Забыв об осторожности, К'рем умоляюще взглянул на гневливого предводителя Вейра.
— Д'ган, он болен. Ему необходимо отдохнуть.
— Найди лекарство, целитель, — приказал Д'ган, отворачиваясь от К'рема. — Найди лекарство после того, как мы вернемся с этого Падения.
Когда Д'ган возвратился к своему дракону и уже собрался сесть на него, к нему быстро подошел, почти подбежал его сын Д'лин.
— Наставник говорит, что Азет' вполне готов, отец! — крикнул подросток. — С каким крылом нам лететь?
Д'ган резко мотнул головой.
— Нет, — сказал он. — Сегодня ты не полетишь на Падение.
Лицо Д'лина вытянулось.
— Но, отец…
— В следующий раз, Д'лин, — резко перебил его Д'ган. — Я хочу, чтобы сегодня ты остался здесь и был готов подвозить огненный камень и, если потребуется, передавать сообщения.
— Хорошо, отец, — упавшим голосом ответил Д'лин и, печально сгорбившись, побрел к своему дракону.
На мгновение Д'гану захотелось позвать сына обратно, сказать ему, как сильно он им гордится и любит его. Но он тут же подавил этот порыв, напомнив себе, что мальчик должен научиться подчиняться дисциплине и справляться с-разочарованием. Ведь, напомнил себе предводитель Вейра, Д'лин во-первых был всадником и только во-вторых — его сыном.
Когда солнце поднялось над стенкой Бенден-Вейра и осветило чашу, там уже кипела работа. Самые младшие всадники, которых не взяли в прошлое, деловито складывали раздробленный на куски огненный кремень в мешки и стаскивали их в кучи. Всадники, вставшие спозаранку и плотно позавтракавшие, проверяли снаряжение или, собравшись группками, выслушивали указания командиров крыльев.
В углу неподалеку от столовой пещеры Кетан и Лорана раскладывали медицинские принадлежности, готовясь лечить раны, которые неизбежно получали драконы и, реже, их всадники во время сражения с Нитями.
Карант' мрачно глядел из своего вейра на происходящее, время от времени присоединяясь к неблагозвучному хору кашляющих драконов. Устрашающее эхо разносилось по всему Вейру. Майнит'а взволнованно ворчала, словно выговаривала своему супругу, а Карант' отвечал ей успокаивающим порыкиванием, которое, впрочем, никого не обманывало.
М'тал и Б'ник переходили от крыла к крылу, разговаривали со всадниками и командирами крыльев, и их спокойный уверенный тон и полное согласие помогало остальным успокоиться и собраться перед предстоящим вылетом.
— Слишком рано они поднялись, — сказал М'тал предводителю Вейра, когда они переходили от очередной группы к следующей.
— Я знаю, — согласился Б'ник. — Но ты же сам знаешь, что такое утро Падения.
— Да, теперь знаю, — согласился М'тал. — Как-никак мы уже пережили целых пять.
Б'ник нахмурил брови.
— Если честно, я не считал, — признался он. — У меня такое впечатление, что мы всю жизнь боремся с Нитями.
— А ведь прошло всего четыре семидневки, — заметил М'тал. — Какими-то мы станем через несколько Оборотов такой жизни?
Б'ник поморщился.
— Даже и не представляю, — задумчиво произнес он. Потом покрутил головой, пытаясь определить, кто из драконов закашлялся, не смог понять и снова повернулся к М'талу. — Но если мы в ближайшее время не найдем лекарства…
М'тал взял Б'ника за запястье и крепко пожал.
— Я знаю, — мрачно сказал он.
Б'ник коротко поклонился ему и с правдоподобно наигранной бодростью приветствовал очередную группу всадников, к которой они подходили.
— Ну как, Ж'тол! Готов вести крыло?
Боевые драконы отбыли за час до полудня — за час до того, как должно было начаться Падение в Нерате.
Лорана следила за тем, как драконы исчезают, уходя в Промежуток. Это зрелище, как обычно, совсем заворожило ее, и она вздрогнула, когда Кетан толкнул ее локтем и кивнул в сторону Б'ника. Они оба увидели, что предводитель Вейра сгорбился и опустил голову, слушая, как Карант' заходится в надсадном кашле.
— Может быть, мне… — начала было Лорана.
— Может быть, вы с Кинданом пойдете и посмотрите, не удастся ли вам выучить что-то еще? — перебил Кетан.
Лорана взглянула на Киндана, а тот утвердительно кивнул.
— Пусть кто-нибудь нас позовет, если мы понадобимся, — бросил через плечо Киндан, и они вдвоем затрусили к входу на площадку Рождений.
Кетан махнул рукой, давая знать, что слышал. Оба изрядно запыхались, прежде чем добрались до лестницы, ведущей вниз, в Учебную комнату.
— Когда мы сможем наконец открыть ту дверь, будет куда легче, — заметил Киндан. — Тогда мы будем входить прямо с площадки Рождений.
— И для этого всего лишь нужно, чтобы я угадала, какое слово нужно сказать, а потом еще придумала, как сообщить его человеку, который умер несколько сот Оборотов тому назад, — с горечью сказала Лорана.
Киндан не то пожал плечами, не то кивнул и сбежал по ступенькам в первую из Учебных комнат, которую он называл про себя просто классом.
Войдя, Лорана сразу села в кресло и снова принялась просматривать книгу с самого начала.
Киндан обнаружил, что повисшая в комнате напряженная, прямо-таки ледяная тишина не позволяет ему сосредоточиться. В конце концов, чувствуя себя слишком возбужденным, чтобы усидеть на месте, он поднялся и принялся расхаживать по комнате, заслужив раздраженный взгляд Лораны. Виновато улыбнувшись, он получил в ответ еще один хмурый взгляд и тяжелый вздох, остановился перед дверью и принялся рассматривать надпись.
— Знаешь, — сказал он через несколько секунд, — мы идем в этом деле неверным путем.
Лорана захлопнула книжку и взглянула на арфиста через плечо.
— А что же мы, по-твоему, должны делать?
— Мы должны в первую очередь сосредоточиться на том, что нам уже известно, а о том, чего не знаем, будем волноваться после, — сказал он.
Взгляд Лораны не показался ему одобрительным, но он смело продолжал:
— Например, каким должно быть это слово?
Лицо Лораны сделалось задумчивым (сохраняя все такое же хмурое выражение), она отвернулась от своего собеседника и уставилась в стену.
— Может быть, они хотят знать, какого рода эта инфекция, бактериальная или вирусная, — предположил Киндан.
Лорана покачала головой.
— Мне так не кажется, — сказала она после непродолжительного раздумья. — В учебнике есть намеки насчет того, что одна из основных проблем — это сокращение объема данных. А мне представляется, что между антибактериальными и антивирусными методами не должно быть серьезных различий… Нет, это слово должно иметь какое-то отношение к путям распространения болезни, — негромко сказала она, обращаясь не столько к Киндану, сколько к самой себе.
