– Мне надо с тобой поговорить, – замечает безжалостная сирена. – И в нормальном состоянии.
– Я всегда в ненормальном состоянии, – ухмыляюсь я, отстраняясь от него. – Но я понял твою точку зрения. Пошли, что ли…
Мы вышли из бара, и свежий ночной воздух ударил в лицо. Я глубоко вздохнул.
– Куда?
– Пойдем.
Он привел меня в городской сад, на берег безлюдного маленького озерца.
– Хоть какая-то, но вода, – проворчал капитан Рал, опускаясь на самой кромке у воды.
Я медленно киваю.
– Тяжело, наверное, вдалеке от моря, сирена.
Его взгляд остер, как лезвие хорошо наточенного меча и ответ язвителен:
– Тяжело, наверное, вдалеке от своего мира, жрец Лейлы.
Я киваю:
– Ну что ж, приветственные удары состоялись…
Сирена вздохнул, взглянул на водную темную гладь, в которой отражались звезды и, наконец, произнес:
– Это не Кристиан.
Я опускаюсь рядом с ним:
– Знаю. Я проследил за Крисом. Кто бы мог подумать… Наш Кристиан никогда бы не стал руководить организацией, подобной этой… слишком грязная работа, он предпочитает честный бой. Но здешний Крис… я понимаю, что не нравилось Кириллу. Тайный Сыск. Дознаватель. Вот уж действительно вызывает дрожь ужаса одним своим присутствием…
Морской глаз косит на меня и сирена усмехается:
– Ну, я тоже не мог бы подумать, что принц Лилиан мог бы быть ТАКИМ, – он взмахом руки очерчивает линию передо мной. – Он всегда был СЛИШКОМ правильным. Что там было такого в вашем мире?
Я вздохнул:
– Это важно?
– Ну, вдруг мне удастся переделать этого Лилиана, – усмехается сирена.
Я качаю головой:
– Для меня это был долгий путь. А как ты оказался с Кирианом в паре? Мне тоже трудно представить Риана вот таким вот… У нас он более жесток. Ему не до развлечений, и… – я горько скривил губы. – У него уже есть седые пряди в волосах.
Сирена внимательно вгляделся в мое лицо и медленно произнес:
– Я бы убил любого, кто смог бы довести до седины моего Риана. Но наша с ним история слишком долгая. А мне все же хотелось бы понять, кто же ты такой, младший братишка. Ты совсем не случайно тогда оказался в той комнате и дал нас с Рианом возможность подслушать ваш разговор.
– Случайностью это было лишь частично, – киваю я. – Кирилл все же не знает, что у нас были слушатели. Иначе бы он не смог плакать. Он не любит, когда кто-то видит его слезы.
– Расскажи мне про "Битву"…
Я вздыхаю:
– Ты поможешь нам?
Он молча пожимает плечами. Что ж от сирены иного ответа дождаться сложновато.
– Кирилл?
Мальчик поднимает голову от книги:
– Леди Лисиара? Что-то случилось?
Она внимательно смотрит на него своими серыми огромными глазами.
– Я просто хотела спросить тебя кое о чем, – она, шурша юбками, приближается, закрыв за собой дверь библиотеки, отрезая остальной мир.
– Да? – внутри Кирилл ощутил не произвольную дрожь.
– Что не так?
– О чем вы?
– Что не так с Лилианом? – она остановилась напротив него, сложив руки впереди на юбке. – Ты смотришь на него с удивлением и жалостью вперемежку, словно он должен быть совсем другим и поступать не так, как поступает сейчас…
– Я… – Кирилл побледнел и судорожно сжал пальцы на переплете книги. – Я не знаю…
– Извини, – она смотрит внимательно и спокойно. – Но, мне кажется, что ты лжешь. Не возражай, – предупреждает она его порыв. – Я знаю, что маги признали тебя настоящим Кириллом, и мне нет смысла не доверять их суждению. Но все же… ты другой. Я не совсем понимаю, но ты даже пахнешь по-другому, ты как будто заблудился и не можешь найти дорогу обратно…
– Если бы я мог, – вырывается против воли, и он испуганно зажимает рот рукой.
– Видишь, – она присаживается напротив него. – Я не знаю, кто ты на самом деле, но я не чую в тебе зла к этой семье.
– Вы – оборотень?! – внезапно понимание озаряет его.
Она медленно и неохотно кивает:
– Истинная лисица. Но никто, кроме Лиани, этого не знает.
– Почему? – вскидывает голову мальчик.
Женщина тяжело вздыхает:
– Значит, я правильно поняла свой внутренний голос. Ты не просто другой, ты словно появился из иного мира.
И Кирилл чувствует, как краснеет, разоблаченный женой двойника своего брата.
Она помолчала:
– Магия уходит из этого мира. Люди захватывают все больше и больше территорий, нам не остается места в этом мире и в том числе в людских сердцах. Даже боги потеряли свою силу, и большинство из них покинули этот мир. Мы не чувствуем их присутствия очень давно. Люди начинают ненавидеть все, что связано с магией и что не похоже на них самих. Оборотни, драконы, даже сирены чувствуют, как уходит сила… ты знаешь, что на Литии осталось всего три дракона?
– Лития… – медленно повторил название мира Кирилл.
– Да, мальчик, – она смотрит тяжело. – Так называется наш мир, где даже духи перестали отвечать нам, истинным обитателям Литии. Жрецы божественных культов сходят с ума, маги становятся рабами правителей и жажды силы, власти. Знаешь. Как я поняла, что ты не такой, что ты не НАШ Кирилл? В тебе есть магия. Она сияет, словно огонек, окутывая тебя настоящим защитным покрывалом. Откуда она, мальчик?
Голос женщины требователен. Но Кирилл молчит, он и так выдал себя и раскрылся перед этим оборотнем. А ведь знает, что доверять кому-либо очень опасно.
– Почему ты доверилась Ли? – спрашивает он.
Лисиара вздыхает, поняв, что не дождется ответа на свой вопрос.
– Потому что в этой семье ещё осталась искры магии. И она есть в сердце Лилиана. Я люблю его, поэтому верю.
– Везет Лиану на оборотней, – усмехается Кирилл.
– Что? – Лисиара удивленно смотрит на него.
Но Кирилл не успевает ответить. Двери библиотеки распахиваются и принца с принцессой окружают вооруженные люди.
– Что происходит?! – вскакивает на ноги Лисиара. Молчаливый человек в капюшоне, закрывающем лицо, поднимает руку, и её отшвыривает к стене.
– Моя дорогая лисичка, не надо лишних движений. Иначе тебе причинят боль.
Кирилл вскидывает голову, слыша этот голос и бледнеет на глазах. Его охватывает оцепенение.
– Не может быть, – шепчут против воли онемевшие губы.
– Похоже, что ты таки вспомнил наш с тобой милый разговор перед тем, как тебя сморило сном смерти, – тихий зловещий смех. – Мой дорогой сын.
У мальчика закружилась голова, и его психика не выдержала очередного потрясения, в этот раз он погрузился в настоящий обморок. Только угасающее сознание успело вспышкой в наступающую темноту послать отчаянный зов:
