— Ты могла бы просто постоянно навещать его. — С каждым сказанным Эллис словом, Эссси все меньше и меньше хотелось отпускать ее в эту опасную прогулку по дороге ведущей в ад. Лишь только вера в эту девушку останавливала его от прямого предупреждения, от раскрытия тайн грядущего будущего.
— Могла бы, а потом каждый раз страдала бы от необходимости расстаться, и тебя видеть так часто тяжело. И какая из меня в результате получится правительница. Нельзя сделать других счастливыми, если несчастен сам. — Эссси лишь грустно улыбнулся на ее слова, Эллис даже не подозревала насколько она права и насколько противоречит самой себе. Но он будет надеяться на то, что она поймет свою роль, найдет свое место в этом мире, свернет с ошибочного пути ведущего в бездну. Этого нельзя понять с чужих слов, этому нельзя научить, этому можно лишь научиться и только на своих ошибках, только дойдя своей собственной головой. — Так у меня хотя бы есть шанс. Время и расстояние способны на многое…. Нам ли не знать….
Риш ушел, а она еще долго не могла заснуть, не смотря на усталость и позднее время. Одинокая слеза скатилась по щеке. Оставленная ей дорожка неприятно высушила кожу. Но это все такие мелочи. Она знала, что поступает правильно, решив родить, но не знала, поступает ли правильно, отказавшись от этого ребенка и пытаясь его забыть. Она верила в свои слова, верила в свою правоту, в единственную верность выбранного пути, но видела в бездонных голубых глазах борьбу, желание уберечь ее от совершаемых ошибок. Видела и не могла понять. У Риша теперь есть ее частичка, а у нее лишь долг и свобода, она сама выбрала этот путь, и она сможет пройти его с улыбкой на губах. Эллис нерешительно улыбнулась, растворяясь в подкатывающей волне единения с миром. Все будет хорошо, потому что иначе не бывает, нашептывал ей пробившийся сквозь тончайшие щели ветерок. Ты всегда можешь положиться на нас, шелестели вдалеке кроны деревьев. Не ты ли живет по принципу, все, что не делается, все к лучшему, громким прибоем разбивалась вода о скалы далеких берегов.
Второй день второго летнего месяца, встретил вернувшуюся накануне королеву яркой солнечной погодой. Мир словно пытался изо всех сил поддержать ее, прогнать прочь все грустные мысли и сомнения. Да и как вообще можно печалиться в день рождения самого близкого в этом мире человека. Ее королю в этот день исполняется двадцать девять лет. А уж по случаю ее возвращения празднование тезоименитства и вовсе должно было обратиться в грандиознейшее событие. И естественно им предстояла куча невероятно нудных церемоний способных испортить любой праздник. Королева просто не придумала ничего лучше, как похитить своего супруга и сбежать с ним к единственным расположившимся в пределах столицы небольшим скалам на севере побережья.
Две пары босых ног оставляли следы на тоненькой полоске песчаного пляжа, со всех сторон окруженной труднопроходимыми скалами, под нависающими над ними каменными громадами. Смех, отражаясь и множась среди скал, далеко разливался по прибрежной полосе. Никогда прежде им не было настолько хорошо вдвоем. И в этот момент Эллис не на мгновение не сомневалась в том, что справится, сможет сделать мир лучше и прекрасней, сможет пережить расставание с сыном и Ришем. Ведь у нее есть Ксан, не менее любимый, не менее дорогой, в неравной борьбе все же сумевший подхватить ее на руки. Эллис сдалась и удобно устроила голову на надежном мужском плече.
— Я так рада, что смогла тебя похитить! — воскликнула королева, наконец, справившись с очередным беспричинным приступом смеха.
— Пожалей придворных, ты же сорвала все так точно выверенные церемонии, — едва сдерживая смех, возмутился король, еще сильнее прижимая к себе свою невыносимую королеву.
