Я долго и упорно смотрел на него, пытаясь понять, реально ли беспокойство на его лице.
— Сейчас ты направишься к Энтрери, чтобы рассказать обо мне.
Он рассмеялся мне в лицо.
— Что я скажу? — сказал он, когда, наконец, прекратил смеяться. Его голос был насмешливо высоким. — Эй, мистер Энтрери, сэр, тут какой-то маленький мальчик из другого города спрашивал про темного эльфа. Хочешь, я убью его для тебя? — его голос снова стал нормальным — Да он, вероятно, убьет меня самого. За то, что отнял его время.
Двинувшись прочь, Дондон не прекращал смеяться. Я некоторое время подумал о том, чтобы броситься за ним, оглушив хафлинга и, быть может, захватив в плен. Возможно, тогда я смог бы поменять его на Дзирта.
Или, возможно, в конечном итоге я умер бы сам. У меня и так было достаточно могущественных врагов.
Мои плечи опустились, и я уселся, прижимаясь спиной к стене переулка. Что мне делать? Удача всегда была на моей стороне. Я был назван в честь неё, камень, который я искал, был артефактом Тиморы, богини удачи. И все-таки Тимора больше мне не улыбалась. Я сжал мою левую руку, которая все сильнее немела с тех пор, как я сражался с разбойником в оазисе. Покалывание, также, ползло вверх по ноге.
Я просто устал, сказал я себе. Я не спал весь день, и пробежал по пустыне много миль, чтобы достичь своей цели. Мне нужно было найти, где поспать. И я знал только одно место.
В таком огромном городе, как Калимпорт, попытка узнать путь могла бы занять годы. Но было одно исключение, один ориентир, который я мог найти в любом городе.
Доки можно было легко обнаружить с помощью носа, следуя за запахом соли, приносимым ветром. Доки Калимпорта тянулись на несколько миль вдоль побережья, уходя в море до самых пределов видимости. Некоторые причалы умещали на себе по восемь кораблей, стоящих бок о бок — и это были не маленькие лодчонки, а огромные океанские торговые суда, с четырьмя мачтами и шестью палубами, которые заставили бы постыдиться Морскую Фею. У подножия доков находились булькающие фонтаны, над каждым из которых возвышался фонарный столб. Фонтан предлагал спускавшимся на берег морякам и бездомным, которые передвигались вдоль причалов, свежую воду — а фонарь давал свет, как только наступала ночь.
Я почти час бродил по многолюдным докам, прежде чем нашел укрытие: скопление почерневших ящиков, которые ожидали своего часа, чтобы быть загруженными на склад, лежавший дальше по пирсу. Я был достаточно осторожен, выбирая кучу, вокруг которой не наблюдалась никакой активности. Там, со стороны кучи, обращенной к морю, я нашел для себя укромный уголок.
Один из ящиков был приоткрыт. И сквозь расщепленное дерево я разглядел сушеное засоленное мясо. Мой урчащий живот не послушал никаких возражений на счет кражи. Я наелся досыта, не испытывая угрызений совести.
Морской бриз овевал мое лицо. Соленый воздух одарял в нос. Звуки вокруг казались такими знакомыми: нежный плеск волн, ударявшихся о причал, скрип кораблей, которые поднимались и опадали в такт приливам и отливам. Моряки, матросы и портовые рабочие выкрикивали команды, проносясь мимо меня. Они поднимали и опускали паруса, загружали и выгружали товары, выкрикивали разрешение на вход и выход из доков. “Да, Кэп, нет кэп”. Мне хотелось найти корабль и уплыть, но я знал, что больше не могу бегать от своих неприятностей.
Я призвал свою решимость, желая завершить свой путь до конца. Когда наступит ночь, я отправлюсь к Кругу Плутов. Дзирт и его друзья были в опасности, в руках сумасшедшего убийцы, и, вполне вероятно, об этом знал только я. У меня не было никакого плана. Я не знал, как пройти мимо стражей Паши Пука или бороться с Энтрери. Поэтому я стану импровизировать. После того, как я спасу Дзирта, я, возможно, смогу задать ему пару вопросов. Возможно, тогда у него не останется иного выбора, кроме как рассказать мне все, что ему известно о камне. Я смел надеется, что он окажется столь благодарен, что согласится помочь мне и вместе мы сможем разыскать ту женщину в маске.
Это был опасный план, но я зашел слишком далеко, чтобы позволить любому препятствию остановить меня. Даже если все это приведет меня к смерти.
Долгое время я смотрел на корабли, наслаждаясь запахом морского бриза. Я был уверен, что делаю это в последний раз. В конце концов, я задремал. Мне снилось, что я плыву на корабле капитана Дюдермонта и смотрю в открытое море из вороньего гнезда. А рядом со мной стоит девушка с пшеничными волосами.
— Это Морская Фея? — снова донесся крик откуда-то снизу по причалу.
Я потер заспанные глаза. Солнце стояло низко на западе, но еще не закатилось за горизонт. Шел прилив. Я спал крепко и долго, но до сих пор не чувствовал себя отдохнувшим. Я все еще ощущал оцепенение в руке и ноге. Я с трудом мог поверить, что крик, который я слышал — был чем-то большим, чем просто сном, но ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было оглядеть доки.
И, разумеется, она была там, привязанная к причалу не далее, чем в двухстах ярдах от моего укрытия. Прошло не более десяти дней с тех пор, как я видел её в последний раз, но мне казалось — минула целая жизнь.
Я поднялся на ноги и пошел к Морской Фее, стараясь не сильно опираться на слабую ногу. Я с трудом мог поверить в то, что она здесь — зачем она пришла в Калимпорт?
Я преодолел пустыню, чуть не умер от жажды и едва не был убит бандитами, хотя мог просто остаться на Морской Фее и достигнуть того же места в то же время!
Я подумал о причинах, заставивших меня оставить корабль: нападения пиратов, тролля, опасность, которую представляло мое присутствие. Я покинул Морскую Фею из-за благих намерений. Могу ли я, в самом деле, вернуться в ряды её экипажа? Не слишком ли эгоистично я поступлю?
Нет, не эгоистично. На волоске висела не только моя судьба. На карту было поставлено множество жизней.
Я достиг пирса, к которому причалила Морская Фея, чтобы найти в конце палубы двоих знакомых.
— О, да это Дважды Счастливчик! — сказал Счастливчик. — Как ты тут оказался? Пробрался тайком на другой корабль? Ты же понимаешь, что мы довезли бы тебя, уведоми ты нас, что направляешься в Калимпорт.
Тоннид рассмеялся вместе со Счастливчиком, но, казалось, ему меньше понравилась эта шутка.
— Прогулялся пешочком, — сказал я. Мое горло слегка сдавило: Тоннид и Счастливчик были моими самыми близкими друзьями. Я думал, что никогда не увижу их снова.
— Пешочком? От Мемнона?
— Ну, на самом деле, я бежал, — пожал я плечами. — Большую часть пути. Пешочком шел только некоторое время.
