— Это же ненадолго.
— А на какой срок?
— Пока он не сделает то, что им нужно. Тебе придется принять меры — твои меры, — чтобы он сидел дома и не сбежал. Твой дар пригодится.
— Дар? — недовольно переспросил мужчина. — А какая от него польза в данном случае?
За спиной у Чарли послышались шаги. Мальчик проворно сунул снимки обратно в конверт и положил его на стол, но, метнувшись к двери, был неприятно удивлен: оказалось, что она наглухо закрыта, а ни ручки, ни замка, ни даже замочной скважины на ней не было. Нашего любопытного героя заперли.
Чарли забарабанил в дверь:
— Эй! Есть там кто-нибудь? Это я, Чарли Бон!
Ответа не последовало.
Наверно, надо стучать и звать погромче.
— Эй! Ау! Мистер Мармор! Сэр, вы здесь? Манфред! Эй!
Чарли колотил в дверь и звал во все горло еще минуту-другую, потом сдался.
За окном темнело, Чарли сел на стул и от нечего делать задумался над загадочными фотографиями. И вдруг его осенило: так ведь эта парочка — приемные родители Билли! Ну, точно, это де Грей. А Билли так мечтал, что у него будут любящие, ласковые мама и папа и настоящий уютный дом. Как же сказать ему правду?
Этот мучительный вопрос так озадачил Чарли, что он съежился на стуле, ломая голову, и сидел неподвижно. Уже окончательно стемнело, окна во дворе гасли одно за другим, и наконец, кабинет Манфреда погрузился в кромешную тьму. Чарли очнулся, обошел комнату, пытаясь отыскать выключатель, но не нашел. Он снова забарабанил в дверь и позвал на помощь, но никто не откликнулся. Соборные часы пробили девять. Значит, уже отбой. Чарли сел на пол и понемногу стал клевать носом.
Его разбудил какой-то знакомый звук, доносившийся со двора.
Цок! Цок! Цок!
Чарли тряхнул головой, отгоняя сон. Цокот копыт. По двору разгуливала лошадь. Чарли кинулся к окну, но было слишком темно, и он ничего не увидел. А когда пробило десять, стук копыт затих. Чарли решил покричать и побарабанить в дверь еще раз, но тут она распахнулась и в глаза мальчику ударил ослепительный луч фонарика.
— Что это за безобразие? Как ты тут очутился?
Перед глазами у Чарли плавали красные пятна, но низкий голос директора он узнал.
— Я пришел сдать Манфреду штрафные строчки, сэр, а дверь захлопнулась, вот я и сижу.
— Но как ты сюда попал, Бон?
— Меня мистер Мармор впустил.
— В самом деле?
— Да, сэр, — жмурясь и прикрывая глаза рукой, ответил Чарли. Нет, чтобы доктор Блур отвел свой фонарик!
— Что ж, Бон, субботу проведешь в школе. Это будет тебе хорошим уроком. А теперь марш спать. — Директор сгреб Чарли за шкирку, выпихнул из кабинета и толкнул в сторону холла.
Но беда не приходит одна: уже на пороге спальни Чарли засекла надзирательница, она же коварная тетка Лукреция. На сей раз коварство выразилось в том, что она подкралась беззвучно, как индеец, и сграбастала племянника за плечо.
— Ой! — пискнул Чарли от неожиданности и от боли. — Если хотите меня наказать, можете не беспокоиться! Меня уже лично директор на субботу оставил!
Тетка Лукреция отчетливо заскрежетала зубами, потом рявкнула:
— Молчать, пока тебя не спрашивают! Где тебя носило?
— Сидел под замком в кабинете у Манфреда, — покорно ответил Чарли, — он мне сам велел прийти, сдать штрафные строчки.
— Строчки? В первый же день четверти уже штраф схлопотал? Позорище! — возмутилась тетка Лукреция. — В жизни бы не поверила, что мы родственники.
— Да и я тоже, — одними губами сказал Чарли, чтобы хоть как-то отвести душу. И шмыгнул в спальню.
Наутро по дороге на завтрак Чарли рассказал обо всем случившемся Фиделио. Тот слушал молча и не выдержал, только когда речь зашла о фотографиях.
— Опять подслушивал! — насмешливо бросил он.
— Не мог удержаться! — смущенно признал Чарли. — Зато, как видишь, узнал кое-что полезное. Эти де Грей такие противные! Что же теперь делать? Сказать Билли?
— Будем надеяться, что ты ошибся и это не их фотографии, — вздохнул Фиделио.
Они вновь вернулись к разговору, когда уселись завтракать.
— Насчет лошади — это все-таки интересно, — задумчиво произнес Фиделио, намазывая гренок маслом.
Билли, сидевший напротив, тут же уронил ложку в кашу.
— Лошадь? Какая?
— Потом объясню, Билли, — пообещал Чарли. — Кстати, вот что: меня на эту субботу оштрафовали, так что я составлю тебе компанию.
— А меня в выходные тут не будет, за мной в субботу новые родители приедут, — похвастался Билли.
— Так быстро?
— Ага! У меня теперь новый дом! Ур-р-ра! — Билли подпрыгнул на скамье.
Чарли заставил себя улыбнуться. Ему не хотелось раньше времени разрушать надежды Билли, но он почему-то был убежден, что настоящее усыновление так быстро произойти не может — наверно, надо оформлять кучу всяких документов. Как Блурам сходят с рук все их штучки? Похищают детей, прячут от родственников, распоряжаются сиротами, будто те — какие-то куклы, делают так, что пропадают родители… Ну и семейка. Неужели нельзя найти на них управу?
— Чарли! — потеребил его Фиделио. — Если ты не голодный, давай я съем твой завтрак.
В ответ Чарли поспешно принялся глотать кашу.
— Ты-то уж тем более не останешься со мной в школе? — спросил он.
Фиделио пришел в замешательство.
— И рад бы, да не могу. Обещал брату выступить с его группой в субботу утром.
— Ладно, по крайней мере, хоть посмотрю на родителей Билли, — утешился Чарли. — Интересно же, что за люди.
На первой же перемене Чарли отыскал в саду Эмму и Оливию и сделал попытку сговориться на выходные с ними.
— Эй! — позвал он еще издали. — Что вы делаете в субботу?
— Я помогаю тете в магазине, — откликнулась Эмма. — В субботу почему-то всегда всем нужны книжки, так что будет наплыв покупателей.
— Тебя опять после уроков оставили, Чарли? — догадалась Оливия.
— Угу. А ты тоже занята?
— Вообще-то эта суббота вполне может стать решающим днем в моей жизни, — непривычно серьезно сказала Оливия.
— Похоже на то, — подтвердила Эмма.
— У меня кинопроба. Пробуюсь на роль в настоящем фильме, там целых три звезды снимаются, а я буду играть дочку Бобби Беппа… то есть, если все сложится, буду.
— Какого Беппа? — поинтересовался Чарли.
— Что? Не притворяйся, что ты о нем не слышал! — Оливия насупила брови. — Он же суперзвезда!
— Правда? Ну, удачи! — от души пожелал Чарли. — Прославишься, наверно!
— Обязательно! — поддержала его преданная Эмма.
