— И все-таки, если мы, будучи свидетелями тягостных событий последних недель, не выступим единым фронтом, настоятель Олин сможет одержать победу, — ответил Джеховит.
— Но ведь вы, как и я, не считаете его кандидатуру подходящей.
Джеховит пожал плечами.
— В Санта-Мир-Абель достаточно магистров, вполне опытных и обладающих надлежащим характером, — высказал свое предложение Браумин. По всему было видно, что Джеховиту такое предложение не по нраву. — Например, Фио Бурэй и Мачузо.
— Бурэй не готов, да и нрав у него сердитый. Мачузо более печется о благе окрестных крестьян, среди которых проводит едва ли не каждый день, — возразил Джеховит. — Тогда уж лучше Агронгерр из Сент-Бельфура.
Браумин не знал, что ответить. Он был едва знаком с настоятелем самого северного в королевстве монастыря, находящегося далеко на северо-востоке, в провинции Вангард.
— Да, настоятель Агронгерр был бы подходящей кандидатурой, — сказал Джеховит.
Браумину хотелось спросить о причинах такого выбора, но он тут же прикусил язык, вспомнив прошлогоднюю Коллегию аббатов. Тогда он впервые увидел настоятеля Агронгерра. Тот сидел рядом с Джеховитом, ведя с ним, словно с давним другом, непринужденный разговор.
Только теперь Браумин сообразил, что старик целенаправленно подводил его к этой кандидатуре. Джеховит и не собирался становиться отцом-настоятелем. Он прекрасно понимал, что его тесные связи с королем вызовут сопротивление других настоятелей, вынужденных постоянно соперничать с местными герцогами и баронами.
— В Санта-Мир-Абель есть и другие магистры, — стал возражать Браумин.
— Которые не станут пытаться занять этот пост, если брат Браумин и его друзья отдадут свои голоса в пользу настоятеля из другого монастыря, — перебил его Джеховит.
Брат Браумин усмехнулся и мысленно признал справедливость слов Фрэнсиса. Да, он действительно ничего не понимает в политике и не может быть отцом-настоятелем.
— Если желаете, спросите магистра Фрэнсиса, — предложил Джеховит, — или кого-нибудь из ваших друзей, кто знает Агронгерра. Он ни разу не дал повода усомниться в своей честности и мягкости. Конечно, Агронгерр не боец и не зажигатель сердец, каким когда-то был Маркворт. Но церковь, возможно, сейчас как раз нуждается не в борьбе, а в покое и исцелении.
Слушая рассуждения Джеховита, Браумин понял, отчего тот был так заинтересован в Агронгерре. Вне всякого сомнения, Агронгерр станет поддерживать Джеховита и защищать интересы Сент-Хонс. К тому же провинцией Вангард, где находится обитель этого настоятеля, управляет принц Мидалис, младший брат Дануба Брока Урсальского. Браумину было известно о дружеских, если не панибратских отношениях между церковью и светской властью в тех краях.
— Агронгерр — отличный человек с безукоризненной репутацией, — напирал Джеховит. — Вдобавок он уже в годах, ненамного моложе меня. Поймите, то, о чем я вас прошу, выгодно для нас обоих. Даже без вашей поддержки и без поддержки Фрэнсиса Коллегия переполошится, узнав, что я претендую на пост отца-настоятеля. Возможно, мне и не удалось бы набрать нужное число голосов, однако я наверняка сумел бы отговорить собравшихся от поддержки лично вас или другого вашего кандидата. Таким образом, в любом случае этот пост займет либо настоятель Олин, либо настоятель Агронгерр.
— Зачем же вы тогда говорите со мной об этом? — удивился Браумин.
— Я опасаюсь, что Олин победит и попытается укрепить связи между церковью Абеля и ятолами — языческими бехренскими жрецами.
«Уж Олин наверняка не станет благосклонно терпеть Джеховита и его дружбу с королем Данубом», — подумал Браумин.
— Поэтому отнеситесь к памяти отца-настоятеля Маркворта с должным почтением, памятуя о нескольких десятках лет его преданного служения церкви, — сказал Джеховит.
Молчание Браумина Джеховит принял за столь необходимое ему сейчас согласие.
— И поддержите меня так же, как я поддерживаю Агронгерра, — продолжал старик. — И когда его не станет, а вы должным образом проявите себя на посту настоятеля Сент-Прешес… я поддержу ваше назначение… Если я к тому времени буду жив, даю вам слово, что поддержу вашу кандидатуру на высшую должность в нашей церкви, брат Браумин.
— Я разузнаю все, что смогу, о настоятеле Агронгерре, — согласился брат Браумин, — и, если все так, как вы говорите, я поддержу ваш выбор.
Браумин кивнул и слегка поклонился. Затем он повернулся, чтобы отправиться к своим друзьям.
— Постойте, брат Браумин. Есть еще одно обстоятельство, о котором вам будет небезынтересно узнать, — сказал Джеховит, удерживая его. — На прошлогодней Коллегии аббатов Агронгерр не согласился с обвинительным заявлением Маркворта против магистра Джоджонаха. Он поделился со мной своей озабоченностью по поводу слишком поспешного объявления брата Эвелина еретиком. Как сказал тогда Агронгерр, мы не знаем, действовал Эвелин в сговоре с демоном-драконом или против него.
Браумин стал склоняться к мнению, что разговор с Джеховитом прошел куда успешнее, чем можно было ожидать.
Пони видела, как Браумин и Джеховит, который явно не являлся ее другом, закончили разговор. Она не слышала, о чем они разговаривали, но по виду брата Браумина смогла заключить, что он удовлетворен беседой. Заметив Пони, монах направился прямо к ней.
— Сражался с врагом? — спросила она.
— Пытался выровнять дорогу, — ответил Браумин. — Она в глубоких рытвинах, потому что Джилсепони игнорирует наше предложение.
Пони засмеялась столь неприкрытому напору. Не один их разговор с братом Браумином не обходился без того, чтобы он не склонял ее стать открытой и официальной союзницей церкви — новой церкви Абеля, которую он и его союзники надеялись создать.
— Если ты считаешь, что от моего согласия стать матерью-настоятельницей ваша дорога станет ровнее, тогда ты просто глупец, брат Браумин, — ответила она.
— Ты получила предсмертное благословение отца-настоятеля.
— Павшего отца-настоятеля, — напомнила Пони. — Человека, который оказался на смертном одре благодаря мне.
— Но этот человек в последние минуты жизни обрел ясное сознание и покаялся, — ответил ей Браумин. — И церковь будет чтить эти минуты, поскольку она серьезно относится к покаянию.
Пони вновь рассмеялась неистребимому идеализму Браумина. Неужели он не видит ошибочности своих рассуждений? Неужели не понимает простой вещи: Коллегия аббатов никогда не допустит, чтобы последние заявления Маркворта, особенно в истолковании Фрэнсиса, нанесли ущерб престижу церкви.
