Принцесса предпочла оставить их позади и, тронув поводья, съежившись под холодными каплями и мечтая, чтобы никто с ней больше не заговаривал, погрузилась в промозглый мир октябрьского дня.
Впереди, за темным пятном рощицы, клином вдававшейся в поля, мелькнули крыши деревни. Ухватившись за них, как утопающий за соломинку, Стелла не теряла из вида соблазнительный вид печных труб. В такой денек, как этот, никто не осудит ее за желание просушиться у огня и выпить чего-нибудь горячительного.
Серая водяная дымка скрыла от нее королевскую дорогу, фантазию уже не бередили долетавшие оттуда звуки. Острые капли вонзались в кожу, вытесняя все мысли и желания.
Да, пусть там едет будущая смерть десятков людей, но что толку думать об этом в одиночестве на проселочной дороге?
Лил дождь; приближалась зима…
Яне-Сенте и в этот раз не вызвал у нее теплых чувств, скорее, наоборот, оттолкнул еще больше. Казалось, на фоне пестрого убора деревьев, омытого многочисленными дождями, Крепость спящей змеи стала угрюмее, а хитросплетения улиц — запутаннее.
Город бередил воспоминания о Миссифе и Сариде, о собственных страхах и беспомощности. Странно, но сейчас она стала меньше бояться — видимо, опасаться было больше нечего.
Октябрь подошел к концу, дожди нескончаемым потоком обрушились на Дакиру. Страна погрузилась в осеннее уныние, сбросив с себя остатки летнего очарования, даже Дайана не пленяла глаз путника. Краски постепенно блекли, пламенный пожар листвы походил на агонию.
Из-за дождя стража не показывалась у ворот, и Стелла, успевшая выучить пару дакирских слов, без труда ответила на традиционный вопрос: «Хан вред йоз?» — «Страйгер» и беспрепятственно въехала в Яне-Сенте. Для стражи оказалась достаточно односложного ответа: говорит по-дакирски и ладно. Даже документы не проверили.
Город звенел гулкой пустотой: последние военные части отбыли в Сиальдар, охранять его было не зачем, и, лишившись блестящих полков, Яне-Сенте будто сдулся, вслед за природой погрузившись в спячку. Кабачки опустели, улицы умолкли; отныне на них хозяйничали местные жители, которые, как бы много их ни было, не могли создать ощущение той толчеи и бурлящей жизни, которая царили в Яне-Сенте всего месяц назад.
Решив не менять привычек, принцесса отыскала таверну «Менесан нурра».
Ничего не изменилось, да и что могло измениться за прошедший месяц, разве что больше не рискуешь наткнуться на военного за соседним столиком.
Заказав кружку эля, девушка без предварительных расспросов о погоде и тому подобных отвлекающих маневров поинтересовалась у хозяина:
— Когда отплывает «Олинас»?
— В среду утром. Только, — дакирец усмехнулся, — попасть на корабль непросто: таможня свирепствует, да и желающих уплыть отсюда немало.
Не допив эль, девушка бросила на стойку талан и вышла.
Отложив заботу о желудке на более позднее время, Стелла занялась делами. Пообедать она всегда успеет, а вот мест на корабле может не хватить.
Под неприятной мелкой моросью принцесса миновала бедную часть города и плац, на котором она некогда строила глазки ни о чем не догадывающемуся офицеру, и выехала на широкую улицу богатого квартала. Застроена она, впрочем, была шаблонно, да и архитектурные изыски девушку не интересовали, так что все это нагромождение камней, песка, дерева и глины осталось без внимания.
Стелла думала об «Олинасе». Ее не устраивало, что корабль покидал порт только завтра, и нужно было провести в этом неуютном городе остаток дня и целую долгую ночь. Разумеется, это еще не конец света, но всякое может случится…
Оставив за спиной мир кринолинов и добропорядочных буржуа, Стелла свернула в соседний квартал. Перед глазами промелькнули какие-то лавки, снова потянулись вереницы фахверковых домов, нависавших над улицей громадами верхних этажей, дешевые кабачки с непритязательной публикой — и Стелла очутилась в объятиях корабельных складов, пропахших смолой и рыбой.
Порт находился в стороне от городских кварталов; к нему вела широкая улица, получившая название Портовой. Собственно, это была не улица, а дорога, с одной стороны пустынная, с другой застроенная складами. Место неприятное, но привычное для больших портовых городов.
Девушка быстро отыскала «Олинас» — трехмачтовый корабль с изображением дракона на носу. Переговорив с капитаном, она убедилась, что ей не избежать ночевки в городе. Зато Стелле удалось купить место на борту.
Принцесса рысцой возвращалась из порта, довольная, мысленно уже вступившая на лиэнскую землю — словом, пребывала в приподнятом настроении, когда дорогу ей преградили двое в масках.
— Вы Стелла? — спросил один из них.
Девушка промолчала и удивленно посмотрела на незнакомцев. Они ее знают? Изумление быстро сменилось напряженной сосредоточенностью, былое воодушевление испарилось, как пузырьки из шампанского.
Разумеется, они видят ее впервые, просто им кое-что о ней известно — пресловутый приказ. Но там не было указано ее имя… Или было?
— Это она, — подтвердил второй незнакомец. — Темная шатенка с черной собакой. Все сходится: и рост, и цвет глаз, и одежда, только вот лошадь белая. Кому ж Вы так насолили, сеньора? Что, бросили какого-нибудь господина, прихватив с собой его денежки?
— Что вам угодно? — Она одарила их холодным взглядом.
— Нам заплатили за Вашу смерть.
Наемные убийцы? Это что-то новенькое, на нее еще ни разу не совершали покушения. Ашелдонцы — это одно, а настоящие профессионалы — это другое. Значит, ее считают опасным противником.
— Заплатили? — Девушка нервно усмехнулась. — И сколько же?
— По двадцать тысяч на брата. — За ответом последовала кривая улыбка.
— Значит, всего сорок? Маловато! И кто же заплатил вам?
— Сеньора, Вы прекрасно знаете, что мы не назовем имени.
— Хотя бы мужчина или женщина?
— А Вам-то что?
— Хочу знать, кому я помешала. Вы же меня убьете, говорите смело!
— Деньги платил мужчина, а приказания отдавала женщина.
— Как она выглядела? — Что бы она им ни говорила, Стелла намеревалась остаться в живых. А живым нужно знать, кто хочет видеть их мертвыми.
— Черненькая такая, в маске.
— Вильэнара! — прошептала принцесса, непроизвольно клацнув зубами. Не вышло убить при помощи колдовства — так решила избавиться от нее чужими руками! — Но кто же дал ей деньги, она же бедна, как амбарная мышь! Я помню, как она клянчила у Валара двадцать тысяч, а он дал ей только половину. Пожалуй, нужно расспросить этих молодчиков о таинственном мужчине.