— Черт!
— Я говорил! — закричал Каспа, роняя карты и расплываясь в улыбке. — Я говорил — вернется!
Они окружили Веста, хлопали по спине, пожимали руки, втащили в палатку. Ни наручников, ни обнаженных мечей, ни обвинений в измене. Челенгорм провел его к самому лучшему креслу — к тому, которое не грозило немедленно развалиться, Каспа дышал в бокал и пальцем счищал что-то, а Бринт вытащил пробку из бутылки с деликатным хлопком.
— Когда вы прибыли сюда?
— Как вы добрались сюда?
— Вы были с Ладиславом?
— Вы были в сражении?
— Погодите, — сказал Челенгорм, — дайте ему минутку!
Вест махнул рукой.
— Я прибыл сегодня утром и явился бы к вам в ту же минуту, если бы не два очень важных свидания — одно с ванной и бритвой, другое — с маршалом Берром. Я был с Ладиславом, был в сражении, а сюда добирался пешком по лесам, с помощью пятерых северян, девушки и человека без лица.
Вест взял бокал, залпом осушил его и уже начинал радоваться тому, что решил войти.
— Не стесняйтесь, — сказал он, протягивая бокал.
— Пешком по лесам, — прошептал Бринт, наполняя бокал, и потряс головой. — С пятью северянами. С девушкой, говорите?
— Точно. — Вест нахмурился, думая, чем Катиль занята прямо сейчас. Вдруг ей понадобится помощь… вздор, она может о себе позаботиться.
— Вы доставили тогда мое письмо, лейтенант? — спросил он Челенгорма.
— Несколько холодных и беспокойных ночей в пути, — улыбнулся здоровяк. — Но я справился.
— Только теперь — капитан, — вмешался Каспа, усаживаясь на табурет.
— В самом деле?
Челенгорм скромно пожал плечами.
— На самом деле благодаря вам. Лорд-маршал взял меня в свой штаб по моем возвращении.
— Однако капитан Челенгорм еще находит время общаться с нами, маленькими людьми, храни его Бог. — Бринт облизнул кончики пальцев и принялся сдавать на четверых.
— Боюсь, мне не на что играть, — смутился Вест.
— Не беспокойтесь, полковник, — улыбнулся Каспа. — Мы больше не играем на деньги. Без Луфара, который бы нас всех раздевал, это неинтересно.
— Он так и не вернулся?
— Его сняли с корабля — Хофф послал за ним. С тех пор мы о нем ничего не слышали.
— Высокопоставленные друзья, — горько сказал Бринт. — Разгуливает себе по Адуе, занимается какой-нибудь ерундой и вольничает с женщинами, пока мы тут задницы отмораживаем.
— Скажем честно, — бросил Челенгорм, — он достаточно вольничал с женщинами, даже когда мы были там.
Вест нахмурился. К сожалению, это была чистая правда.
Каспа взял со стола свои карты.
— Одним словом, мы теперь играем на чистый интерес.
— Хотя откуда тут что-нибудь чистое, — съязвил Бринт. Партнеры расхохотались, а Каспа забрызгал спиртным бороду. Вест поднял брови. Ясно, что они пьяны, и чем раньше он их догонит, тем лучше. Он одним махом прикончил бокал и потянулся за бутылкой.
— И вот что я вам скажу, — говорил Челенгорм, сортируя карты непослушными пальцами. — Я чертовски рад, что мне не нужно будет сообщать вашей сестре скорбные новости о вас. Я неделю почти не спал, думал — как это сделать, и ни одной мысли.
— У тебя никогда не было мыслей в голове, — сказал Бринт, и снова раздался хохот. Даже Вест на этот раз улыбнулся.
— Как прошла битва? — спросил Челенгорм.
Вест уставился на бокал.
— Плохо. Северяне устроили ловушку Ладиславу, и он прямиком угодил в нее, потеряв кавалерию. Потом внезапно опустился туман — нельзя было разглядеть руки перед носом. Их всадники налетели, мы не успели понять, что происходит. Меня, кажется, ударили по голове. Следующее, что я помню, я лежал навзничь в грязи, а на меня несся северянин. Вот с этим. — Вест вытащил из-за пояса тяжелый меч и положил его на стол.
Три офицера завороженно уставились на клинок.
— Черт побери, — пробормотал Каспа.
Бринт смотрел во все глаза.
— И как же вы с ним справились?
— Никак. Я говорил вам про девушку…
— Ну!
— Она вышибла ему мозги молотом. Спасла мне жизнь.
— Черт побери, — пробормотал Каспа.
— Уф! — Бринт тяжело откинулся на спинку. — Вот это женщина!
Вест хмуро уставился на бокал в руке.
— Так и есть. — Он припомнил, что ощущал, когда Катиль спала рядом, дыша ему в щеку. — Именно так и есть.
Вест осушил бокал и поднялся, снова убирая северный меч за пояс.
— Уходите? — удивился Бринт.
— Мне нужно кое о чем позаботиться.
Челенгорм поднялся следом.
— Я должен поблагодарить вас, полковник. За то, что отослали меня с письмом. Похоже, вы были правы. Я ничего не мог бы сделать.
— Нет. — Вест медленно набрал воздуха и шумно выдохнул. — Никто ничего не мог бы сделать.
* * *
Ночь стояла тихая, холодная и бодрящая; сапоги Веста хлюпали и скользили по полузамерзшей грязи. Там и сям горели костры, у которых собирались солдаты, нацепившие на себя всю одежду, какая была. Пар от дыхания поднимался в воздух, измученные лица подсвечивлись желтым. Один костер — на склоне над лагерем — горел ярче остальных, и Вест, пошатываясь от выпитого, двинулся к нему. Две темные фигуры сидели у костра, и Вест, подходя, начал узнавать их.
Черный Доу сидел с трубкой, дым от чагги струился из его свирепой улыбки. Початая бутылка держалась между его скрещенных ног, несколько пустых валялись неподалеку в снегу. Где-то справа, во тьме, кто-то пел на северном. Сильный, глубокий голос, и пел отвратительно.
— Он его порезал до косте-е-ей… Нет. До косте-е-ей. До… погоди.
— Вы в порядке? — спросил Вест, протягивая к потрескивающему огню руки в перчатках.
Тридуба радостно улыбнулся ему, чуть покачиваясь вперед и назад. Полковник задумался: неужели он впервые видит, как старый воин улыбается. Тридуба ткнул пальцем за спину.
— Тул писает. И поет. А я пьяный в дерьмо. — Он медленно повалился назад и рухнул в снег, широко раскинув руки и ноги. — И обкурился. И напился. Я мокрый, как целая Кринна. Где мы, Доу?
Доу щурился через огонь, раскрыв рот, словно разглядывал нечто очень далекое.
— Прямо посреди долбаного ничего, — сказал он, обводя трубкой окрестности. Он закудахтал, схватил Тридуба за сапог и потряс.
— Где же нам еще быть? Хочешь, Бешеный? — Он протянул Весту трубку.
— Хочу. — Вест сделал затяжку, почувствовав, как дым обжигает легкие. Он кашлянул бурым дымом в морозный воздух и снова затянулся.
— Дай мне, — сказал Тридуба, снова садясь и забирая трубку у Веста.
Могучий голос Тула раскатывался во тьме, отчаянно фальшивя:
