Мы с Вито замерли в напряженном ожидании. Что последует сейчас? Крик? Нажатие тайной пружины, подающей сигнал тревоги кучеру? Или согласие выслушать незваного гостя?
– В таком случае добавьте к ним для начала еще несколько. – Женский голос звучал уверенно, хоть в нем и чувствовалось удивление. – Кто вы такой и как сюда проникли? Хотя нет, на последнее можете не отвечать. Понятно, что в этом поучаствовал маг, и маг серьезный. Это вы?
– Нет.
Судя по голосу, Андре позволил себе улыбку.
– Допустим. В таком случае, кто вы и что вам нужно?
– Я просто хочу поприветствовать вас в Риннолии от лица группы населения, не вполне отождествляющей себя с нынешней властью, – светским тоном и по-светски же витиевато пояснил Андре.
– То есть от лица риннолийского подполья, – понимающе «перевела» Гертруда. – И чем же я обязана столь повышенным вниманием к собственной персоне?
Под повышенным вниманием она несомненно намекала на тот своеобразный способ, к которому Андре прибег, чтобы с ней увидеться.
– Ну что вы, леди, внимание к вашей персоне не может быть чрезмерным по определению, – тоном светского льва заверил он.
Справа от меня хихикнул Вито, и я чувствительно ткнула его локтем в бок.
– Первым делом я бы хотел преподнести вам небольшой подарок, – сказал Андре, не дожидаясь ответной реплики Гертруды.
Последовавшая за этими словами пауза возвестила о том, что вручил девушке подарок. Я точно знала, что это за предмет. Погодник, сделанный собственными руками Андре, и очень качественный.
– Это... весьма ценная вещь. – В голосе беронийской принцессы смешались удивление, подозрительность и одновременно восхищение. – Должна признать, он выполнен с большим вкусом.
– Рад, что вы оценили мои труды.
– Вы изготовили это сами? – Пропорция удивления в ее голосе возросла.
– Самое меньшее, что я мог сделать, дабы достойно встретить такую женщину, как вы.
Комплимент не сбил Гертруду с толку, хотя наверняка был ей приятен.
– Надеюсь, вы понимаете, что эту вещь со всей тщательностью осмотрит моя охрана, в том числе и мой придворный маг? – предупредила она.
– Разумеется, – с усмешкой откликнулся Андре. – Надеюсь, они оценят ее по достоинству.
Наступившее молчание заставило нас с Вито в очередной раз понервничать. К счастью, оно оказалось непродолжительным, и скрип колес вскоре снова заглушили голоса.
– Ну что ж. Насколько я понимаю, это взятка, – невозмутимо заявила Гертруда. – И за какие же услуги, позвольте поинтересоваться?
Андре негромко рассмеялся.
– Как вы догадались?
В его голосе по-прежнему звучали нотки веселья.
– А что еще это может быть? – фыркнула девушка. – Дань этикету? Дороговато, да и как-то странно, согласитесь, заботиться о таких вещах, учитывая своеобразие вашего появления. Выражение страсти? Право слово, это смешно. Мы с вами никогда даже прежде не встречались. А что еще остается? Так что же такого вы рассчитываете получить от меня взамен?
– Вы удивитесь, но наша просьба чрезвычайно скромна, – ответил Андре. – Мы просто хотим попросить вас не торопиться и проявить объективность. Спокойно осмотреться и непредвзято оценить то, что происходит вокруг вас. Заметьте: я не пытаюсь повлиять на ваше мнение или склонить на свою сторону. Просто прошу: будьте бдительны. Не все из окружающих вас людей являются теми, кем предпочитают казаться. А неправильное решение с вашей стороны может иметь пагубные последствия для двух государств.
– И это все? – подозрительно спросила Гертруда после короткой паузы. – Вы больше ничего не скажете? Даже не попытаетесь немного поморочить мне голову?
– Наше знакомство, хоть и непродолжительное, подсказывает мне, что это бессмысленное занятие, – усмехнулся Андре. – Мне безусловно есть что рассказать, но я не думаю, что на данном этапе вы готовы мне поверить. Поэтому всего лишь повторю свою просьбу. Будьте внимательны. Не дайте себя обмануть.
– И все-таки что вы имеете в ви...
Гертруда замолчала, не закончив фразы, и в то же мгновение Андре воплотился рядом со мной.
Первый ход нашей рискованной игры прошел благополучно.
Мы стояли на вершине холма, окидывая взглядом простирающуюся внизу землю графства Дельмонде. Зрелище было внушительным. Впереди – еще один холм, существенно более низкий, чем наш, а за ним начинается равнина, и от этого складывается впечатление, будто густая, высокая трава спускается по огромным, великанским ступеням. Зеленеющий луг с золотистыми отблесками солнца, за ним – череда лиственных деревьев, постепенно подступающих к змеящейся совсем далеко реке. Ветер, заставляющий с шумом биться мою широкую юбку и полы сюртука Андре, не стихает и на уровне луга, то и дело пригибая сочную траву, заставляя ее колыхаться, словно водяная поверхность.
– Не думал, что когда-нибудь снова здесь окажусь, – проговорил Андре, глядя вдаль.
В его взгляде я не замечаю радости, тем более восторга. Скорее горечь.
– Все рано или поздно возвращается на круги своя, – заметила я, легонько касаясь его плеча.
– Не совсем, – не согласился со старой мудрой истиной Андре. Что поделать, наше прошлое давало право оспаривать старые мудрые истины. Хотя навряд ли такая привилегия могла окупить и десятую долю того, через что нам довелось пройти. – Возвращается только внешнее. Внутри – все не то.
– Нельзя два раза войти в одну и ту же реку?
Что-то сегодня меня буквально-таки тянуло на известные изречения. Возможно, величие открывавшегося перед нами вида навевало такой эффект?
Андре покачал головой, тем самым соглашаясь с произнесенной мною фразой.
– Слишком много всего произошло, – тихо сказал он, не отрывая взгляда от зеленых древесных крон, едва заметно покачиваемых отголосками здешнего порывистого ветра. – Того, что уже нельзя ни вычеркнуть, ни забыть.
Я перевела на него сочувственный взгляд. Казалось, Андре продолжал созерцать роскошную северную природу. Но что он видел сейчас перед своим мысленным взором? Темный потолок пыточной и лицо не знающего жалости палача? Гниющую солому на полу тюремной камеры и одиноко чадящий факел – единственное, что напоминало о существовании света? Дождевые струи, стекающие с еловых лап и впитывающиеся в продрогшую от холода землю? Когда дико хочется спать, промозглый ветер вгоняет в дрожь, а единственное одеяло отдано бездыханному телу, о котором надо суметь каким-то образом позаботиться?
– Забывать не нужно, – мягко произнесла я. – Воспоминания впитываются в нашу душу, становясь неотъемлемой ее частью. Никто никогда не спросит, нравится нам это или нет. Но утратив их, невозможно чувствовать себя полноценным. Какими бы тяжелыми они ни были. Уж можешь мне поверить.
