Мы подошли к громадным воротам из двух цельных кусков базальта, из которого состоит практически весь Отпорный хребет. Они были распахнуты настежь и судя по тому, что нижняя их часть буквально вросла в землю, их не закрывали с самого момента постройки обители.
— Ворота Горного монастыря всегда открыты для всех, — объяснил Гоку, — и закроют их тогда, когда миру будет грозить смертельная опасность.
Из голоса парнишки пропала обычная бесшабашная весёлость, казалось, что и сам он неуловимо изменился вместе с голосом.
Нас встретили двое бритых наголо монахом, более соответствующих классическому представлению о лаосцах, нежели Сандзо, хотя тот, вообще, мало соответствовал каким-либо стереотипам. Монахи проводили нас к настоятелю — дородному человеку в небогатых, однако очень красиво расшитых одеждах, постоянно щёлкающему нефритовыми чётками, изображающими людей, лошадей, драконов и птиц. Он производил впечатление человека добродушного и простого, однако я не был бы "ночным воином", если бы не понял, что оно насквозь фальшиво. Перед нами сидел исключительно опасный, но вместе с тем бесконечно мудрый человек, каждое слово в разговоре с ним следует взвешивать по несколько раз, прежде чем произнести.
— Я рад принимать у себя в обители такого человека, как ты, брат Сандзо, — благодушно произнёс настоятель, звали его Шиминь. — Однако я хотел бы знать, что именно привело тебя и твоих товарищей сюда?
— Война рвёт на части не только страну, — начал издалека Сандзо, — но и души людей. Я чувствую это, конечно, не так сильно, как Чо, однако и мне становиться страшно. Минцы и каганы разоряют нашу родину и вгоняют наших братьев и сестёр в бедность и нищеты всё сильней. Повстанцев множество, но у них нет единого центра, каждый предводитель — сам себе господин и не желает идти ни на какие контакты с остальными. Многие из них думают даже не о победе над каганами, а о собственном обогащении или достижении иных сугубо корыстных целей. Примером может стать история нойона провинции Ли-ун, он погиб от руки молодого воина, владеющего техникой летящего боя. Он собрал отряд и обучил его этой технике, после чего присоединился к армии одного из предводителей повстанцев. Они взяли несколько провинций и изгнали оттуда каганских военноначальников, перебив их отряды. Однако вскоре выяснилось, что предводителю нужны лишь секреты техники летящего боя. Люди предводителя схватили юного воина и подвергли его пыткам, но люди, обученные им ворвались в темницу, прикончили предводителя и его присных и скрылись с телом своего учителя. Когда люди предводителя повстанцев поняли, что им не скрыться, они убили молодого воина. Через несколько месяцев оставшихся повстанцев выбили из провинции подошедшие подкрепления каганов, каждого пятого жителя казнили. Так что получилось, что ни в чём неповинные люди страдают из-за разобщённости повстанцев и корыстности их предводителей.
— Я понимаю тебя, — кивнул настоятель Шиминь. — Однако ночь на пороге, вы провели много дней в пути и желаете отдохнуть, так что сообщи своё дело скорее, чтобы вы могли отдохнуть.
Тут я не мог не согласиться с ним. Красноречие Сандзо уже заставило мой желудок, не знавший еды со вчерашнего вечера, начал протестующе урчать, пока тихо.
— Я хотел бы, чтобы мы поддержали одного из предводителей повстанцев, — сообщил Сандзо, — самого достойного по вашему мнению. Остальные ничего не смогут противопоставить ему, народ пойдёт лишь за ним. Тут на него сработает наша репутация.
— Мы очень долго думали над этим, брат Сандзо, — произнёс настоятель Шиминь, — однако как найти достойного. Очень велик риск наткнуться на кого-то столь же корыстного, как и предводитель из провинции Ли-ун.
— Может быть, вы выслушаете меня, — решил подать голос я. — Я, конечно, не официальный представитель моего предводителя — прямого потомка последнего законного императора, однако могу сказать вам: он достойный человек, радеющих за родину более, нежели заботящийся о собственном благополучии.
— Ты служишь ему, юный Вэй-ли, — улыбнулся мне почти с отческой теплотой настоятель, — естественно, что ты со свойственной юности запальчивостью защищаешь своего предводителя.
— Да, это естественно, — кивнул я, припоминая слова Сандзо насчёт "дурацкой традиции" "ночных воителей". — Я не особенный авторитет для столь уважаемых людей, но предводителю Циню служат мастер Чжоу, обучивший меня всему, что я умею, и учитель Чин. Вы без сомнения знаете их обоих, ведь они проникали в вашу обитель из глупого куража молодости.
— Положим, Чин пробрался сюда ещё при моём предшественнике, — усмехнулся настоятель. — Значит, нарушили-таки слово — рассказали о "визите".
— Мне никто из них не рассказывал об этом, — покачал я головой. — Так что в этом отношении совесть моего учителя или мастера Чина чиста, как снег с вершин вокруг вашего монастыря. Об этой традиции мне поведал Сандзо, считая, что я, как и все, знаю о ней.
— Да уж, — почти рассмеялся настоятель Шиминь, — некоторые люди — просто подарки для "ночных воителей". Однако я верю тебе, равно как и свидетельству мастеров, бывавших у нас. Однако я хотел бы сам убедиться в верности твоих слов. Ну не совсем сам, мои люди. Са, ты отправишься с Вэй-ли в резиденцию его предводителя, выяснишь всё сам и вернёшься ко мне с докладом. По его результатам я и стану решать — помогать вам или нет.
— На это уйдёт много дней, — заметил Сандзо, — за которые погибнут ещё множество людей. Мы не должны этого допустить.
— Однако же если мы ошибёмся с выбором предводителя, их погибнет гораздо больше. Мы не имеем права на ошибку.
— Но хватит, — помолчав минуту, продолжил он, — вы устали с дороги, а разговоры о политике выматывают подчас больше самого долгого пути. Ступайте отдыхать. Ваши кельи уже готовы.
Нечто промелькнуло мимо двоих привратников. Оба практически одним движением потёрли глаза и недоумённо переглянулись.
— Что это было? — спросил один.
— А было ли оно? — поинтересовался в ответ второй.
— Было — не было, — пожал плечами первый, — а настоятелю доложить надо.
Второй кивнул и двинулся внутрь монастыря, однако через мгновение до слуха первого донёсся короткий всхлип и плеск крови. Привратник обернулся и увидел своего брата по монастырю, лежащим на земли с рассечённым горлом, а над ним возвышался громадный монстр с серой шкурой, горой литых мускулом и лицом, похожим на маску, красовавшимся на лысой голове, украшенной длинными рогами, в сгущающихся сумерках глаза твари горели подобно угольям пламени Подземного мира. Монах замер в ужасе и даже не заметил удара здоровенного да-дао, которым был вооружён монстр.
