Сама я не чувствую ничего и, боясь, что он это заметит, с еще большим усердием продолжаю свои ласки.
Невозможно! Я не выдержу всего этого! …
Наконец, удовлетворенный он засыпает у меня на постели. А я до утра так и не могу сомкнуть глаз. Мне плохо, все тело ломит, в горле так и стоит ком обиды и страха, я вымоталась и морально, и физически, глаза слипаются, но стоит мне их только на мгновение прикрыть, как перед глазами всплывает лицо господина Тэмотсу, с кривящимся в презрительной ухмылке ртом, а в ушах раздается его противный тихий смех.
Утро встречаю под ледяными струями воды, чтобы хоть как-то взбодрится. Господин Кейташи не должен ничего заметить. Даже в мыслях не могу называть его как прежде, Таши.
Выспавшийся и довольный он выходит к завтраку. Все, как обычно, легкая беседа, я обслуживаю его за столом...
- Ты бледная сегодня. Может отменить занятия?
- Нет, благодарю за заботу, Таши – хрипло, с трудом выталкиваю я слова. Имя дается мне особенно трудно.
Нельзя раскисать, нельзя давать кугэ Оокубо повод быть мной недовольным.
- Приходи в себя, котенок. – гладит он меня по щеке и целует перед выходом.
Наконец-то тишина.
Как прежде уже не будет, ясно понимаю я. Значит пришло время попытаться сделать так, чтобы я могла отвечать за свою жизнь сама. Надо уходить, пока меня действительно не отдали господину Тэмотсу. Только куда бежать? Побег надо хорошо продумать, иначе сделаю себе еще хуже. А жизнь в Закрытой Синдэн доказала, что хуже быть всегда есть куда.
Занятия, конечно, прошли отвратительно, но зато мне удалось узнать, что артефакторы делают амулет, скрывающий след человека от поиска, и где такой амулет можно приобрести.
К вечеру план побега стал немного вырисовываться в голове и от этого на душе полегчало, кроме того, поиск путей побега отвлекал от бесполезных копаний в прошлом. Бессонная ночь дала о себе знать и вечером я была просто не в силах ни о чем вспоминать и думать, поэтому все делала на автомате, но, похоже, Господин Кейташи остался доволен, а некоторую заторможенность списал на остатки шока.
Прошло пять дней со времени Зимнего Бала. Я почти перестала вздрагивать по ночам, просыпаясь от звучащего в ушах смеха господина Тэмотсу. Все вроде бы осталось как прежде, только больше я не таяла в руках господина Кейташи, не было той доверительной легкости, той веры в него, и он это чувствовал. Все чаще я замечала недовольную складку между его бровей по утрам.
Следовало уходить побыстрее, пока очередная встреча с господином Тэмотсу не обрушилась на меня. Подготовка к побегу была завершена. Настал момент истины.
Глава 8.
Азуми.
Едва за господином Кейташи закрылась дверь, я начала быстро собираться. Собрала в узелок украшения, оделась тепло и, спрятав в складках теплого полушубка свою катану и метательные ножи, покинула дом кугэ Оокубо. Выходя из дома, делала видимость, что хочу просто прогуляться немного перед занятием.
Я уже знала где расположена лавка артефактора и, быстро обменяв пару браслетов и серег на все необходимое, покинула город уже через полтора часа. Путь, что я выбрала, был опасным. Если со мной что-нибудь случится в дороге, никто не придет на помощь, ведь в Проклятые горы мало кто отваживается пойти, поживится там нечем. Именно это и склонило мой выбор в сторону Проклятых гор. Как только меня начнут искать, первый же встречный выдаст меня господину. Я специально выбирала самый заброшенный маршрут.
Если мне все удастся, то в итоге я окажусь у маленького рыбацкого поселка, одиноко ютящегося между скал. Говорят, там живут те, кто выбрал путь одиночества. Там руки ценятся не по тому, мужские они или женские, а по тому, что они умеют делать. Я надеялась только на везение и свою выносливость, потому что из дома не решилась взять даже небольшой запас еды и воды, чтобы не вызвать подозрений.
