Задержка с отплытием корабля в дальнейшем очень дорого обошлась всем отплывшим на нем в то злополучное утро.
Погода была великолепной. Вода в озере была гладкой, как стекло. Звезды, отраженные в воде, были совершенно неотличимы от реальных светил на небе. Корабль как бы висел в воздухе, окруженный звездами со всех сторон. Пьянящий запах леса и цветов кружил голову. Такой красоты за всю мою жизнь я не видел даже на картинах или во сне.
В голове прозвучал голос Леора:
«Ингар, ты не спишь?»
«Нет, — ответил я. — Разве можно заснуть в такую ночь и не увидеть этой красоты?»
«Да, красиво. Как у меня на родине».
«Ты не думал о том, как удрать отсюда?» — задал я вопрос гвельфу.
«Думал, но как удерешь?»
«Леор, ты умеешь плавать?»
«Я плаваю как рыба, а что толку. Проклятый ошейник отрежет мне голову как бритвой уже на следующий день».
«Я попробую снять ошейники».
«И ошейник отрежет тебе голову, как только ты начнешь его снимать. Ты видел амулет на шее у Лотела?»
«Видел».
«Это ключ к ошейникам. Даже если мы украдем его или убьем Лотела, ошейник отрежет нам голову со следующим восходом солнца. Снять ошейники может только Лотел, это магия».
«Теперь ясно, почему нас так бездарно охраняют».
«Ладно, давай спать, и не забивай себе голову ерундой», — прекратил разговор Леор.
После рассказа гвельфа сон ко мне и подавно не шел. Вся красота окружающей ночи как-то сразу померкла, и в душе осталась только грусть и безысходность.
* * *
Лотел вернулся на корабль после нашего завтрака, и мы сразу отчалили. Дул легкий бриз, и корабль довольно быстро шел под большим квадратным парусом в сторону видневшегося на горизонте острова. Экипаж занимался повседневными делами, и только капитан с хмурым видом прохаживался вдоль борта и время от времени пристально вглядывался в тучки на горизонте. Мы с Леором сидели в тени паруса и мысленно беседовали друг с другом.
«Леор, почему эти сволочи не снимут цепь между нашими ошейниками? У меня вся шея болит и кровоточит. Знают ведь, что мы не убежим», — спросил я.
«Порядок такой. Рабы должны быть скованы попарно или все на одной цепи», — ответил он.
«Леор, ты иностранец здесь в империи. У тебя есть какой-либо документ, подтверждающий твою личность?»
«Да, есть, то есть был. Всем иностранцам, прибывающим в империю, выдают медальоны, магически привязанные к владельцу».
«А граждане империи тоже имеют медальоны?»
«Нет, у граждан есть грамоты, выписанные администрацией города или старостой деревни. Они тоже с магическими печатями. На медальоны у простых граждан империи денег не хватит, да и достаточно сильных магов не так много, а за медальоны платят иностранцы и потом сдают их на границе. Для тебя, Ингар, грамота не прокатит», — рассмеялся Леор.
«Почему?»
«У тебя на лбу написано, что ты хуман. Тебе нужен медальон».
«А где его взять?»
«Где-где? На границе в таможне, правда, нужен документ твоего государства, подтверждающий личность, и три серебряных империала за три месяца на право нахождения в империи. В крупных городах можно продлевать срок у магов в администрациях».
«А если взять чужой медальон?» — спросил я.
«Не выйдет. Тебя так навернет Силой, что месяц пластом пролежишь».
«А как твой медальон забрали?»
«Так они его на груди не носят, он, наверное, лежит где-то у Лотела. А у тебя он должен постоянно на груди висеть, и ты обязан предъявлять его по первому требованию».
«Как выглядит медальон?»
«Круглая бляха на цепи с гербом и зеленым камнем в центре», — ответил Леор.
Я доставал своими расспросами Леора почти до обеда. Гвельфу это, наконец, надоело, и он послал меня куда подальше. Наш корабль за это время достиг большого острова, раньше видневшегося на горизонте, и мы плыли теперь мимо величественных развалин древней крепости. Развалины выглядели как после атомной бомбежки. Древние стены казались не просто разрушенными — огромные строительные блоки носили следы воздействия высокой температуры, расплавившей даже камень.
— Это что за место? — спросил я у матроса.
— Это остров Гереб. Проклятое место, — ответил тот. — Стоит здесь побыть на берегу хотя бы неделю, и весь покроешься язвами и издохнешь.
— Кто его так разрушил?
— А кто его знает. Это было очень давно. Кто говорит, боги разгневались, другие говорят, война у древних магов была.
Прозвучал гонг на обед, и мы с Леором подтянулись к котлу с кашей. После обеда мы с Леором улеглись снова в тени паруса, и я сделал вид, что заснул. Уйдя в глубину своего сознания, я внутренним взглядом осмотрелся вокруг. В развалинах на берегу как будто догорали уголья огромного, почти погасшего костра, от которого во все стороны клубами расходился разноцветный дым. Здорово здесь когда-то шарахнуло. На горизонте были видны сильные сполохи энергии, там, по-видимому, бушевала очень сильная гроза. Грозовой фронт, похоже, двигался в нашу сторону. Незаметно для себя я заснул по-настоящему.
— Подъем, ужин проспишь! — крикнул мне в ухо Леор.
Я вскочил и затряс головой.
— Чего орешь? Нельзя потише? — разозлился я.
Мы встали в очередь к котлу, и я осмотрелся по сторонам. Погода явно портилась. Усилившийся ветер гнал довольно высокую волну, и корабль сильно качало. Наперерез нашему курсу двигалась стена черных туч с проблесками молний. Впереди начинался дождь. Мы с Леором быстро поели и, подобрав с палубы кусок ткани, похожий на брезент, спрятались от ветра за надстройкой на корме. Через пару часов корабль настигла гроза. Большой парус спустили. Полил сильный дождь, и мы с Леором накрылись куском брезента. Подгоняемые капитаном, матросы суетились на палубе, что-то подтягивали, что-то привязывали. Воины Лотела и рабы попрятались кто куда. Кто-то спрятался в надстройку, кто-то в трюм. Я предложил Леору тоже спрятаться в трюм.
— Не нравится мне все это. Если корабль пойдет ко дну, то из трюма хрен выскочишь, — возразил гвельф.
Так мы и сидели мокрые, стуча зубами на пронизывающем ветру, несколько часов. Наконец в сполохах молний я заметил слева по ходу корабля отвесные скалы и, толкнув в бок Леора, сказал, что нам хана. Капитан тоже увидел эти скалы и усадил матросов на весла. Матросы стали дружно грести в сторону скал, и корабль через час упорного труда вошел во внезапно открывшийся неширокий пролив между ними. Высоченная скала справа от корабля укрыла нас от ветра, и теперь только проливной дождь портил нам настроение. Пробегавший мимо матрос радостно проорал, перекрывая раскаты грома:
