Рука старика коснулась моей груди, лаская живую плоть, дразня и мучая. Он начал погружать руку глубже, внутрь, пока пальцы не схватили мое сердце. Как умирающий солдат хватается за копье, что пронзило его насквозь, я схватил старика за запястье той хваткой, ослабить которую может только смерть.
Захваченный врасплох, Фистандантилус рванулся прочь, стремясь вырваться, но старик не мог одновременно освободиться и продолжать сжимать мое сердце.
Белый свет Солинари, красный огонь Лунитари и черное, бездушное сияние Нуитари — вот что я видел слабеющими глазами, глядя в бездушные немигающие зрачки.
— Можешь взять мою жизнь, — крикнул я, впиваясь в запястье старика так же, как недавно он впился в мое сердце, — но взамен ты станешь мне служить!
Страшные глаза мигнули.
Рейстлин снял с пояса маленький кожаный мешочек, который всегда носил с собой. Сунув руку внутрь, он вытащил нечто похожее на маленький шар, сделанный из разноцветного стекла, или мраморный шарик, которыми так любят играть дети. Рейстлин покатал Око на ладони, наблюдая, как цвета внутри сплетаются и переливаются.
— Ты становишься настоящей помехой, старик, — тихо сказал он, и его абсолютно не волновало, услышал его Фистандантилус или нет.
У Рейстлина был план, и неумерший маг никаким способом не мог помешать ему.
4
Проклятая Башня. Око Дракона. Тишина
4-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК
Новая черная мантия была все еще влажной на швах и немного отдавала миндалем. Красильщик сказал, это из-за красителя с индиго. Несмотря на бахвальство мастера, описывающего многократное полоскание, Рейстлину также казалось, что он чует запах мочи, которую используют для закрепления краски.
Красильщик возражал, что запах существует лишь в воображении мага, и даже предложил забрать мантию и еще раз прополоскать, но у Рейстлина было слишком мало свободного времени.
Маг больше всего опасался, что Такхизис успеет выиграть войну раньше, чем он сможет к ней присоединиться. Ему не хватит времени показать свои навыки, заручиться поддержкой и сделать успешную карьеру. Рейстлин представлял, как он становится лидером черных мантий в Башне Высшего Волшебства в Нераке, столице Темной Королевы. Башня рисовалась в его воображении исключительно великолепной.
Наверняка Ладонна живет там, если, конечно, она все еще глава Ложи. При мысли о том, как ему придется унижаться перед старой каргой и выполнять ее приказания, Рейстлина передернуло. А прежде всего ему придется объяснить, почему он выбрал Ложу Черных Мантий без ее разрешения.
Ну ладно, его рабство не продлится долго. При помощи Такхизис Рейстлину удастся возвыситься над всеми. Его самые смелые мечты сбудутся, он больше не будет ни в ком нуждаться.
«Твои мечты? — Грозный голос Фистандантилуса заставил кровь Рейстлина застыть в жилах. — Это не твои мечты, это мои мечты! Я потратил всю жизнь, работая каждый день и продвигаясь к цели сделаться Повелителем Прошлого и Настоящего! И никакой хныкающий выскочка не украдет их у меня!»
Рейстлин сдержал собственные мысли, отказываясь вступать в сражение, к которому он пока не готов.
Маг быстро шел в ночи, безошибочно двигаясь к цели, к своей судьбе. Посох Магиуса — сияющий шар, зажатый в когтях дракона, — освещал ему дорогу на темных улицах. В этой части города было особенно темно и пустынно. В глазницах окон не теплилось ни единого огонька. Из домов не доносилось шума и смеха. Улицы лежали заброшенными — никто, даже бесстрашные кендеры, не смел приближаться к тени Башни Высшего Волшебства ни днем, ни тем более ночью.
Эта Башня была некогда самой красивой из всех. Известная также как Шпиль Знаний, она посвящалась поискам мудрости и знания.
Она была украшением Палантаса, ее маги помогали Рыцарям в борьбе с Такхизис в Третьей Драконьей Войне. Маги трех Лож объединили усилия, создав легендарные артефакты, названные Оком Дракона, которые использовали, чтобы заманить драконов Зла в ловушку. Такхизис была низвергнута в Бездну, и белая Башня магов вместе с рыцарской Башней Верховного Жреца вознеслись гордыми стражами Соламнии.
Когда началось возвышение Короля-Жреца, занимающиеся магией стали причисляться к злодеям. Рыцари были самыми верными сторонниками Короля-Жреца, они начали относиться к магам с недоверием, пока наконец не потребовали, чтобы все маги покинули свою Башню. Две другие Башни уже подверглись нападению, и, защищаясь, маги уничтожили их с весьма плачевными результатами для жителей тех городов.
Маги Палантаса решили сдать свою Башню. Правитель города намеревался использовать ее в собственных целях, наподобие того, как Король-Жрец обосновался в Башне Истара. Но не успел вельможа повернуть ключ в замке, как один из черных мантий, маг по имени Андрэс Раннох, кинул в него проклятие.
Толпа, что собралась потешиться зрелищем выселяемых магов, ахнула, в ужасе наблюдая, как Раннох выкрикнул: «Врата останутся закрытыми, а залы пустыми, пока не явится Повелитель Прошлого и Настоящего!» Затем черный маг спрыгнул вниз, где его тело оказалось нанизанным на зубцы ограды. Когда его кровь текла по холодному железу, он закончил проклятие с последним предсмертным вздохом.
Прекрасная Башня превратилась во вместилище Зла, вызывающее трепет. Прошло уже четыреста лет, но никто до сих пор не смел появляться рядом. Многие пробовали, но мало кому удавалось приблизиться настолько, чтобы даже рассмотреть Шойканову Рощу, чьи дубы охраняли подступы к Башне. Никто не знал, что происходит внутри, потому что из зашедших туда никто не вернулся.
Рейстлин оказался в этой части Палантаса, поскольку ему требовалось обратиться к магии, а для этого нужны были покой и уединение. Любая помеха — вроде Бертрема, стучащего в дверь, — могла стать фатальной.
Башня возносилась перед ним, поглощая сияние звезд и свет Солинари и Лунитари. Нуитари, темная луна, была видима лишь тем, кто являлся причастным к тайнам Бога черной магии. Когда Рейстлин смотрел на Нуитари, в него вливалась дополнительная храбрость.
Маг начал неуклонно приближаться, не обращая внимания на ужас, который исходил от Башни. Страх усиливался, ноги Рейстлина предательски задрожали. Он вздохнул, покрепче запахнул мантию и продолжил путь. Страх стремительно нарастал, на лице мага выступили капли пота. Руки тоже затряслись, дыхание с хрипом вырывалось из груди, казалось, Рейстлина вот-вот настигнет приступ кашля. Он судорожно сжал посох Магиуса, и, хотя тень Башни поглотила весь свет в мире, сияющий шар навершия не подводил его.