Наверное, я создавала впечатление настолько не способной к сопротивлению мелочи, что никто не встревожился моим отсутствием. И я беспрепятственно прошла мимо стражи у городских ворот.
Дорога оказалась еще труднее, чем мне представлялось. Следовало повернуть обратно, повинится перед господином Кейташи за свою глупость и принять от него со смирением положенное наказание. Но рассудительность и терпение отказали мне.
То, как равнодушно он отнесся ко всему произошедшему со мной, сильно задело меня. Я, хоть и не сознавалась даже себе самой, полюбила Таши. Он был особенный для меня. Добрый, нежный, заботливый. Я любовалась его суровым профилем, его мощным, гибким телом, наслаждалась каждым мгновением, проведенным с ним. И я верила, что тоже не безразлична ему.
Но все произошедшее на Балу говорило о том, что я ничего для господина Кейташи не значу, и господин Тэмотсу прав, говоря, что, когда кугэ Оокубо наиграется, он отдаст меня. И не важно, станет ли моим следующим хозяином кугэ Накаяма или кто другой. Потом передариваемая, как надоевшая вещь, я так и буду переходить из рук в руки, от одного хозяина к другому, пока не окажусь выброшенной за ненадобностью в Изящный квартал. И там тоже покупающие мои ласки самураи будут относится ко мне как к вещи.
Зачем терпеть эти унижения? Зачем держаться за такую безрадостную жизнь? Нет, я рискну. Или погибну, замерзнув в горах, или обрету право жить, как сама решу.
Стиснув зубы, на одном упрямстве я вторые сутки карабкалась вверх по горе. Похоже, я заблудилась. Пещеры, которая, по описаниям, должна была показаться в конце первого дня, так и не было видно. Лечь спать в снегу, значило сдаться и без сопротивления замерзнуть, признав свое бессилие. Поэтому я упрямо ползла вверх.
Когда впереди показались очертания дома, я не поверила своим глазам. Но чем ближе подходила, тем все отчетливее проступал силуэт минка под крутой крышей из соломы.
Постучалась в двери. Постояла, прислонившись к опоре плечом. Не дождавшись ответа, вошла внутрь и поразилась богатству убранства дома. Слабый стон отвлек меня от созерцания всех этих красот и напомнил где я нахожусь. Приоткрыв сёдзи заметила лежащего на футоне без сознания очень крупного мужчину с катаной в груди. Возможно, правильнее всего было, ничего не трогая, быстро покинуть дом, но я не могла оставить его умирать, не попытавшись помочь ему.
Дальше мои руки сами растапливали печь, кипятили воду, резали ткань на перевязку. Кем бы ни был мужчина по роду занятий, он хорошо позаботился обо всем. В доме нашлась и аптечка, и огромный запас продуктов, которого хватило бы на год сытой жизни.
Обработав рану и кое-как напоив укрепляющим отваром и крепким бульоном так и не пришедшего в сознание мужчину, я устроилась у него на футоне в ногах, чтобы оказаться рядом, как только понадоблюсь, и задремала.
Сон был рваный, тревожный и очень странный. Я была светловолосой девушкой со странным именем Ольга. Во сне я знала, что я работаю помощником руководителя на крупном предприятии. Месяц назад в автокатастрофе я потеряла родителей и теперь осталась одна. Сейчас я шла по берегу океана и любовалась видом накатывающих на песок волн. Неожиданно земля под ногами задрожала, да так сильно, что я не удержавшись упала, больно оцарапав колени. Люди спешно в панике начали покидать пляж. Я побежала вместе со всеми. Услышав за спиной нарастающий гул, оглянулась и поняла всю тщетность попыток спастись. Огромная волна стремительным тараном надвигалась, сбивая все на своем пути. С ужасом я смотрела как она мчится на меня…
В смятении я вскочила с футона, не соображая со сна кто я? Где я? Кто этот мужчина? Постепенно паника схлынула, и я начала воспринимать действительность. Чтобы до конца избавится от липкого страха, вызванного слишком реалистичным сном, я принялась хлопотать на кухне. Сварила еще одну порцию укрепляющего отвара. Подогрела бульон, и отправилась проверить как там мой пациент.
