То, что они продолжают выполнять волю своего предка, противостоя врагу, было понятно. Но вот действительно ли они её союзники, было не настолько бесспорным. Они чего-то хотели от нее, и она не думала, что выйдет из ситта, если не сделает то, что они потребуют.
Скоро они миновали пролом в Палату Падших, но ведущий дракон продолжил идти по тоннелю. На стенах извивающегося прохода Винн видела выбоины, неровности и царапины. Они продолжали в таком темпе, который вынудил ее почти бежать, но вскоре они оказались в кармане пологого камня.
Меньший, ведущий дракон обосновался на возвышении у одной из стен. Поверхность рядом с ним была странно гладкой, хотя и вела к потолку кармана. Винн искоса посмотрела туда, освобождая немного света из кристалла в руке.
На стенах были рваные отметки, словно камень царапали когтями, но чем больше Винн смотрела, тем больше видела другое.
«Вы будете ждать здесь… его возвращения.»
Она оглянулась назад и обнаружила, что первый дракон перекрывает вход.
— Я не знаю, где Красная Руда, — ответила она. — Как он сможет найти нас здесь?
«Кровь придёт к своей крови.»
Как будто в ответ на эти слова, тяжелые шаги послышались в тоннеле.
Красная Руда появился у входа, неся шар под мышкой и железный посох в другой руке. Сначала, Винн могла смотреть только на шар. Она помнила, насколько тяжелым был шар Воды, и была удивлена, что он может нести шар Земли одной рукой.
При виде того, что его ждало, глаза Красной Руды расширились. Он отступил и направил свой посох на первого дракона. Тот даже не оглянулся на него, только отодвинулся в сторону, давая ему пройти.
— Красная Руда, — окликнула его Винн и помахала ему.
Он перевёл взгляд на нее, поколебался, а затем осторожно двинулся к ним.
— Что происходит? — спросил он.
Ответ выбил все остальные мысли из разума Винн:
«Посмотри на последние слова и прочти их ему.»
Второй дракон качнул головой на исполосованную стену.
Винн подступила ближе, исследуя отметки когтя:
— Но… я не могу прочитать их, — сказала она, но слова сами начали заполнять ее голову.
* * *
Чейн с тревогой наблюдал за лицом Винн, когда она вздрогнула и начала говорить. Слова лились из ее рта на нуманском непрерывным потоком, но как будто ей кто-то их подсказывал:
Может быть, я буду забыт за то, что я сделал.
Может быть, я умру в Вечности за свой выбор.
Может быть, никто и никогда не простит мне мои действия.
Пусть мой народ живёт снова, но без ужаса, который испытал я.
Пусть мое имя будет забыто всеми, кроме одного.
Может быть, только мой брат…
Винн вздрогнула, у неё перехватило дыхание. Она прикрыла рот ладонью, и слеза скатилась по ее щеке.
Чейн положил руку на ее плечо, но прежде чем он смог что-то сказать, она продолжила:
— Может быть, только мой брат... — и снова слова, казалось, застряли в ее горле.
…вспомнит меня,
Вспомнит, каким я был до этого падения.
Нашей кровью я связываю его — никогда не произносить моё имя снова.
Я, Глубокий Корень, семьи Дождя, клана Спутанного Гремячего Корня народа Земли в ситте ниже Песни Лорда, желаю не существовать больше.
Чейн чувствовал, как Винн дрожит всё сильнее от каждого слова, хотя запнулась она лишь дважды, на той фразе. Упомянутому в тексте брату предписывалось никогда никому не рассказывать о Глубоком Корне, и он должен был на себе пережить то, что произошло здесь тысячу лет назад.
* * *
Винн слышала шипящий стрёкот крылышка-листа в своей голове. Она никогда не смогла бы прочитать полукруглые знаки на стене, поскольку письмена этих существ были совершенно неизвестны ей. И несмотря на это, она поняла, что они делали запись с потерянного гномского диалекта.
Драконы-хранители записали и передали последние слова — тот последний, отчаянный шепот — Глубокого Корня, приговаривающего себя к вечной смерти.
По верованиям его народа, если никто не будет помнить его, он уйдёт в небытие, а не будет жить вечно в загробной жизни. Он отрезал себя от них. Те, кто помнил только название Таллухераг, были не лучше, чем Винн, в своём невежестве.
Но Винн сказала меньше, чем драконы вложили в ее мысли. Странно, но ни один из них не упрекнул ее за это.
Новая команда раздалась в ее голове:
«Расскажи ему прошлое, что мы показали тебе.»
Винн обернулась:
— Красная Руда… Красная Руда, я…
Он выглядел таким пораженным, что она не знала, с чего начать. Она посмотрела на отметки на стене, а затем на пол — на что угодно, лишь бы не на его лицо. Она начала рассказывать то, что пережила в воспоминаниях Глубокого Корня. Она не услышала от него ни звука. Когда она дошла до момента выбора Глубокого Корня, слезы побежали по ее лицу. Ее колени задрожали, и она начала опускаться на пол.
Сильные руки поймали ее сзади. Чейн подхватил ее, и она была благодарна ему, но не смогла заставить себя посмотреть в лицо Красной Руды. Даже, когда закончила.
— Я сожалею, — прошептала она, но это казалось таким слабым и неподходящим, что она замолкла.
Красная Руда хранил молчание. Но вдруг Тень рыком сломала тишину.
Винн подняла глаза и увидела, что Тень направилась к дракону у стены. Собака выглядела совсем крошечной перед этим огромным существом, но он немедленно отошёл с её пути. Она остановилась у стены кармана и вытянула свою шею, оглянувшись на Красную Руду.
Груда почерневших костей лежала у передних лап Тени. Она опустила к ним морду, и шипящий голос заговорил с Винн снова:
«Скажи ему поднять свою кровь… взять то, что является его частью.»
Винн моргнула, вытирая лицо рукавом. Она посмотрела на кости у лап Тени. Скелет был не полон, но она догадалась, чей он.
Это были останки Глубокого Корня. Драконы, должно быть, за века раскопали и собрали здесь то, что смогли найти.
Красная Руда, выпустив шар и посох, медленно подошел. Он упал на колени перед костями и в неподвижности застыл. Когда он потянулся к ним, Винн высвободилась из объятий Чейна, отчаянно пытаясь ослабевшими руками снять свой плащ. Чейн помог ей, и она, крепко стиснув ткань в ладонях, приблизилась.
Почти боясь подойти слишком близко, она застыла, пока Красная Руда не поднял на неё взгляд.
На его широком лице появился гнев. Она не могла вынести этого и, опустив взгляд, протянула ему плащ. Он так и не взял его, и она присела и положила его ему на колени.
