В общем, для обычных людей Братство было чем-то вроде строгого папы, к которому бежишь только когда сломал игрушку или получил тумаков от соседского мальчишки.
Сам Муад относился к тем, кто выбрал службу непосредственно в Братстве. Для таких, как он, имелись как соответствующие привилегии, так и ограничения. К примеру, он уже не мог брать деньги за свои услуги без разрешения Братства, но с другой стороны и защита со стороны последователей Змея на него распространялась куда более серьезная. Однако, при всем при этом, Муад все еще оставался самостоятельным человеком. Он сам выбирал, выполнять ли заказы Братства, как та доставка, которой он был занят прямо сейчас, или заниматься чем-то еще. Никто не запрещал ему, к примеру, стать поваром или осесть где-нибудь в деревне и уйти с головой в труд земледельца.
Если в первом случае человек был, грубо говоря, клиентом Братства, покупая его услуги, то Муад уже был скорее наемником. Однако, что было логично, имелись и те, кто стал уже официальным работником организации Змея. И не сложно догадаться, что для них, наряду с еще большими привилегиями и возможностями, существовали и куда более строгие ограничения. Все честно: чем больше отдаешь — тем больше получаешь.
Часть из этого я знал из рассказа Агнес, похоже, испытывавшей к Братству симпатию и раскошелившейся на довольно пространный рассказ, часть услышал сейчас от Муада. И хочу сказать, что эти ребята мне понравились куда больше, чем святоши. И дело не в том, что последние пытали меня больше четверти века. Просто тут все было куда больше заточено под обычных людей. Не было только двух вариантов: либо ты вне, либо внутри.
Вступать в Братство ради избавления от преследования церкви, конечно, я не собирался, по крайней мере надолго. Однако в целях сокрытия личности последователи Змея могли бы быть мне даже очень полезны. Правда, наверняка при вступлении нужно было предоставить хоть какие-то документы… ну, на этот случай у меня есть подтвержденная Муадом легенда о нападении бандитов.
Со стариков говорить о вступлении я не стал. Рановато. Может после того, как он расскажет мне еще больше о том, как же здорово работать на последователей Змея, я и заведу разговор о присоединении. Но сейчас не стоило.
Оформив в голове приблизительную схему дальнейших действий, я уселся поудобнее, закрыл глаза и занялся очень важным делом. Распределением полученной от паренька-грабителя энергии жизни. Торопиться, опять же, было особо некуда, так что я не стал слишком углубляться в процесс, просто маленькими порциями отправляя силу гулять по артериям, не стараясь усилить что-то конкретное.
А потому среди болтовни Муада, которую дорвавшийся до, пусть молчаливого, но собеседника старик выдавал буквально без остановки, смог уловить знакомое имя.
— Что ты сейчас сказал? — Я так резко высунулся из-под полога фургона, что чуть не столкнулся со стариком головами.
— Что Нотальская Империя опять чу… — от моей неожиданной реакции он аж вздрогнул.
— Нет-нет, до этого. Ты сказал: «Агнес»?
— Да. А Вы что же, знаете ее? — В голосе Муада легко читалась ирония. И не удивительно, где были мы и где Воительница. Ох, старик, ты бы очень удивился.
— Не лично, конечно, — поспешил я исправить ситуацию. — Просто одно время очень ей интересовался… ну, ты понимаешь.
— Еще бы, — Муад удовлетворенно закивал. — Она, конечно, старше меня раза в два, да и поступки ее хорошими не назовешь, но не восхищаться ей очень сложно. Я и сам, когда был помоложе, засматривался на портреты. Помню, как-то раз она даже появлялась в Нэйтулисомаль, вроде бы какие-то переговоры с церковниками. Я тогда лишь краем глаза ее увидел, толпа была огромная, но…
— А что ты сейчас начал рассказывать? — Перебивать было, конечно, грубо, но мне было плевать.
— А? Хм… — старик нахмурился, перебирая в голове воспоминания. — А! Я говорил, что она и гильдия Бирюзовых Врат снова выступают на стороне Нотальской Империи в очередной войне. Неймется этим нотальцам, все продолжают захватывать страну за страной. Хорошо, что Нэйтулисомаль от них надежно защищен покровительством церкви, — на этих словах Муад осенил себя знаменем и я поспешил последовать его примеру. Очень забавно, если вспомнить, кем я был еще месяц назад.
