— Навести меня позже и дай знать о своих экспериментах.
— Я так и планировал, — донесся его утончившийся голос. — Не хотелось бы отягощать твою нынешнюю, весьма вероятную паранойю.
— Так держать, — сказал я.
Я пересек комнату и вошел в дракона.
Вломился я в небольшой зал: одно окно смотрело на горы, второе — на пустыню. Вокруг никого не было, и я шагнул в длинный коридор. Да, именно так, как я и помнил.
Я двигался по нему, минуя один за другим несколько залов, пока не подошел к двери слева, которую и открыл, чтобы обнаружить коллекцию швабр, метелок, ведер, щеток, кучу ветоши и тазик. Да, как я и помнил. Я указал на полки справа.
— Найди черную звезду, — сказал я.
— Ты серьезно? — донесся тоненький голос.
— Пойди и посмотри.
Полоска света проследовала с моего указательного пальца, исказилась, как только приблизилась к полкам, закуклилась в линию столь тонкую, что она тут же выпала из реальности.
— Удачи, — шепнул я, а затем повернул прочь.
Я закрыл дверь, беспокоясь, правильно ли я поступил, и утешая себя мыслью, что он будет осмотрительным и со временем несомненно отыщет Логрус. Что бы ни случилось на этом фронте — пусть случается. А мне любопытно, что он сможет разузнать.
Я повернулся и прошел назад по коридору к маленькой гостиной. Может быть, это было последней возможностью побыть одному, и я решил извлечь из этого пользу. Я уселся на груду подушек и вытащил Козыри. Быстрый расклад колоды выкинул тот, что я торопливо набросал с Корал тем лихорадочным днем в Янтаре. Я изучал ее черты, пока карта не похолодела.
Изображение стало трехмерным, а затем она ускользнула, а я увидел самого себя, прогуливающегося ярким полднем по улицам Янтаря, держа ее руку, а вокруг кипели толпы торговцев. Потом мы спускались по склону Колвира, море перед нами было ясным, кружили чайки. Потом снова в кафе, стол, летающий на фоне стены…
Я прикрыл карту ладонью. Она спала и видела сны. Пике — когда входишь в чьи-то сны. Пике ещё круче — обнаружить там себя — если, конечно, прикосновение моего разума не подтолкнуло неосознанное воспоминание… Одна из маленьких загадок жизни. Нет нужды будить бедную леди, чтобы просто спросить ее, как она себя чувствует. Я полагал, что смогу вызвать Льюка и спросить, как поживает Корал. Я принялся искать его карту, затем тормознул. Он, должно быть, здорово занят: все-таки первый день на работе в должности монарха. Тем более, я уже знал, что Корал отдыхает. Я трепал-мусолил карту Льюка, пока в конце концов не отпихнул ее в сторону и не обнаружил под ней другую.
Серое, черное и серебряное… Его лицо было более старой, более суровой версией моего. Кэвин, мой отец, смотрел на меня. Сколько раз я безрезультатно потел над этой картой, пытаясь дотянуться до него, пока мозг не скручивался в ноющие узлы. Многие говорили, что значит это лишь одно из двух — или он умер, или он блокирует контакт. А потом на меня накатило забавное ощущение. Я припомнил его рассказ о тех временах, когда они пытались достать Брэнда через Козырь и как сначала у них не получалось из-за удаленности тени, где был заключен Брэнд. Затем я вспомнил отцовские попытки добраться ко Дворам, и там трудность заключалась в огромном расстоянии. Допустимо ли то, что он не умер и не блокирует меня, а то, что он находится слишком далеко от тех мест, где я предпринимал свои попытки?
Но тогда кто же пришел мне на помощь в Тени той ночью, перенеся меня в странный мир меж теней и причудливых приключений, что случились со мной там? И хотя я был не совсем уверен в природе его появления в Коридоре Зеркал, но позже я натыкался на знаки присутствия отца в самом Янтарном Замке. Если он побывал в каждом из этих мест, то вряд ли он мог быть настолько далеко. А это значит, что он просто блокирует меня и еще одна попытка добраться к нему скорее всего окажется столь же бесплодной. И что, если были иные объяснения для всех событий и…
Карта вроде бы начала холодеть под моим касанием. Было это игрой воображения, или сила моего взгляда все же начала активировать ее? Я мысленно двинулся вперед, фокусируясь. Кажется, карта стала еще холодней, когда я это сделал.
— Папа? — сказал я. — Кэвин?
Еще холоднее, и покалывание в кончиках пальцев, касающихся карты. Кажется, начало Козырного контакта. Возможно ли, что он был гораздо ближе ко Дворам, чем к Янтарю, и теперь более доступен…
— Кэвин, — повторил я. — Это я, Мерлин. Привет.
Его изображение шевельнулось, кажется, сдвинулось. А затем карта стала совершенно черной.
Но она оставалась холодной, и возникло ощущение типа молчаливого варианта контакта, схожее с долгой паузой во время разговора по телефону.
— Папа? Ты там?
Тьма карты обрела глубину. И далеко внутри нее, кажется, что-то шевельнулось.
— Мерлин? — слово было неотчетливым, но я был уверен, что это его голос произнес мое имя.—
Мерлин?
Движение в глубине было реальным. Что-то рвалось ко мне.
Оно изверглось из карты мне прямо в лицо, с биением черных крыльев, каркая, ворон или ворона, черная-пречерная.
— Запретно! — каркнула птица. — Запретно! Уходи! Убирайся!
Она била крыльями возле моей головы, пока карты сыпались из рук.
— Прочь! — пронзительно кричала она, кружа по комнате. — Запретное место!
Птица вылетела в дверь, а я кинулся следом. Но она исчезла, в мгновение ока потерялась из виду.
— Птица! — кричал я. — Вернись!
Но не было ни отклика, ни шороха бьющих крыльев. Я заглянул в другие комнаты, но ни в одной из них не было и следа чернокрылого тварёныша.
— Птица?..
— Мерлин! В чем дело? — донеслось свысока.
Я взглянул вверх, чтобы увидеть Сугуи, спускавшегося по хрустальной лестнице в дрожащей вуали света — за его спиной густело небо, полное звезд.
— Просто ищу птицу, — отозвался я.
— О-о, — сказал он, спустившись к площадке и ступая сквозь вуаль, которая сразу дематериализовалась, прихватив с собой и лестницу. — Надеюсь, особенную птицу?
— Большую и черную, — сказал я. — И вроде, говорящую.
Сугуи покачал головой.
— Я могу послать за такой, — сказал он.
— Это была особенная птица, — сказал я.
— Жаль, что ты упустил ее.
Мы вошли в коридор, и я, повернув налево, направился обратно в гостиную.
— Козыри разбросаны, — заметил дядя.
— Одним я пытался воспользоваться, а он почернел, и из него вылетела птица, крича: «запретно!» Вот я их и выронил.
— Звучит так, будто твой корреспондент — злой шутник, джокер, — сказал он, — или — заклят.
Мы опустились на колени, и он помог мне собрать Козыри.