— Да уж представляю, как сейчас взбудоражен весь дворец, король и королева пропали самым наглым образом, и никто не представляет, что же делать в такой ситуации. Но до вечернего бала, там все равно ничего интересного не намечалось! — Ужом, выскользнув из объятий супруга, Эллис спрыгнула на песок и помчалась прямо по линии прибоя. До короля тут же донесся ее веселый окрик: — Догони!
— Демонесса! Искусительница! — крикнул в ответ Ксаниэль, бросаясь за ней в пучину невысоких волн. Во все стороны полетели брызги, мгновенно промочив легкие летние одеяния….
На выступающем далеко в море камне, загорали две человеческие фигурки, а каждая новая волна, гонимая с бескрайних морских просторов ветром, так и норовила взвиться повыше, смыть их с облюбованного выступа скалы, но лишь соленые брызги долетали до королевской четы.
— Знаешь, я так по тебе скучал все эти пол года, и я очень рад, что этот день разделяю с тобой и только с тобой!
— Неужели! — всем своим видом показывая сильнейшее удивление, королева даже приподнялась на локтях, лишь в глазах играл лукавый огонь, обещающий очередную пакость, ничего не подозревающему королю. — Как? Ты так соскучился, что тебе оказалось мало целой ночи? Я думала мы там мозоли себе натрем!
— Пошлячка! — Ксаниэль аж поперхнулся от такой откровенной пошлости со стороны супруги, но тут же невольно расплылся в улыбке, его Эллис ничуть не изменилась. — А ты уверен, что кроме нас тут никто не появится?
— Конечно, нет, но разве это тебя не возбуждает? — эротично потянулась девушка, мгновенно прижавшись всем телом к супругу. — Если ты не выдохся ночью, то у нас еще есть время до вечера! Боюсь, после бала у нас хватит сил лишь доползти до кровати. Аристократия не простит нам этого побега.
— Искусительница!
— Ты повторяешься! — ответить королю Эллис уже не позволила, закрыв ему рот самым надежным способом — поцелуем. Только не думать, повторила в очередной раз про себя королева. Ксаниэлю не за чем знать, что похитила она его, не просто желая провести этот день с ним, но и опасаясь скучнейших церемоний, на которых в голову так и лезут грустные мысли. Он не имеет права, позволять себе думать о том, что было, о том, что она сделала. Она должна быть счастлива несмотря ни на что, каждое возможное мгновение в ее жизни, иначе ей не справиться, иначе ей не подарить счастье всем тем, кого она любит и о ком заботиться.
Музыка кружила их в танце, расцветая вокруг красочными иллюзиями, вновь и вновь, от праздника к празднику маги стремились превзойти самих себя. Главы почтенных родов теперь уже снисходительно смотрели на юную венценосную пару. Любовь что озаряла их лики, радость, что нежной улыбкой застыла на губах, были достойны прощения за неподобающее поведение, за срыв почти всех церемоний. Эти двое просто слишком соскучились друг по другу и оказались не готовы делить любимого еще и со всем остальным королевством. Ну а молодежь она всегда на ура принимала любой бунт, горячая юная кровь, с ней все равно ничего не поделаешь. Да и праздник получался на славу, словно вновь пришло безудержное веселье первого дня весны. И за эту радость, за это веселье, во все стороны льющееся от короля и королевы им простили все. А некоторым еще на что-то надеющимся герцогиням оставалось, несмотря на гневную бурю внутри, несмотря на провалы, следующие один за другим, старательно изображать из себя охваченную всеобщей радостью леди, и стоить дальнейшие планы. Она умела ждать, она была терпелива, и потому до сих пор не отчаивалась — ее век очень долог. А та информация, которой она теперь располагала, давала весьма неплохие шансы, и никто кроме нее не знал больше о тайне королевы. Она не собиралась опускаться до пустого шантажа или мелочных сплетен, она просто невзначай, но очень старательно не позволит этой выскочке забыть о том, что она сделала. Она не позволит ей быть счастливой. И рано или поздно королева не выдержит, сорвется, а она приложит все свои силы, чтобы правильно воспользоваться этой ситуацией.