— Но, насколько я помню, Нотль и Бирюзовые Врата враждовали? — Ну, как помню. Я сам был участником и даже можно сказать причиной этой вражды.
— Э-э-э, Вы как-то от жизни отстали, молодой человек. — Рассмеялся старик. — Ты бы еще Нотальскую Республику вспомнил! Они уже больше двадцати лет как союзники.
Вот это новость… куда же делись все принципы Палонта? Или дело снова в моей скромной персоне? Непонятно.
— И активно воюют?
— Ну я же говорю. Снова какую-то бедную страну захватывают. Это просто какой-то кошмар. За последние лет десять я уже, наверное, раз в седьмой или восьмой про это слышу. И вряд ли знаю даже про половину.
Для виду присоединившись к праведному гневу Муада, вскоре я вернулся в фургон. Агнес. Живая, теперь в этом уже никаких сомнений. Доказательство моего идиотизма. Чувства у меня по отношению к этой Воительнице были, мягко говоря, неоднозначные. С одной стороны, я не мог не уважать ее. Я был достаточно самокритичен и недостаточно глуп, чтобы понимать: мои противники, даже если они проиграли, могут быть достойны уважения. То, что она смогла спастись с теми травмами, что я ей нанес, было поистине чудом, как с точки зрения везения, так и с точки зрения человеческой стойкости и силы духа.
Но, и это очевидно, я также ненавидел ее всей душой. Потому что, если бы не она, мне скорее всего не пришлось торчать в подземелье церковников Нэйтулисомаля ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ГРЕБАНЫХ ЛЕТ! И когда мы столкнемся в бою в следующий раз, я точно позабочусь о том, чтобы она СДОХЛА РАЗ И НАВСЕГДА!
Поглощенный этими мыслями, я даже не сразу увидел исходящую от моего правого кулака тонкую струйку кроваво-красного дыма. А когда заметил и убедился в том, что это то самое, мои губы сами собой искривились в кровожадной ухмылке.
Жди, Агнес, ты будешь прекрасной закуской перед основным блюдом в лице Альталета.
* * *
— Моя Королева, что нам делать?
— Встать и сражаться за свою Королеву, трусы!
Сгрудившиеся у трона дрожащие подданные злили Ирейю едва ли не больше, чем та, что сейчас ломилась в двери тронного зала. Змеи, конечно, никогда не отличались большой храбростью в бою, но это было уже просто оскорбительно по отношению к ней. В конце концов, Анлавонайя уже не раз и не два подвергалась нападению и если бы каждый раз ее приближенные вели себя также, город бы давно пал.
С другой стороны, ламия прекрасно понимала причину такого поведения своих подданных. Что уж там, она и сама вздрагивала при каждом приглушенном ударе, раздающемся с той стороны дверей. Ведь еще недавно, всего двадцать семь — двадцать восемь лет назад, что по меркам Ирейи совсем краткий срок, эта кошка была просто разменной монетой в переговорах с соседним городом. А теперь Игнария разрушена, король убит, и бывшая львица пришла уже по ее, Ирейи, душу. Жестокая ирония, что уж и говорить.
Удары и крики стихли, но ламия ни на секунду не верила, что гвардия победила. Однажды она уже испытала на себе силу ракшасы. Так и не начавшая регенерировать культя недвусмысленно намекала, что любые попытки остановить вторжение бесполезны.
Двери содрогнулись от могучего удара, создав в тронном зале гулкое эхо.
— Открыть! — Подавляя дрожь в голосе, приказала Ирейя.
— Королева…
— Я сказала, открывайте!
Четверо драгонидов, схватившись за ручки на створках, потянули в разные стороны и огромные бревна выехали из пазов. Двери медленно распахнулись.
В залу шагнула высокая смуглая девушка лет двадцати пяти на вид, с длинными, до бедер, золотыми волосами.
— Ирейя. — Кивнула она королеве.
— Лаэна. — Прошипела ламия, сползая с трона прямо по телам дрожащих в страхе змей. — Закончим начатое?
