— Ага, он прям на веслах плавает, — тихо буркнул Бьёрн и, уже громче, добавил: — На побережье много глубоких заливов, придется обходить… Но можно, конечно, попробовать кубарем скатиться со скалы и пойти по берегу…
— И что ты предлагаешь? — подняла бровь Любава. — Что-то отрицая, надо что-то предлагать. Куда нам идти, если по берегу нельзя?
— Углубиться обратно в лес, — ответил Бьёрн. — И идти на север. Я теперь хотя бы знаю примерное направление, но конкретное место назвать ещё не смогу.
— Тебе и флаг в руки, — согласилась Любава. — Веди.
Бьёрн молча развернул Смолку.
Они ехали до самой ночи, не останавливаясь и по-прежнему в напряженном молчании.
…Окружающее уже начало утопать в ночном мраке, а Бьёрн и не думал остановиться. "Да заведенный он, что ли?" — подумала Любава, нахмурившись. Её не вдохновляло путешествие неизвестно куда в темноте: она не устала, нет, ей было не привыкать, а вот конь мог споткнуться или провалиться куда-нибудь во тьме, и она за него боялась, как, впрочем, и за лошадь Бьёрна. К тому же, в темноте кого только не могло прятаться… С другой стороны, им нужно было торопиться, чтобы наконец прийти в нормальное жилье, а они спали сегодня только до двух дня, а двинулись в районе четырех. Но если так будет продолжаться…
— Бьёрн, — осторожно подала голос Любава. — Может, остановимся? В потемках куда только не забредем, да и лошади могут ступить куда не надо…
— Прямо здесь? — язвительно поинтересовался он. — Даже места подходящего не поискав? И воды. У тебя что, фляга бездонная?
— Да как ты место будешь искать по такой темени? — искренне удивилась Любава. — Я лично ни зги не вижу, даже тебя по голосу нахожу. Или у тебя глаза кошачьи?
Бьёрн резко остановил лошадь, спрыгнул на землю.
— Да делай ты что хочешь!!! Надоело!
— Что тебе надоело? — Любава чуть с коня не свалилась от удивления. — Ты чего, Бьёрн?
— Выслушивать твое нытье!!! — гаркнул в ответ он. — Что тебе видеть надо?! Мы идем на восток, более конкретного направления нет, зачем тебе что-то разглядывать?!
Он просто срывался на девушку. Хотел, чтобы она снова его возненавидела, чтобы не бередила душевные раны, потому что не привязываться к ней, отчуждаться от нее у него плохо получалось. И это его злило.
Любава решительно спрыгнула с коня, взяла его под узду, на ощупь нашла ближайшее дерево и села среди корней.
— В такой темени я никуда не пойду, — заявила она Бьёрну. — А ты иди, если лошадь не жаль. Я Грома не хочу терять, не знаю, как ты…
— Дура! — буркнул он. — Пошел бы, если бы не нес за тебя ответственность!
— Так иди, — Любава отвернулась, а глаза её блеснули в темноте: она нащупала ещё один рычажок управления у Бьёрна, и ей была интересна его реакция. — Иди. Могу расписку написать, что я сама за себя отвечаю, с тебя все снимаю. Только не на чем, да и не видно ничего… Подожди до утра, а?
— От твоего отца с этой распиской без тебя живой войска не получишь, — рыкнул Бьёрн. — А теперь, раз ты так устала, будь добра, заткнись!
Ответом ему был тихий смех девушки. Но больше она ничего не говорила, мудро решив, что злить ей Бьёрна ни к чему. Хотя ей было, что ответить, но она прикусила язычок: обижать Бьёрна не хотелось, совсем не хотелось…
— Шо вы прям все так расшумелись? — неожиданно раздался голос откуда-то слева от девушки. Бьёрн вздрогнул и обнажил меч, напряженно вглядываясь в темноту.
— Мама… — тихо прошептала Любава. Пальцы сжались на кинжале. Гром рядом с ней презрительно фыркнул, и Любава сделала вывод, что "кто-то слева" не опасен. Сглотнула и спросила: — Кто здесь?
— Таки тот, кто живет здесь уже четвертый десяток лет и ни разу не слышал таких громких гостей! — возмутился голос.
Любава чуть выдохнула. Похоже, и вправду опасности нет. Любопытство пересилило страх, и Любава улыбнулась.
— Так, может, имя свое назовешь да подскажешь, где мы? — спросила она.
— Таки почему бы и нет? Я Тирлейм, — сообщил голос. — Ну а забрели вы в мои жутко скромные владения.
Любава поменяла позу: села на колени и вытащила кинжал из ножен.
— А где здесь ближайший город, Тирлейм? Нездешние мы… — закинула она удочку.
— Ну вот шо ты за свою потычку хватаешься? — поинтересовался голос. — Я что, такой страшный и кусаюсь? А до ближайшего города проводить могу, если одарите хорошо!
— Не вижу я тебя, не знаю, страшный ли, — лукаво ответила Любава. — Девушке надо быть осторожной. А чем мы одарим? Сами с хлеба на воду перебиваемся…
— Еды у меня самого в достатке, — с пренебрежением ответили девушке. — Вы меня лучше золотом, ну или серебром, ну или в крайнем случае каким-нибудь диковинным амулетом отдарите!
Любава призадумалась. Денег у нее точно не было… Она глянула в сторону Бьёрна, туда, где блестел его меч. Бьёрн молчал, значит, ему тоже нечего было дать… Девушка вздохнула.
— Есть у меня амулет один на дарение… — начала она. Поднялась, подошла к коню, пошарила в карманах на седле и вытащила небольшой мешочек. Высыпала на ладонь несколько любимых амулетов. Большинство были разные обереги, их Любава не отдала бы никому, но два амулета были сделаны специально для дарения: амулет-хранитель и амулет на богатство. Глаза девушки блеснули в темноте. — Вот он. На богатство. У кого он есть, к тому деньги сами идут, к рукам липнут. Возьмешь платой?
— На богатство, говоришь? — заинтересовался голос, прозвучавший совсем рядом с девушкой. — Ну… э… Я таки согласен, хотя один амулет — это чистой воды грабеж!
Любава радостно улыбнулась и повернулась к Бьёрну.
— Бьёрн, слышишь? Нас выведут в город! Скажи мне спасибо! Эй, ты там не умер ли?
— А лучше бы и умер! — буркнул Бьёрн. — И не тыркай мне, что и когда делать, я уже не маленький!
Существо хихикнуло и, осуждающе бросив что-то типа: "Люди!", запалило неизвестно откуда взявшийся светильник. Оно оказалось маленьким, Любаве едва по пояс, зелененьким, с маленькими, лукавыми глазками, в опрятной, немного потешной одежонке.
— Таки здравствуй, — хихикнула Любава. — Может, вживую познакомимся, а не из темени? Я Любава.
— Ну я таки уже назвался! — заметило существо, ужасно напомнившее Бьёрну лесного тролля из сказок детства… Когда у него ещё было детство… — А ты?
— Меня обычно Угрюмым кличут, — нехотя буркнул Бьёрн.
— Ой ли? — удивился Тирлейм. Прошел вперед, мимо него, и обернулся. — Таки вы идете али где? Мне бы ещё поспать бы хотелось.
— Мы идем, идем, — торопливо закивала Любава, взяла повод Грома и глянула вопросительно на Бьёрна. — Мы ведь идем, да?
