— Вот и всё, — сказала Лейна, закончив. — Теперь тебе надо отлежаться недельки две.
— Желательно не здесь, — буркнул вольный стрелок.
Эльмика, морща лоб, смазала раны Иоласа мазью, пахнущей миндалём и алоэ.
— Где же Маркос и Никта? Мы ползли как улитки. Они должны были нас догнать.
Слова юной магессы повисли в воздухе. Наступали сумерки, а двигаться по опасным скальным утёсам в темноте было самоубийственно.
Иолас тяжело привстал, мужественно перенося боль.
— Внизу у Лунного леса есть небольшой посёлок. Туда можно спуститься часа за два. Оттуда нас довезут до Зелёной Идиллии… Надо только наших дождаться.
Лейна поглядела на измученного стрелка, на скалистый склон, откуда должны были прийти Марк и Никта.
— Эльмика. Ты сможешь свести Иоласа вниз? Тогда идите немедля. Я останусь ждать.
— Чего? Вот уж, удумала! — возмущённо хмыкнул Иолас. — Вместе поднялись, вместе и спустимся. Припасов пока хватает, — Иолас извлёк из полупустого вещевого мешка мешочек, где оставалось немного хлеба и сушёных фруктов.
— Ешь, плеонейка. И тебе, серая, негоже на одних эликсирах сидеть.
Лейна чуть кивнула, измученно улыбнувшись.
— Спасибо, Иолас. Спасибо за всё. Ты спас нас в этой схватке.
— Да брось ты. Мы все спасали друг друга.
Надкусив зачерствевший хлеб, Лейна обернулась назад к склону, открывающему вид на сухие скалистые утёсы.
Оставалось только ждать. И беречь воду.
* * *
Склон становился всё более крутым и обрывистым. До скалистого гребня оставалось часа два ходу — для двух здоровых людей. Однако миротворцу и хранительнице это восхождение давалось с большим трудом. Никта спотыкалась и падала ежеминутно, невзирая на зажатый в руке посох и помощь Марка. Отойдя подальше от места схватки, им пришлось остановиться, чтобы осмотреть себя. Марк кое-как обработал круглую рану на спине хранительницы — страшный кровоточащий ожог — и перевязал чистой тряпицей. Со своими ранениями он разобрался сам: в основном это были царапины, ссадины, ушибы, на вид ничего серьёзного, но внутри всё начинало ныть и неметь. Это сказывались последствия магических ударов.
На исходе дня, Марк, будучи на грани истощения, понял, что сегодня на гребень им не выбраться. Они остановились перед нависшим выступом, где зубчатая скала вертикально вздымалась на добрых тридцать локтей. По обеим сторонам — сыпучие склоны, где достаточно одного неверного шага, чтобы скатиться до самого низа.
— Почему мы остановились? — спросила Никта.
— Дальше придётся лезть по скале, — ответил Марк. Он подумал, что сбился с тропы. Иолас наверняка поднимался другим путём.
— Ты уверен, что это правильная дорога?
— Я уже ни в чём не уверен.
— Даже в том, что мы победили? — спросила Никта, снова попав в цель. Марк не ответил, хмуро возясь с верёвкой, но хранительница всё понимала без слов. — Ты всё никак не можешь поверить, что мы вырвались? Что победили судьбу, отведённую нам Кукловодом?
Вопрос хранительницы стал подтверждением томящего чувства, не дававшего покоя.
— Это не то будущее, за которое я сражался. Ты должна была остаться зрячей.
— Не вини себя. Ты бился как настоящий воин. И не поддался искушению принять силу Саркса, — Никта улыбнулась. — Я чувствовала всё, что происходило в твоей душе, Маркос. Мы вырвались, не сомневайся. Мы сумели изменить судьбу.
Марк понимал, что она чего-то недоговаривает. Возможно, просто пытается отвлечь себя от угнетающих мыслей о слепоте — от страшного осознания того, что отныне ей придётся навсегда забыть о своей мечте.
Он обвязал Никту верёвкой, конец которой закрепил себе за пояс и быстро полез наверх, без труда находя зацепы и отталкиваясь ногами от широких уступов. Ничего сложного, даже учитывая висящий за спиной вещевой мешок, меч, посох и сумку Никты. Выбравшись наверх, Марк очутился на большой пологой площадке, откуда вела узкая тропка к гребню. Хорошее место для ночлега. Марк не тешил себя иллюзиями, что им удастся пройти сегодня ещё хоть чуть-чуть. Он закрепил верёвку за большой валун, уперся ногами поудобней и крикнул:
— Давай, Никта! Только не спеши!
Никта долго ощупывала скалу, ища зацепы для рук. Марк с болью наблюдал за её неестественными слепыми движениями, в то же время понимая, что вытянуть девушку на верёвке у него, измученного и избитого, не хватит сил.
— Не спеши, Никта! У нас есть время! — крикнул он.
И тут же понял, что ошибается. Две фигуры снова показались вдалеке. Поднимались они не быстро, но уверенно.
…Но через секунду Марк увидел нечто такое, что заставило его забыть о преследователях. К скале, по которой медленно карабкалась Никта, подбиралась четвероногая тварь — ящер с колючим гребешком на спине и с массивным хвостом. Необычайная подвижность, проворство — несомненно это было животное, но тем не менее — опасный хищник. Плотоядно оскалив два ряда острых зубов, ящер легко полез по отвесной скале, цепляясь когтями за щели и трещины.
Никта стояла на маленьком остром выступе, нащупывая зацепку над головой, но приближение хищника тотчас ощутила:
— Маркос?! Что там?
Не думая, Марк рванул верёвку на себя и что силы потянул бешенными рывками. К счастью, девушка всё поняла и быстро заработала руками и ногами, хватаясь за скалу. В глазах у Марка потемнело от напряжения, мышцы рук, ног и спины свело в тугой узел; рывок за рывком он тянул хранительницу наверх.
Бессилие охватило его только тогда, когда хранительница оказалась у края выступа. Обхватив онемевшей рукой её за талию, Марк грубо рванул её и прижал к себе. Другой рукой он швырнул попавшимся под руку камнем в морду ящеру. Зверь возмущенно зашипел и спрыгнул вниз, сочтя добычу улизнувшей. Мысленно Марк возблагодарил Небеса: вздумай ящер померяться с ним силой, у измученного человека не было бы шансов.
Удерживая натуженной рукой девушку, Марк отполз подальше от опасного края. Никта прижималась к нему, тоже едва не теряя сознание от усталости.
— Спасибо, Маркос. Ты вытащил меня. Ты меня спас, — прошептала хранительница, не открывая глаз. После чего её руки разжались: она впала в забытье.
Марк долго не мог отдышаться. Внутри всё разболелось с новой силой — будь проклята эта боевая магия! Каково должно быть Никте, которой досталось в этом бою гораздо больше, чем ему. Собравшись с силами, Марк осторожно приподнял девушку и переложил её на расстеленный рядом плащ, невольно ощутив, какое гибкое и сильное тело он обнимает. Её слова его необычайно ободрили. Марк почувствовал себя на какую-то минуту счастливым. Возможно, Никта впервые признала его сильной личностью, а не вечно боязливым, вечно сомневающимся неудачником. Марк подозревал, что всё то время, пока они были вместе, он неосознанно добивался этого её признания. Добивался настойчиво, неотступно, именно от неё — девушки, к которой никогда не питал нежных чувств. Никта оставалась для него загадочной нимфой, высшим существом, но не человеком, не девушкой.
