Вмиг оказавшиеся рядом завихрения тьмы попытались с налёту закрутить меня в своём безумном вихре, но, обдав волной нестерпимой стужи, опали на пол. Обжёгший грудь светильник Доминика сумел защитить и от этой напасти. Здорово, конечно, только дальше-то что?
Вбирая в себя и так тусклый и неровный свет лампад, Ялтин двинулся вперёд, и попятившись от него, я налетел на одну из каталок. Попробовать его зарезать? Дурацкая идея. Вместо этого сунул правую руку в карман и по привычке пропустил меж пальцев непонятно с чего нагревшиеся монеты. А что, если?...
Не сознавая, что, собственно, творю, я сгрёб в кулак все тринадцать монеток и со всего размаху швырнул их в подступившего колдуна. Загудевшие в полете рассерженными пчёлами монеты сверкающими дисками пронзили окутывавшее Ялтина облако тьмы и навылет пробили тело колдуна. На стену брызнули капли крови, а угодившая заклинателю между глаз десятирублёвка взорвалась и, будто крупнокалиберная пуля, разнесла черепную коробку. Ну ни хрена себе...
Практически обезглавленный труп, переворачивая лампады, навзничь рухнул на пол, и в комнате тут же посветлело. Давившее меня невыносимой тяжестью чужеродное присутствие рассеялось без следа, но легче не стало: навалившаяся усталость выбила из-под ног пол, и я обессиленно распластался на холодных плитах. Что странно – боли не было. Теперь я, как шарик воздушный, который в самый неподходящий момент развязали. На рывок сил хватило – а дальше ни рукой, ни ногой. Моргать, и то тяжело...
– Лёд! – заорал вдруг поднявшийся на четвереньки Ветрицкий. Где-то на нижних этажах громыхнула граната, и стало понятно, что защитные заклинания отправились в ад вместе со своим хозяином. – Уходит!
Умудрившийся освободиться от оков Леший, оставляя за собой кровавые следы, выскочил в ведущую во внутренние помещения дверь. Ну не то чтобы выскочил – но для полутрупа двигался он вполне на уровне.
Николай ухватил выроненный на пол автомат, опёрся о каталку и, рывком вскочив на ноги, бросился в погоню.
– Стой! – пересиливая себя, крикнул я ему в спину, но парень уже выбежал за дверь и тут же открыл стрельбу по пытавшемуся скрыться уроду. Конечно, здорово эту гадину подстрелить, но хрен бы с ним, по большому счёту. У нас сейчас другие заботы. Пусть бы валил, недолго ему теперь бегать осталось.
Помянув мать слишком уж горячего подчинённого, я с трудом поднялся на ноги и, навалившись на каталку, первым делом схватил «Вереск». Надо Ветрицкого проконтролировать, а то как бы чего не вышло. Хотя раз выстрелов больше не слышно, значит, всё уже разрешилось. С тем или иным результатом. Мне, получается, даже к шапочному разбору не поспеть. Не с моим здоровьем. Придётся к самому худшему варианту готовиться...
Ну Ветрицкий учудил! Решил награду за голову Лешего срубить? Так пустое это – за нас и самих, думаю, неплохую цену назначат. Да и не поверит никто, что один из застреленных сегодня уродов тот самый неуловимый наёмный убийца. Зря суетился...
Оттолкнувшись от каталки, я, едва успевая переставлять ватные ноги, рванул вслед за Ветрицким и, сбив по пути несколько потухших лампад, выскочил во дверь. Хм... рванул – это слишком громко сказано. Точнее будет – доковылял. А вот выскочил – это да, это без всякого преувеличения. Ещё б чуть-чуть – и вылетел.
Ветрицкий обнаружился на другом конце коридора. Закинув ремень автомата на плечо, парень опёрся о стену и смотрел в распахнутое настежь окно.
– Убёг? – догадался я, когда он, припадая на левую ногу, пошёл ко мне. – Блин, а с лицом у тебя что?
– Ногу подвернул и со всего размаха в стену влетел. – Коля осторожно прикоснулся к рассечённой брови и огромному синяку, растёкшемуся на правой половине лица. – Чуть не убился...
Я вернулся обратно в комнату с мёртвым колдуном и невольно поморщился от ставшего нестерпимым запаха мертвечины. И повторил вопрос вошедшему следом Ветрицкому:
– Леший, говорю, убёг?
– Не успел, – невнятно пробормотал уставившийся на обезглавленного колдуна Николай и потёр челюсть. – Полрожка в спину всадил. Пойдёшь смотреть?
– Чего я там не видел? – Я остановился у приоткрытого окна и заглянул в стоящий на подоконнике кожаный портфель. Ножи, препараты какие-то, перевязки. Возьму с собой, может, и этим обойдёмся. А нет – значит, Напалма сюда тащить придётся. Может, так оно и лучше. – Валим отсюда.
– Да, пора уже, – глянул Ветрицкий в окно. Оттуда послышались не такие уж и далёкие хлопки выстрелов. – Пора...
Сунув портфель под мышку, я вышел на лестничную площадку и начал медленно спускаться по ступенькам. К счастью, взрыв гранат обрушений не вызвал и спуститься на первый этаж удалось без проблем.
Кинув портфель ковылявшему следом Ветрицкому, я слегка приоткрыл входную дверь и выглянул наружу. Вроде никого. Мне б колдовским взором окрестности окинуть, но тогда точно мозги через уши потекут. Ладно, наши бы предупредили.
Поморщившись от терзавшей голову боли, я осторожно выскользнул на крыльцо, ступил на занесённую снегом лестницу, и тут же кто-то подсечкой сбил меня с ног. Нападение было столь стремительным, что даже не удалось нажать на спусковой крючок – руки моментально заломили за спину, пистолет-пулемёт вырвали так, что чуть не оторвали указательный палец, а мгновением позже на запястьях защёлкнулись защемившие кожу холодные наручники.
Уткнувшись лицом в снег, я был не в состоянии в полной мере оценить картину происходящего, но судя по звукам глухих ударов, Ветрицкому приходилось ничуть не слаще, чем мне. Как же мы так лоханулись-то...
– Потащили! Потащили! – скомандовал показавшийся мне знакомым женский голос. Неужели Дарья Краснова – заместитель чего-то там в СВБ?
Очень на то похоже. По крайней мере, послушались её моментально – меня тут же подхватили под руки и поволокли от клиники. Волокли недолго, примерно на полпути – как только миновали всё так же валявшихся на снегу уродов, – раздался кашель автомобильного двигателя и к нам подъехал выкрашенный в тёмно-зелёный цвет рафик.
Меня зашвырнули в распахнутые задние двери, следом кинули потерявшего сознание Николая. Дверцы сразу же захлопнулись, но моё удивление, что никто из безопасников не залез вместе с нами, быстро сменилось переходящей в депрессняк хандрой.
Ручек на дверях с этой стороны не было, а ведущее в кабину окошко оказалось забрано мелкоячеистой железной решёткой. Ещё и обшмонать, пока тащили, успели. Всё оружие реквизировали – даже финку не пропустили.
Автомобиль подкинуло на выбоине и, ударившись затылком, я чуть не присоединился к Николаю. Во рту появился металлический привкус крови, но вскоре голова перестала кружиться, и мне удалось кое-как перевести дух.
