- Ты думаешь, это самое лучшее место? - поинтересовалась Алёна, рассматривая раскинувшийся внизу, переливающийся огнями город.
- Она обязательно ударит по городу, а если здесь и мы - то по нам конкретно. Поэтому пусть эпицентр будет здесь.
Из города уже начали выезжать первые грузовики и автобусы. Видимо, маршал задействовал-таки ранее разработанный план эвакуации. На другие случаи, конечно.
- Не успеют, но не успеют же! - чуть не плакал Максим, глядя на хилый светящийся ручеёк фар уходящего транспорта.
- Вы не объясните, что происходит? - примчался, отдуваясь, журналист с камерой. - Кстати, я давно собирался взять у вас интервью. У детского дома инвалидов несколько месяцев дежурил… А сейчас меня Елена Петровна на вас нацелила…
- Что там передали?
- По всем центральным каналам - что наш И.о. скоропостижно скончался. Якобы не выдержало сердце от вести о катастрофе…
- Какой именно?
- Есть большая вероятность падения чего-то. Не то кометы, не то астероида… Учёные завопили уже, что ничего подобного. Поэтому люди не очень охотно снимаются с мест. Не верят… Да, а приемник пока - Министр обороны. Поэтому и не верят. Думают - путч какой. Тем более, что остальные силовики вообще не показываются.
- Там же был кое-кто ещё. Ах да, вы правы, настоящие силовики вообще не показываются.
- Вы о чём? Расскажите!
- Вы когда можете выйти в эфир?
- У меня не та аппаратура… но если смотаться быстро…
- Давайте! Камеру на меня! Быстро!
Максим собрался, попробовал передать всю силу убеждения в глаз кинокамеры.
- Жители столицы! Сюда, на ваш город, на вас скоро обрушится смерть. Вы можете не верить властям, не верить мне… И всё же, поверьте… И покиньте город. Это ненадолго. И если… если… всё же не верите, то хоть детей вывезите. Власти вам помогут. Я… я очень - очень вас прошу. Все, кто меня знает, - объясните и вы, что это очень серьёзно. Давай, и ты, Алёна.
- Люди! Умоляю! Поверьте!
- Всё, езжайте.
- Но интервью?
- Даже вы не верите. Езжайте, спасайте людей. Син… то есть Елена Петровна подтвердит, что я… глупостями заниматься не буду.
- Она говорила, но хоть пару слов. Я за вами уже год…
- Обещаю сколько угодно слов после того, как всё кончится.
- Но я первый. Эсклюзив! Всё, помчался.
Они опять остались вдвоём. Неожиданно расплакалась Алёна.
- Да ты что? - приобнял её за плечи Максим.
- Так всё быстро кончилось…
- Перестань. Ну, пожалуйста…
- Мы умрём? Но мы же умрём, да?
- Не знаю. Знаю, что надо спасать людей. Я… я, Алёна тоже вот недавно жалел, что на мелочи этот… дар тратил. А сейчас… Ты только подумай, сколько мы людей спасём!
- Тебе бы всё масштабы… мальчишка, - грустно улыбнулась девушка.
- Масштабы. Теперь - масштабы. Дурак я. Чтобы князь тьмы - и вот так просто здох? Знаешь, не случайно меня от Сама отвлекали. И вот это, чего мы ждём, - его последний ресурс. Мы только после Крокодила допетрили. А надо было… Поздно. Вон, смотри, ещё прибыли.
Толи Синичка кому перезвонила, толи уже журналист - следопыт с кем связался, но к ним мчалась съемочная группа с броской надписью знаменитой телекомпании на борту автомобиля.
- Видишь, будем в прямом эфире. Ты не против?
- Пацан ты пацан. Ладно. Только неудобно как-то. В такой одежде…
Действительно, толи по совпадению, толи по вот такой планиде, но оказавшись в очередной раз голыми они здесь, на этом месте, могли зайти только в церковь, и разжиться только рясами. И если Максим сейчас мог пойти за монаха, то Алёна на монахиню - ну, никак. Да ещё со своими бусами на открытой шейке и длинными густыми, растрёпанными сейчас волосами.
- Ну почему? Наиболее приемлемая сейчас одежда. Можно было истребовать и парадную, но как-то… Не по сану.
- Не остри. Батюшку до синевы напугал. И сейчас из церкви носу не кажет. Молится.
- Ладно, давай, разбирайся с этими киношниками.
Максим разбирался недолго.
- В-о-о-он туда, - указал Максим на какую-то светящуюся в далёкой темноте точку. Там уцелеете.
- Но…
- Камеры работают?
- Чёрт возьми, как не вовремя! Что это…
- А теперь? Так что - или там, или вообще ничего не снимете.
- Да-а. Круто. Ладно. Но в темноте, с такого расстояния… А будет, что?
- Будет. К сожалению, очень скоро будет.
- О! Это Вас - протянула телефон журналистка.
- Максим, это я. Наш генерал раздобыл где-то вертолёт. Так что очень скоро буду. Смогу чем помочь?
- Елена Петровна… вы… могли бы… нет! Не успеете! Не суйтесь сюда!
- У меня свой долг. Ну, что я могу сделать?
- Ладно… Только быстро… Я не знаю, сколько ещё… Но здесь маршала не слушают! И силком загонять в машины - на успеют! Вам верят. Если успеете… Надо, чтобы люди уехали…
- Всё поняла. Вот ещё генерал спрашивает, что они могут.
- Анатолий! Давай к Юрию Степановичу! Ты там наверняка нужнее! - А я ничем помочь не могу. Я просто прилечу вот сейчас и встану рядом с тобой! - ворвался ещё один знакомый голос.
- Тонь, не надо… Дай телефон Николаю.
- Коля, сестрицу никуда не пускай. Хоть свяжи. В столице вам делать сейчас нечего. Всё.
Максим посмотрел на снимающую его крупным планом журналистку.
- Прямой эфир?
- Нет. Обоснуемся там, сразу пойдёт.
- Езжайте, езжайте быстрее.
- Но…
Яркая вспышка на небе прервала все препирательства. Она затмила и загоравшиеся, было, звёзды, и восходящую луну.
- Отец! - выдохнул Максим. - Молодец, па! Так вот почему у тебя так долго… И почему ты там… Ты задержишь, правда?
Да это был отец. Белый-старший. Избранный провидением, или кем-то другим вот на такую судьбу - вспышку. Очередной день работы экипажа уже завершился и началось личное время, когда француженка схватившись за голову, застонала. Оба мужчины бросились к ней. При её железном здоровье и стальном характере такая слабость вызвала у коллег серьёзную тревогу.
- Просто раскалывается, - объяснила женщина своё состояние. Тут же начались судороги и у второго члена экипажа - уже летавшего ранее бортинженера. Затем заверещала сирена тревоги. Странно, всеми индикаторами сразу вспыхнул центральный пункт управления.
- В "СА"! - скомандовал Белый, подхватил француженку и поплыл с ней к спасательному аппарату. Уложив её в ложемет, полетел назад, к неподвижно висящему бортинженеру. Перетащил, устроил и его. Прямой опасности пока не наблюдалось, и Леонид вернулся осмотреться. Теперь накатило и на него. Что-то огромное и неумолимое словно сплющивало изнутри. И звенели от напряжения какие-то струны души. Командир подлетел к одному из иллюминаторов, всмотрелся. Нет, это не с земли. К противоположному. Тьма. Тьма там, где должны быть звёзды. Он попытался выйти на связь с дежурной сменой - не удалось. И внезапно у Белого - старшего появилась способность появилась видеть по - другому, не по - человечески. И он увидел…
