни заработаете. – Стас полностью проигнорировал вопрос. – Встать!
Властный командирский голос подбросил «шалунов» вверх.
-Становись! Смирно!
Куй железо пока горячо. Железобетонный принцип. Пока пребывают в растерянности из них веревки можно вить. Очухаются, размышлять начнут, сомневаться. А для солдата сомнения – непозволительная роскошь. Вроде поноса, то бишь диареи.
Начальственно заложил руки за спину. Прошел вдоль короткого строя, больше похожего на, тесно сбившуюся кучку, плохо оправившихся от растерянности людей. Покачался с пятки на носок, морщась, как от зубной боли.
Толпа, а не бойцы.
Припомнил старшину курсантской роты, который был способен довести до бешенства, до полного обалдения, до умопомешательства своими нравоучениями. Именно в такой последовательности, вбивая в головы все тонкости и прелести воинской жизни.
-Строй, это для вас не где-нибудь, а как раз наоборот, так оно и есть. Строй для бойца святое место, в котором у каждого свое место, чтобы на нем стоять раз и навсегда для несения гражданского долга. Как храм Господень. Если здесь есть таковые. – С трогательной любовью начал он. – В строю надо стоять смирно и не болтаться в разные стороны, как таракан в коробке, а пенпендикулярно с землей. Тело должно находиться строго вертикально к поверхности почвы или другого плаца, например казармы, включая сюда же голову. Ноги и руки направлены вдоль туловища. Подбородок смотрит вверх, глаза находятся впереди, чтобы слушать приказы командира и по распорядку дня, чтобы идти в баню или менять портянки. Голова бодро откинута назад для придания достоинства и других боевых факторов, чем как раз и отличается от необученного гражданского населения. Услышал команду «Становись», торопись пулей, чтобы занять свое место в строю. Даже если оторвали от грешного и крайне неморального занятия и других неуставных поступков. А может даже безобразий, которые и безобразят лицо защитника и бойца, распитием спиртных напитков. Ломи, круши, сметай все на своем пути….
