Риальто сокрушенно покачал головой.
— Какое несчастье, что никто не напомнил мне о бале вовремя!
— Ну же, Риальто! — хихикнул Визант. — Ты должен мужественно переносить удары судьбы, нытье ни к чему не приведет.
— До бала осталось всего ничего! — воскликнул Ильдефонс. — Ну, в путь?
Прибыв в Кванорк, все трое первым делом засвидетельствовали свое почтение герцогу Тамбаско и выразили восхищение размахом приготовлений. Герцог ответил на их комплименты сухим кивком головы, и волшебники уступили место следующим в очереди. Некоторое время наша троица бродила по дворцу. На этот раз герцог Тамбаско и в самом деле превзошел самого себя. Залы и галереи были запружены вельможами и их прелестными спутницами, четыре стола ломились от самых изысканных яств и редкостных напитков.
Наконец волшебники направились в фойе просторного бального зала, где встали в сторонке и принялись разглядывать проходящих мимо очаровательных дам, обмениваясь замечаниями относительно их достоинств и прелестей. В итоге все трое сошлись во мнении, что, хотя хорошеньких девиц среди приглашенных не счесть, ни одна из них и в подметки не годится ослепительной леди Шаунике с острова Лейк.
Вскоре Ильдефонс подкрутил щегольские усики и отправился на охоту. Визант тоже покинул Риальто, и тот остался в одиночестве в затененной нише в стороне от общего веселья. Первый случай пустить в ход свои чары представился Ильдефонсу. Приблизившись к леди Шаунике, он отвесил размашистый поклон и предложил составить ей пару в паване.
— В этом танце мне нет равных, — заверил он ее. — При моей непринужденности движений и вашем изяществе из нас получится великолепная пара, к нам будут прикованы все взгляды! А после танца я провожу вас к столу. Мы с вами выпьем по бокалу вина, и вы поймете, что я — человек недюжинных достоинств.
— Это очень любезно с вашей стороны, — отвечала леди Шауника. — Я глубоко тронута. Однако в настоящий момент я не расположена танцевать, а злоупотреблять вином не отваживаюсь из опасения показаться вульгарной, что неминуемо уронило бы меня в ваших глазах.
Ильдефонс склонился в глубочайшем поклоне и приготовился пустить в ход все свое обаяние без остатка, однако, когда он поднял глаза, леди Шауника уже удалилась. Он досадливо крякнул, дернул себя за усы и двинулся на поиски дамы посговорчивее. По чистой случайности леди Шауника почти немедленно наткнулась на Византа. Чтобы привлечь ее внимание и, может быть, даже вызвать восхищение, тот разразился в ее адрес четверостишием на мертвом языке, известном как древненаотский, однако леди Шауника выказала лишь удивление и озадаченность. Визант с улыбкой перевел слова и вкратце пояснил ей определенные двусмысленные тонкости наотской филологии.
— Впрочем, — добавил он, — эти понятия не должны воспрепятствовать родству наших душ. Я вижу, вы чувствуете обволакивающую истому этих строк столь же тонко, как и я.
— Пожалуй, не совсем, — возразила леди Шауника. — Впрочем, подобные методы обольщения на меня не действуют, к тому же я не заметила особого родства душ.
— О, вы непременно почувствуете его — со временем! — заверил ее Визант. — Я наделен редкостным даром видеть души во всем их мерцающем разноцветье! Наши с вами души лучатся одинаковым благородством! Идемте, прогуляемся на террасе! Я хочу поведать вам одну тайну.
Маг попытался сжать ее руку в своей. Леди Шауника, несколько озадаченная таким напором, отстранилась.
— Признаться, мне совсем не хочется выслушивать ваши секреты после столь непродолжительного знакомства.
— Дело не столько в секрете, сколько в том, что я разделю его с вами! Да и разве имеет значение продолжительность знакомства? Я увидел вас не более получаса назад, но уже сочинил два стихотворения и одну оду в вашу честь! Идемте! Прочь из этих стен, на террасу! Прочь в манящую даль! Туда, где струится звездный свет, под сень дерев! Мы скинем с себя одежды и станем резвиться в полях с невинным пылом лесных божеств!
Леди Шауника отступила еще на шаг.
— Благодарю вас, но я от природы застенчива. А вдруг мы так увлечемся, что не сможем отыскать дорогу обратно во дворец, и утром селяне застанут нас, голышом скачущими по полям? И как мы будем объяснять сей казус? Нет, ваше предложение меня не привлекает.
Визант заломил руки над головой и, закатив глаза, принялся рвать свои медные кудри в надежде, что леди Шауника поймет, какую душевную рану нанесла, и сжалится над ним, но бессердечная красавица уже ускользнула. Рассерженный Визант отправился к столу с закусками, где осушил один за другим несколько бокалов хмельного вина. Немного погодя леди Шауника по пути в зал случайно наткнулась на одну приятельницу, леди Дуальтиметту. Остановившись перекинуться с ней словечком, она столь же случайно бросила взгляд на укромную нишу неподалеку, где на обитой малиновой парчой софе в одиночестве сидел Риальто.
— Взгляни-ка вон туда, — шепнула она леди Дуальтиметте. — Кто тот незнакомец?
Леди Дуальтиметта закрутила головой.
— Я слышала, его зовут Риальто, а иногда даже Риальто Великолепный. Он кажется тебе утонченным? Я лично нахожу его мрачным и даже грозным!
— В самом деле? Да нет, никакой не грозный, разве он не мужчина?
— Разумеется! Но почему он сидит в стороне, как будто относится ко всем в Кванорке свысока?
— Ко всем? — задумчиво протянула леди Шауника.
Леди Дуальтиметта собралась уходить.
— Прошу прощения, моя дорогая, мне нужно спешить, у меня важная роль в постановке.
С этими словами она ушла. Леди Шауника поколебалась, потом, улыбнувшись какой-то своей мысли, неторопливо двинулась к нише.
— Сударь, вы позволите мне присоединиться к вам в этом укромном уголке?
Риальто поднялся.
— Леди Шауника, вы отлично знаете, что можете присоединиться ко мне где пожелаете.
— Благодарю вас.
Она уселась на софу, и Риальто опустился на свое прежнее место.
— Вам не интересно, почему я решила составить вам компанию? — вопросила красавица, улыбаясь все той же затаенной полуулыбкой.
— Этот вопрос не приходил мне в голову. — Риальто немного подумал. — Рискну предположить, что вы условились встретиться с кем-то в фойе и решили, что сможете подождать здесь без помех.
— Тонкий ответ, — улыбнулась леди Шауника. — Откровенно говоря, мне стало любопытно, почему такой человек, как вы, сидит в стороне от всех, в темноте. Может, вы потрясены каким-то трагическим известием? Или все дамы в Кванорке с их жалкими попытками щегольнуть привлекательной внешностью не вызывают у вас ничего, кроме презрения?
