Когда все вдоволь насмеялись, чей то старческий голосок лукаво проскрипел: " Да уж, одна тысяча четыреста сорок восьмой, от рождества Спасителя, наступил. Может вам господин, где-то сделать зарубку, на память? А то добренькие храмовники и госпитальеры-«скинут» вас, инквизиции и того…фуух, на костерке!»
Опять раздались смешки и с пяток шуточек об «кострах и толпе, пышногрудой еретичке и дознавателе и так далее…», но вскоре сокамерники затихли и позволили новичку задать очередной вопрос. Переживания последних суток, избиения, непонимание того что и как происходит, как с ним самим так и вообще, с миром вокруг-заставили Хелега задать в принципе нормальный, хотя и несколько наивный вопрос: " Простите великодушно. А что если я расскажу, что являюсь пришельцем из иных миров, ну там: повозки, без лошадей. Летающие по небу телеги. Гром-палки, способные пускать тысячи стрел». Договорить ему снова не дали-опять раздался смех и всё тот же голос, что и раньше, нравоучительно стал отчитывать: " Не со-ве-ту-ю! Вас конечно же: либо примут за сумасшедшего и обязательно «зачистят», что-бы не мешать развитию нашего славного общеста…вы что-забыли уже об «Ночи Очищения»? Было давненько, но всё же. Всё как тогда. Правила те же. Либо посчитают пересказчиком «багдадских сказок» и опять же-пытки, как подозреваемого в шпионаже в пользу иноверцев или сразу казнь, за попытку издеваться над чиновниками «Совета Орденов»…
— Но я, в принципе-могу довольно точно всё описать и объяснить!
— Кому? Обычному дознавале-храмовнику…а зачем? Ему, найденный лазутчик-стократ милее, как для выслуги нынешней, так и для получения своего поместьица при выходе на пенсион. А «винтами Архимеда», «греческим огнём», «взрыв порошком или порохом», «големами из бетона»-мало кого уже удивишь. Слава Богу не все фолианты античности захватил» Совет», многие остались в независимых библиотеках и доступны счастливцам, в Португалии и Англии, а некоторые-и в Скандинавии.
Стало слышно шуршание и лёгкие вздохи, невидимые новоприбывшему сокамерники начали устраиваться на ночлег и Хелег решил последовать их примеру.
Утром, уже довольно поздно, лежащий на всё том же своём тулупе раненный мужчина наконец проснулся. Несмотря на боли во всём теле и некую неустроенность в животе, Хелег чувствовал себя относительно неплохо, гораздо лучше чем с момента встречи — с парой кавалеристов у реки. Оглянувшись вокруг он с удивлением понял что находится в камере один-остальных сидельцев куда то увели, пока он крепко спал. Пользуясь данным обстоятельством — путешественник встал на ноги и произвёл «самообыск». Правда быстро понял, что все вещи что с ним были из «прошлого»-почти полностью забрано полоумными «вонючками» из сарая, близ «расспросной башни».
Осмотрев, в тусклом свете полуподвальных окон с решётками, свои нынешние обновки и повздыхав об их качестве и удобстве: по мнению их нынешнего хозяина-на редкость «простецкое» исполнение и совершенно неудобное в носке. Хелег, как он приучал теперь сам себя откликаться — решил провести осмотр и своих травм. Зеркала небыло и осмотр головы и повреждений на ней ограничился ощупыванием. Голова побаливала, однако кроме нескольких шишек и пары царапин никаких иных повреждений не наблюдалось-видимо плёткой его задели лишь по плечам и спине, а когда волокли на аркане-удалось уберечь от ударов о камни. Зато туловище и ноги все были как следует осмотрены и ощупаны, и к вящей радости «доктора самому себе»-всё вроде работало и переломы отсутствовали. Даже рёбра, после езды на аркане по полю-почти перестали болеть.
Оторвав, как ему казалось, явный излишек своей рубахи до колен чью длину мужчина считал совершенно чрезмерной-он отделил несколько полос внизу и плюнув на них стал бинтовать особо саднящие участки рук и ног. Быстро справившись с этим попробовал сделать разминку, однако сразу отказался-в виду вновь возникших болей в ушибленных конечностях.
Улечься на на своё ложе Хелегу не дали: открылась дверь камеры и зашли тюремщик с сержантом. Последний оказался знакомцем по совместной поездке в повозке. Громко фыркнув показывая презрение и криво ухмыльнувшись, сержант во всю мощь своей лужёной глотки гаркнул: " На допрос! За мной! Быстро! "
Задержанный побрёл на выход и хотя и вежливо, но всё же поддерживаемый служкой за одну из рук-был заведён в донжон, на самый верхний из каменных этажей-третий, выше была заметна лишь смотровая площадка с непонятными ящиками и кранами на ней.
Кабинет, куда привели путешественника, оказался довольно таки бедненько обставленным: маленький стол с листами, перьями, палочками и сидящим за ним монахом — в углу, большой стол — с рыцарем храмовником за ним, новым, не тем что ранее привёз Хелега, перед зарешеченным окошком. Скамьи вдоль стен и один небольшой табурет в центре комнаты.
Сержант быстро усадил приведённого на допрос на табурет, довольно жёстко надавив на плечи, а сам-присел после на скамью сзади и чётко произнёс: " Прибыл! Вчера «приняли» из «расспросной башни». Неплохо, даже бегло-лопочет на «вселенском языке». Много спрашивал у доминиканца. Незнамо кто…».
Храмовник рыцарь, что всё это время делал вид что читает некий свиток крайне прилежно и внимательно-резко поднял взгляд на сидящего прямо перед ним допрашиваемого и заулыбался. Потом махнул рукой сержанту: «Хватит! Вам бы лишь всех подозревать! Может у брата-не было другого выхода, а может-случайность…ведь верно?», — теперь дознаватель обращался напрямую к Хелегу, — «Вероятно, некие события там, трагические к примеру…давайте, честно во всём раскайтесь и мы с удовольствием вернём брата нашего, в лоно Церкви и к доверию от «Совета Орденов»!
Задержанный, что внимательно слушал-даже не остолбенел, он именно «затупил«…Обращая попеременно взгляд-от хмурого и недоброго сержанта храмовников, что сидел с «каменной мордой лица»-на улыбчивого дознавателя рыцаря, с честным лицом и тёплым взглядом, из этого же ордена. Мельком посмотрел и на хихикающего молодого монаха, что готов был записывать показания. Роли всей троицы были столь очевидны, что даже не верилось, что вот он: " классический допрос». Но тут Хелег вспомнил об вчерашнем избиении и быстро решив про себя-что лучше хоть что то говорить, даже привирая-чем героически умереть под градом ударов по всему телу, начал: " Ну да-я же с удовольствием! Сотрудничать с властью-долг каждого добропорядочного гражданина! " Вслед этому последовала и «игра лицом», характерная как минимум для дебила, ибо ещё по службе Хелег помнил: «Дураком казаться-не зазорно, особенно если это спасает тебе жизнь или, на худой конец, избавляет от внеочередных люлей, за «самоход».