Итак, научное объяснение магии должно было быть, но его не было. А когда Сомов стал размышлять о теории информационного поля, которой можно было бы объяснить взаимодействие разума человека и ответную реакцию темного мира, то вдруг понял, что научные теории у него закончились. Дальнейшие размышления грозили запутыванием в торсионных полях вокруг философского камня, и он сказал себе стоп. Поэтому интерпретировав понятие темного мира как необъяснимое, Виктор принял за данность то, что темный мир существует, а главное то, что этот мир полон скрытых сил и возможностей, которые можно использовать.
Следующим шагом стало изучение магического алфавита. Магистр Тессар Сиан был когда-то ректором королевской магической академии и сохранил у себя много обучающих амулетов. Амулеты были устаревшие и находящиеся на грани распада, но вполне еще пригодные для обучения.
— Хотя этим амулетам уже пять лет, но в них заключены почти все магические символы, — успокоил магистр, — Для магии пять лет это не срок и за это время появилось не так много новых символов, которые ты сможешь выучить самостоятельно, Вик. Кстати в этих амулетах нет и твоего нелепого огня, зажигаемого левой рукой. Черт возьми, ну надо же было попросить у темного мира такую ерунду!
Применение обучающих амулетов происходило с предосторожность и под обязательным присмотром личного лекаря магистра. Виктор вспомнил о головной боли от амулетов Преана и поделился этой историей с лекарем. То, что Эргис два раза подряд использовал амулет на пациенте, привело лекаря в негодование.
— Удивительно, что он не сжег вам мозг и не сделал идиотом. Таких магов и близко нельзя подпускать к амулетам, — возмутился целитель.
— Полностью с вами согласен, — поддержал его Сомов, опасливо поглядывая на приготовления лекаря.
С недельными перерывами в его голову трижды закачивали магический алфавит, состоящий в основном из письменных (зрительных) символов, жестов пальцами и руками, а также устных выражений. Магическое действие могло состоять из одного элемента, например, только зрительного и не иметь других аналогов или могло быть вызвано любым из трех существующих способов или же требовало для активации совокупности всех элементов — зрительного, жеста и артикуляции. У Виктора голова пухла от новых знаний, но надо отдать должное лекарю она ни разу не болела.
Теперь Сомов почти никогда не снимал гогглы и постоянно учился взаимодействовать с темным миром. Гогглы являлись самым необходимым инструментом магов, и сильно отличались друг от друга. Среди них были большие и тяжелые экземпляры с пересекающимися ремнями для удержания на голове, а не ушах, которые, имея десятикратное увеличение, служили для программирования заклинаний. Были совершенно огромные стационарные устройства, которые не удержала бы уже ни одна голова, внешне походившие на военные наблюдательные бинокулярные приборы и предназначенные для работы внутри кристалла, а по существу являясь микроскопами темного мира. Существовали узкоспециализированные гогглы: боевые, с более прочными и близко прилегающими к глазам стеклами, геологические для работ с земной поверхностью, медицинские, которыми пользовались исключительно лекари и прочие варианты. Виктор же учился магии в стандартных гогглах, которые предпочитало и носило большинство пользователей. Стандартные гогглы хотя и видели сквозь предметы и одежду, но кожу не снимали и до костей человека, как медицинские не просвечивали. Почти сразу же всплыла любопытная деталь — одежда магистра и всех его родственников была сшита с вкраплением серебряных (реже золотых) нитей и вплетенных серебряных лент так, что их фигуры невозможно было рассмотреть при всем желании, так как тело буквально терялось в сети из серебра. После этого открытия Сомов почувствовал себя неловко, вспомнив, как его иногда пристально разглядывает Ленора сквозь гогглы. При первой же поездке в город он купил себе подобное белье, которое раньше уже неоднократно видел в лавках, но не приобретал из-за дороговизны и недоумения для чего оно расшито серебром, да еще с изнанки. Жаль, что магическое клеймо сквозь не слишком частые серебряные нити все равно читалось, и без фольги ему по-прежнему было не обойтись.
Когда Сомов немного освоился с магией, магистр провел его в помещение глубоко расположенное под замком и показал ему тихую комнату. Это было довольно странное помещение стены, пол и потолок которого со всех сторон ощетинились деревянными панелями, установленными под самыми разными углами с таким расчетом, чтобы гасить любой звук. Раньше здесь работал сам магистр Тессар над новыми заклинаниями, а теперь предлагал проверить свои возможности Виктору.
— Это лучшее место для того чтобы заниматься магией. Слуховая депривация обостряет чувства и облегчает контакт с темным миром, — объяснял Сиан, — К сожалению, мне уже почти не даются новые заклинания, но ты еще полон энергии и темный мир обязательно откликнется на твои желания. Я жду от тебя, Виктор, удивительных магических решений. Но только не растрачивай свои силы напрасно и не забывай, что однажды темный мир перестанет тебя слышать, — с легкой грустью закончил он.
После этого Сомов стал часто заглядывать в тихую комнату, но провести в ней больше получаса ему еще никогда не удавалось. Погасив свет он прислушивался к темному миру, но в ответ слышал только звуки работы своих собственных внутренних органов и от этого ему становилось жутко. Никакого отклика от темного мира Виктор пока не получил, но не сдавался, и каждый день возвращался в тихую комнату. Он буквально жаждал получить новое заклинание для браслета смерти.
Спустя месяц в замке появился герцог Крон Гросс и состоялся первый непростой разговор на тему производства искусственных алмазов между будущими участниками этого предприятия. Гросс форсировал события, Сиан упирался и критиковал затею, а Виктор сейчас больше был заинтересован овладением магией, чем производственными вопросами, но не идти на поводу у начальника тайной стражи Сомов не мог и всячески его поддерживал.
Тессар очень скептически отнесся к озвученному проекту и разносил его в пух и прах:
— Думаете, что вы первые кто до этого додумался? Идея о создании алмазов из графита уже сотни лет будоражит умы, после того как впервые сожгли алмаз превратив его в графит. Но совершить обратный процесс еще никому не удалось, — поучал магистр дилетантов, — В Асттроне вампиры из академии пять лет пытались получить алмазы с помощью многотонного магического пресса и высочайших температур. Они бились пять лет, но не создали ни одного алмаза! А вы сейчас предлагаете делать абсолютно то же самое, что и они. Черт возьми, герцог, это самая большая глупость, которую я от вас слышал.
