Уриэль посмотрел на него очень рассудительным взглядом и сказал, – думаю без дела вы не останетесь.
Сэр Стюарт задумался на секунду и затем кивнул. – да, сэр. Так точно. Я слишком засиделся в этом городе. Новая дорога это то что мне нужно.
Уриэль посмотрел через плечо сэру Стюарту на меня и моргнул. – Превосходно – сказал он, и пожал сэру Стюарту руку – Человек по имени Кармайкл будет рад.
Я подождал пока все скроются в густом снегопаде. Это заняло меньше времени чем обычно требуется на подобные вещи; никто не погиб сегодня. Нет нужды звонить парням в белых халатах. Копы как могли прикрыли старую железную дверь, вывели перед ней лентой для место преступления большой икс, старательно игнорируя дыру проделанную в ней взрывчаткой.
– С ними все будет в порядке, – тихо сказал Уриэль. – Сегодняшние травмы ни для кого из них не будут летальными.
– Спасибо – сказал я. – За то что сказали мне это.
Он кивнул. – Вы приняли решение?
Я покачал головой. – Отведи меня к брату.
Он поднял бровь глядя на меня. Затем пожал плечами, и снова махнул рукой.
Мы растворились в ночи и появились в очень дорого обставленной квартире. Я сразу узнал берлогу моего брата.
Она слегка изменилась. Стальной декор был смягчён. Постеры старых бродвейских мюзиклов сменились картинами, в основном пасторальных пейзажей, внёсшие любопытный контрапункт тепла в изначальный стиль помещения. Свечи и другие декоративные детали дополнили ранее довольно спартанскую, помнится, обстановку, добавив ещё больше тепла. В общем, теперь квартира выглядела гораздо больше похожей на дом, чем прежде.
Пара вещей смотрелась неуместно. В гостиной стояло кресло, расположенное перед большим плоским экраном телевизора высокой чёткости размером с обеденный стол. Кресло было обтянуто коричневой кожей, выглядело уютным и не соответствовало остальной обстановке комнаты. На нём ещё остались пятна от еды. А на столе рядом с ним валялись пустые бутылки.
Дверь открылась, и вошёл мой брат, Томас. Возможно, он был ростом на дюйм ниже шести футов, хотя мне затруднительно сказать точно – он носил так много различных видов модных ботинок, что его рост всегда слегка менялся. У него были тёмные волосы, в настоящее время длиной с мой мизинец, и они были растрёпанные. Не только неухоженные, они были просто неряшливые, вместо того, чтобы быть в красивом беспорядке, а для Томаса это выглядело отвратительно. У него была двухнедельная щетина; недостаточно долго, чтобы отрастить настоящую бороду, но уже слишком долго для сексуальной небритости.
Его холодные серые глаза были запавшие, с тёмными кругами под ними. Он был одет в джинсы и футболку с пятнами спиртного. Он даже не притворялся, что нуждался в пальто для защиты от ночного холода, и нарушение им легко поддерживаемой личины человеческого существа было чем-то, чего вампиры Белой Коллегии просто не делают. Ради Бога, он был босиком. Он только что выходил – по-видимому, до ближайшего винного магазина.
Мой брат вытащил бутылку виски – дорогого виски – из бумажного пакета, уронив пакет на пол. Затем он сел в коричневое кожаное кресло, направил пульт дистанционного управления на телевизор, и нажал на него. Он принялся тыкать кнопки, пропустив несколько каналов. Он перестал переключать, основываясь, видимо, на своей потребности выпить, и остановился на каком-то спортивном канале, где показывали игру в регби.
Потом он просто сидел, пил прямо из бутылки и тупо пялился в экран.
– Такое тяжело для ублюдков, – заметил Уриил спокойным, нейтральным тоном.
– Как ты его назвал? – спросил я. Воинственно. Что, возможно, не было особо умным, но Томас мой брат. Мне не нравится, когда кто-либо осуждает его.
– Отпрыском смертного и бессмертного, – невозмутимо ответил Уриил. – Халфлинги, полукровки, ублюдки. Путь смертного и так достаточно сложен, без добавления ещё и части нашего бремени.
Я хмыкнул.
– Тот перевёртыш захватил его некоторое время назад. Это сломало что-то в нём.
– Нааглоши чувствуют необходимость доказать, что каждое живое существо, известное им, так же порочно и склонно ко тьме, как и они сами, – сказар Уриил. – Это… даёт им некоторое обоснование для ложного самоуспокоения. Я думаю, лгать самим себе таким образом.
– Ты говоришь так, будто тебе жаль их, – сказал я с твёрдостью в голосе.
– Я сожалею о всей боли, которая есть у них, а больше всего о всей той боли, что они причиняют другим. Твой брат представляет собой подробное объяснение тому, что я чувствую.
– Что эта штука сделала с Томасом? В чём разница с тем, что Падший сделал со мной?
– Он не погиб в результате, – резко ответил Уриил. – У него всё ещё есть выбор. – Он продолжил более мягким голосом – То, что нааглоши сделал с ним, не твоя вина.
Я это знаю, – сказал я не слишком вспыльчивым тоном.
Дверь в комнату открылась и вошла девушка. Ей было за 20, и она выглядела великолепно. Её привлекательные лицо и фигура сияли здоровьем и жизнью, а её волосы струились как белый шёлк. Она была одета в простое платье и длинное пальто, и она скинула туфли сразу при входе.
Жюстина остановилась у дверей и долго смотрела на Томаса.
– Ты ел сегодня что-нибудь? – спросила она.
Томас переключил канал в телевизоре и сделал звук громче.
Жюстина сжала губы и цеелустремленно прошла большими шагами в спальню в другой части квартиры.
Она снова вышла спустя минуту, опережаемая стуком высоких каблуков. Одета она была в красное кружевное бельё, которое если и оставляло простор воображению, то лишь в тени. Она выглядела, как обложка каталога Victoria's Secret, и двигалась с какой-то подсознательной, инстинктивной чувственностью, которая могла и у мёртвого мужчины пробудить интерес. Я могу служить наглядным свидетельством этого факта.
Но так же я знал,что мой брат не мог тронуть ее. прикосновение любви или любой, кто был по-настоящему любим, были анафемой для белой коллегии, как святая вода для голливудских вампиров. Томас и Жюстина почти убили себя, пытаясь спасти один другого, и даже после этого, каждый раз, когда мой брат касался ее, он получал ожоги второй степени.
– Если ты не поешь, ты потеряешь контроль над Голодом. – сказала она.
Томас смотрел мимо нее. Он переключил телевизор.
Она сделала движение длинной прекрасной ногой и пальцем нажала кнопку выключения телевизора. Он выключился, и квартира погрузилась в тишину.
– Думаешь, мои чувства ранит,если ты заведешь любовницу, хотя я сама даю тебе благословение на это. Ты иррационален. В этой ситуации, я не думаю, что ты способен ясно представлять последствия своих действий.
– Я не нуждаюсь в твоих советах,как мне быть с Голодом. – ответил Томас низким голосом. Он взглянул на нее, и хотя он был как минимум немного зол, в его пристальном взгляде был неприкрытый голод, когда он разглядывал ее тело. – зачем ты мучаешь меня этим?
