– Зря ты убил его, – сказала на языке Цветущей. – Те времена прошли… Теперь всем будет только хуже.
Я прикусил язык – до того мне хотелось ответить.
– Говори по-человечески! – рявкнул Аррф.
Женщина приподняла уголки губ:
– Я и говорю по-человечески, мясоед.
Он вскинул руку с кольцом – и тут же опустил. Рыжая даже не моргнула.
– О чем вы беседовали с бароном? – глухо спросил Аррф.
И опять Горчица помолчала, прежде чем ответить. Эти маленькие паузы, как ледяные гвозди, делали каждое ее слово значительным и острым.
– Нэф хотел отправить сыновей в Некрай на учебу. Реф согласился. А Кноф… – она мельком взглянула на черноволосую. – Сын Розы хотел остаться в Холмах и жениться. Академии ему ни к чему, так он сказал. И еще он сказал, что ненавидит отца и хочет его убить.
– Врешь! – выкрикнула Роза.
Горчица ухмыльнулась:
– Может, и вру… Это он не мне говорил. Это он Рефу, дурачку, говорил. А Реф, бедняга, врать вообще не умеет.
Начальник стражи, позабыв обо мне, переводил взгляд с черноволосой на рыжую и обратно.
– Капитан, – голос Аррфа звучал теперь устало. – Верни слуг. Пусть позаботятся о лошадях. Собери людей с лопатами: до захода солнца барон должен быть похоронен. Поспеши! Я, возможно, смогу простить вам всем вчерашнее бегство. А может, и нет. Постарайтесь меня задобрить.
Начальник стражи щелкнул каблуками и исчез. Остались женщины: Роза уперла кулаки в крутые бока. Горчица стояла неподвижно, ветер теребил длинный и легкий подол ее ситцевого платья.
– Роза, – медленно начал Аррф. – Ты когда-нибудь думала о том, что твой сын может быть веснаром?
Черноволосая мигнула. Ответила через силу:
– Мы все об этом думаем. Спросите хоть Горчицу. Она тоже.
– Мы думаем, – подтвердила рыжая со странной улыбкой. – В старину они часто рождались, веснары-то… Мать мне рассказывала – всегда устраивали праздник, когда малыш впервые травку подрастит. Никто, – она впилась взглядом в воспаленные глаза мага, – никто их не боялся. И не боится. И веснар, – она кивнула на меня, – никогда и ни за что не убьет человека. Только нелюдь.
Она была сумасшедшая. Безумие влажно поблескивало в ее глазах.
– Ты все сказала? – хрипло спросил Аррф.
– Выходит, Нэфа другой веснар убил? – она рассуждала, не слушая мага. – Не этот? Иначе ты не расспрашивал бы… Ага! Веснар в Холмах, и ты не знаешь, кто это… Пойди по домам, Аррф, пойди по всему поселку и каждого спрашивай. Сколько там у нас местных в поселке? А на выселках? Ничего, за неделю справишься… Если спать не будешь. И если веснар тебя дождется.
– Допрыгаешься, – вполголоса сказала ей Роза.
Горчица улыбнулась шире:
– А начинать надо с девок. Каждая девка в поселке, бери любую, хоть хромую, хоть горбатую. Он со всеми переспал. Не веришь? Пойди, поспрашивай.
– Бред, – выплюнул Аррф. – Замолчи.
Горчица послушалась – и молчала целых три мгновения. Коротенькая, холодная пауза.
– Мальчишку-то мне можно забрать? – спросила совсем другим голосом, тихо. – Рефа? Насовсем?
Маг не ответил. Обернулся к Розе:
– Скажи… Кто из девчонок… в последнее время… с кем он… ты знаешь?
Женщина чопорно поджала губы:
– Я ему не сторож, господин маг. Горчица, хоть и дура, дело говорит: бери в поселке любую.
– Это ложь, – сказал Аррф, но как-то неуверенно.
– Правда, – сказала Роза, будто камень бросила. – Испортил многих. А такой девки, чтобы ему долго у сердца держать – такой в последний год не знаю.
Маг перевел взгляд на Горчицу. Рыжая стояла, не разжимая губ, как будто рот у нее склеился.
Тогда Арф повернулся к женщинам спиной и кивнул мне, приглашая обратно в дом. Уходя, я в последний раз глянул на нее через плечо на Горчицу и Розу. Они стояла, одинаково подбоченясь, и обе смотрели мне вслед.
* * *
В доме все тяжелее было находиться – снизу, из гамака, поднимался тяжелый запах. Слуги, доставившие из поселка завтрак, накрыли его на зеленой лужайке в тени ограды. И стол, и скамейки были врыты в землю.
Горчица, оказавшаяся хозяйкой гостиницы «Фатинмер», приготовила этот завтрак с полным знанием дела: мне полагалась бобовая каша, Аррфу – котлеты в луковой чешуе. Наверное, у нее был припасен готовый фарш, думал я, глядя, как маг сидит над своей тарелкой. Мясное блюдо не приготовишь так быстро…
Интересно: гостиницу Горчице подарил барон? Как и пост сборщика налогов – Розиному мужу?
Цветущая моя, Цветущая…
С детства приученный уважать еду, я съел все, что было в миске. Маг вяло поковырял котлеты и выпил две кружки пива.
– Почему ты не ешь мяса? – спросил, глядя в упор.
– А почему ты не ешь человечину?
Мы смотрели друг на друга. Нас объединяла смерть о двух концах. За домом, в дальних пределах ограды, притихшие крестьяне рыли четырехугольную яму. Скрежетали лопаты, вонзаясь в плодородную землю Цветущей. И пахло весной, обновлением – пахло сырой землей.
– По-твоему, барона убил мальчишка? – маг отхлебнул еще пива. – Старший сын, байстрюк? Кноф?
Яма под лопатами землекопов становилась все глубже.
– Когда, ты говоришь, он сбежал? – я подтянул к себе свою кружку.
– Три дня назад. Уже, считай, четыре.
– И не пришел к матери, – я размышлял вслух. – У него есть друзья в поселке?
– Я почем знаю… Мальчишки жили тихо, как мыши, спали внизу в одной комнате со слугами, вставали рано. Никаких особенных развлечений им не полагалось. Конечно, Нэф учил их арифметике и йолльскому, но эти уроки вряд ли доставляли им удовольствие…
– Я думаю, – медленно начал я, – то есть, если бы я был на месте этого Кнофа… Погоди, сколько ему лет?
– Пятнадцать.
– Тощий, довольно высокий, волосы длинные, темные, нос курносый, веснушки, одет по-крестьянски?
– Да… Подожди, откуда ты…
– Я его видел. Он уехал на поезде в Дальние Углы позавчера вечером, на закате.
И я рассказал Аррфу о мальчишке, вскочившем на тот самый поезд, с которого я сошел. Теперь мне понятен был восторг юного беглеца: рожа с высунутым языком, которую он скорчил мне, предназначалась на самом деле его отцу-барону… И, возможно, магу.
– Получается, мы ехали за ним по пятам, – помолчав, сказал Аррф. – Еще несколько минут – и заметили бы.
– Ничего подобного. Он мог весь день просидеть на станции – прятаться под платформой, например. Для него очень важно было не попадаться вам на глаза – и успеть на поезд… Зато теперь мы точно знаем, что барона он не убивал.
– Почему? Он мог вернуться…
– Из Дальних Углов?! Оттуда пять дней пешего пути! А обратный поезд – я видел – прошел только сегодня утром!
Аррф отодвинул тарелку. Я поморщился: запах его недоеденных котлет смущал меня больше, чем тяжелый дух смерти, воцарившийся в доме.
