Что я наделала?
— Я не… — Я запнулась, сглотнула слюну и попыталась заговорить снова: — Клянусь, я не…
Я не знала, как закончить эту фразу. Я не знала? Я не думала? Я не хотела?
— Знаю, — сказала Сора, и ее голос стал похож на голос той женщины, которую я знала. — Я пойду за Маркусом. Я быстрее, но он здорово рванул на старте. А ты будь здесь, пока я не вернусь. — И потом точно так же, как Маркус, она исчезла.
И я осталась одна в доме Каллума, привязанная к кухонным агрегатам и тупо агонизирующая по поводу того факта, что только что сама направила взбесившегося оборотня по следу Эли. А что, если Маркус что-нибудь сделает с доктором? А что, если стресс окажется более сильным, чем сможет вынести измученная Эли?
Я обещала быть хорошей девочкой. Я солгала. Я нарушила сделку, и Судьба рассердилась. Я совсем не хотела, чтобы еще кто-нибудь умирал по моей вине.
Оборотень, одержимый мыслью об убийстве. Слова Соры звенели у меня в ушах, а мой мозг дополнял их соответствующими визуальными образами.
Оборотень, одержимый мыслью об убийстве. Мама-мамочка. Кровь-кровь-кровь-тук-тук-тук…
Рассуждая логически, я понимала, что не имела никакого отношения к смерти своих родителей, и не моя вина, что я пережила это нападение, а они — нет. Но мысли в моей голове начинали терять смысл, слова расплывались и становились неразборчивой чепухой, а образы рассыпались в прах. Время шло, и я насильно заставляла себя стоять прямо — мне очень хотелось опуститься на корточки, но я не могла позволить себе даже самого малого послабления.
Не знаю, как долго я так стояла. Мышцы затекли и начали болеть, слова вернулись ко мне, и я снова и снова говорила себе, что, если все будет в порядке, я больше никогда не сделаю такой глупости.
А потом я услышала шум.
Чей-то крик.
Слова.
— Есть там кто-нибудь? Пожалуйста! Пожалуйста, помогите мне! Вы меня слышите? Слышит меня кто-нибудь?
В подвале Каллума кто-то был, и этот кто-то нуждался в помощи. Я знала, что мне не следовало отвечать, я знала, что тот, кто находился в подвале у Каллума, находился там по какой-то серьезной причине. Постепенно слова переросли в отчаянные вопли, и именно это заставило меня принять решение, потому что бессловесный вой выворачивал мне душу наизнанку.
Кто бы ни находился там, внизу, он был в западне. Не важно, кто это был и что он сделал. Я должна была помочь ему, потому что, похоже, для себя сделать я ничего не смогла. И для Эли тоже.
Я подняла вверх связанные в лодыжках ноги и повернула их к кухонным ящикам — целилась на тот, в котором находилось отделение для ножей. Подцепила ящик каблуком, потянула. От резкого удара по дну содержимое ящика вылетело, и я взглядом нашла самый большой нож. Растягивая державшие меня веревки, умудрилась подтянуть нож ближе к себе. Захватила ручку ножа каблукам и протянула руки вниз.
Получилось!
Пока я перерезала веревки, нечеловеческие вопли эхом отзывались у меня в голове. И еще я пыталась не думать о том, что клятва, которую я дала самой себе — воздерживаться в дальнейшем от всяческих глупостей, — не продлилась и сорока пяти секунд.
Я была почти уверена, что Сора и Маркус вернутся до того, как я смогу освободиться. Но либо Сора не смогла догнать Маркуса, и ей пришлось проводить мероприятия по предотвращению нанесения значительного ущерба, либо она успешно перехватила Маркуса на пути к Эли, но была вынуждена схватиться с ним, чтобы он не смог вернуться сюда и разорвать мне глотку.
Так или иначе, но, кажется, тяжелая кавалерия в ближайшее время не собиралась останавливать меня в моей бесконечной погоне за глупостью.
Растирая занемевшие запястья, я сделала неуверенный шаг в сторону от холодильника — и от остатков здравого смысла. Подвал Каллума всегда был для меня запретным местом, но я была не настолько тупой, чтобы поверить в то, что эти ограничения были наложены только из-за того, что он хранил в нем мои рождественские подарки.
Кто бы или что бы ни находились в подвале, это, несомненно, было опасным. И, основывая свои выводы на том, что Сора сочла необходимым связать меня перед тем, как ушла, существовала весьма серьезная возможность, что это и была та самая потенциальная опасность, из-за которой Каллум напряг всех волков, чтобы они тенью следовали за каждым моим шагом.
Подойдя к двери, я помедлила.
Мне не стоит этого делать.
Покрутила дверную ручку, полностью уверенная в том, что дверь будет заперта на замок. Она была не заперта.
Мне на самом деле не стоит этого делать.
Я стала прислушиваться к звукам, чтобы услышать что-нибудь, что принудит меня броситься вперед или заставит спасаться бегством, но не услышала ничего.
Я должна это сделать.
Даже если бы я бежала быстрее, чем могла, не было никакой уверенности в том, что я смогла бы вовремя прибежать к Эли и нейтрализовать тот вред, который я, скорее всего, ей причинила. От моего присутствия всем стало бы еще хуже, а здесь, метрах в пяти подо мной, в подвале, кто-то был. Кто-то, кто просил меня о помощи. Кто-то такой же, как я.
Я начала медленно открывать дверь. Однако почти сразу мне надоело играть в осторожность, и я рывком распахнула ее. Подвал был едва освещен, но мои глаза быстро привыкли к полутьме, и еще до того, как дверь ударилась о стену и снова отлетела ко мне, я поняла, что же это было… то, что Каллум прятал у себя в подвале.
Клетки. Много-много клеток. Я сразу узнала сталь и армированный титан — металлы, которые не смогут поранить обра, но сломать которые будет довольно трудно. Двери в доме Эли были сделаны из таких же материалов — дополнительная защита на тот случай, если какой-нибудь волк вдруг решит нарушить рескрипт, объявляющий запрет на всех людей без исключения в качестве кормового объекта.
Я пошла вниз по ступеням, ведущим в подвал, даже не сознавая того, что я двигаюсь, и моя рука помимо воли протянулась, чтобы потрогать толстые, трубчатые прутья. Клетки были большими. В них легко мог бы поместиться здоровенный обр, в волчьем или человечьем обличье, и у него еще оставалось бы достаточно места, чтобы двигаться. Металл холодил руку, и было в этом что-то ужасное. Мне очень не нравилось то, что Каллум установил мне комендантский час, но я даже вообразить не могла еще более строгое ограничение свободы, особенно такое.
— Ты пришла.
Я едва не вздрогнула от неожиданности при звуках этого голоса, и это еще раз доказывает, как далека я была от всего этого, хотя единственной причиной того, что я рискнула спуститься в запретный подвал, было то, что я услышала чьи-то крики.
