Он сунул руку в карман и достал звенящую связку ключей, которыми отпирал все появляющиеся на их пути двери.
– Интересная у вас, купцов, жизнь… – Настасья бесшумной кошачьей походкой следовала за ним. Её стоящий торчком хвостик смотрел точно в потолок. Ушки, как локаторы, глядели по сторонам.
Полагаю, мне лучше из теней не вылезать. Иначе чуткая кошкодевочка моментально засечёт. Вряд ли я сейчас смогу передвигаться достаточно тихо.
– И не говорите, барыня… Бывал я и в возрождённой Альрии, брал у них ювелирные изделия, – Степан Григорьевич продолжал предаваться воспоминаниям. – Бывал в причудливом Мирмеграде, закупал мёд мирмеций… просто невероятно вкусная штука, скажу я вам, да ещё и с целебными свойствами. Их бы мёд, да в Староградские пряники… во всем мире не найдётся лакомства вкуснее!
– Но в конце концов решили осесть здесь, в Староградье?
– Да… Здесь, в вольных западных царствах как-то легче дышится. Верь в кого хочешь, делай, что хочешь, никто тебе и слова не скажет. Если в кармане есть, чему позвенеть, то лучшего места, чем вольные царства, и не придумать.
– Ходят нехорошие слуги, что Имперцы думают пойти на нас войной, – Настасья недовольно фыркнула. – Несколько их легионов уже стягиваются к западным границам Империи Арсамон.
– Это обычные политические игрища, – Степан Григорьевич пренебрежительно махнул рукой. – Порычат друг на друга через границы, да успокоятся и разойдутся. Сколько раз уже такое было, не сосчитать.
– Дай-то бог, ня…
Наконец, купец и кошкодевочка спустились в подвал и попали в винный погреб. Пройдя мимо рядов огромных винных бочек на подставках, они подошли к каменной стене. Степан Григорьевич надавил на несколько выступавших кирпичей, после чего стена со скрежетом неторопливо отъехала вбок.
– А у вас тут, однако, неплохой тайничок, – заметила Настенька.
– Да, когда я только начинал строить свой особняк, то сразу же сказал строителям, чтобы сделали тайный ход в подвале, – сказал купец и даже руки в стороны развёл, словно извинялся. – Я за свои странствия много диковинок собрал, многие из них, скажем так, городским властям лучше не показывать. Но с недавних пор практически всё пришлось распродать. Теперь подвал служит для других целей.
– Вот как...
– Прошу меня простить, барыня, – купец снова развёл руками в стороны. –То, что я хочу вам показать, наверху хранить никак нельзя. Только здесь, под земной тощей, которая глушит все звуки.
– Звуки? – недоверчиво переспросила кошкодевочка.
– Да, эта штука иногда издаёт очень громкие звуки, тут уж трудно что-то поделать, – повинился купец. – Прошу, следуйте за мной. Мы почти пришли.
Николай Григорьевич взял с полки металлический фонарь с камнем-огневиком и, освещая себе путь, первым ступил под своды тоннеля. Настя последовала за ним. Ну и разумеется, я, удобно устроившийся в тени кошкодевочки.
В каменном коридоре было довольно чисто. Здесь как минимум регулярно подметали, а может быть и влажную уборку делали. Я учуял запах сырости, камня и... вкусных пирожков. Видимо, тех, что мы ели наверху. Тут у них кухня что ли?
За первым поворотом мы обнаружили... труп в луже подсохшей крови. Это был мужчина примерно средних лет, его руки и ноги были вывернуты под неестественными углами. Половинка головы... отсутствовала. Судя по рваным краям раны и осколкам черепа, застрявших в плоти, по голове бедолаги кто-то или что-то очень сильно... ударило?
Рядом валялась сломанная пополам метла. Кажется, уборка пошла не по плану.
– Это Гаврила, мужик из моих доверенных, – купец тяжко вздохнул и тяжестью во взгляде посмотрел на труп. – Лежит тут уже с самого утра.
– И что с ним случилось? – Настенька глядела на труп слегка брезгливо. Видом крови и мертвецов её было не запугать.
– Он... пренебрёг правилами безопасности, – печально произнёс Степан Гаврилович. – И нарушил условия содержания. Я пока его не трогал... по некоторым причинам.
– Ух-х-х-х... Земля пухом тебе, бедолага, – Настасья перевела взгляд на купца. – Чьи условия содержания он нарушил?
– Вам лучше самой посмотреть, барыня, – купец снова тяжко вздохнул. – Тут словами просто не описать. Лучше самим один раз увидеть.
Коридор закончился квадратной комнатой. Здесь сильно пахло дымом, резкими, незнакомыми мне химикатами и... пирожками. У дальней стены я сразу заметил небольшую печь с дымоходом. Рядом с ней стоял столик с подносом, усыпанным крошками. В центре комнаты располагался колодец, накрытый деревянным настилом. Я также уловил нотки ещё нескольких, более слабых запахов... очень неприятных, мерзких. Что-то такое гнилое и палёное. Мелькнула нехорошая мысль, словно здесь... жгли трупы?
– То что мы делаем – это не опасно? – спросила девушка.
– Если соблюдены условия содержания, то всё в порядке, – успокоил её купец. – Я, в отличие от Гаврилы, ими не пренебрегаю.
Какие такие условия содержания подразумевает купец, он не уточнил. Вместо этого он спихнул доски на пол, обнажив чёрный зев колодца.
– Вон, – Степан Григорьевич указал вниз, на самое дно. Фонарь со скрипом покачивался в его руке, едва освещая стенки колодца. – Смотрите внимательно. На самый низ.
– Я ничего не вижу... – произнесла кошкодевочка, зрачки в её глазах почти закрыли радужку.
В этот момент откуда-то с самого дня вылетело нечто вроде длиннющей паучьей лапы. Уцепившись за пояс Настеньки, она затащила кошкодевочку на самое дно, та даже мяукнуть не успела. Я, прячущийся в тени девушки, полетел следом!
Настя, не опозорив род кошкодевочек, приземлилась ловки на четыре лапы. Лапа отцепилась от неё и скрылась где-то во мраке. Дно колодца оказалось намного просторнее, чем это могло показаться. Мы словно пролетели по пищеводу и попали в желудок... И запахи здесь были соответствующие. Даже мне в теневом измерении гарью и гнилью чуть не отшибло обоняние.
– Ах, барыня, барыня, – раздался сверху голос купца. – Кажется, вы тоже пренебрегли условиями содержания. А ведь я предупреждал, что это чревато.
– Ты! – Настенька тут же распрямилась и погрозила ухмыляющемуся купцу кулачком. – Ублюдок!
– Простите меня великодушно, барыня, – Степан Григорьевич издевательски наклонил голову, имитируя поклон. – Но я маленький человек и работаю на тех, кто больше платит. К сожалению для вас... – его глаза сверкнули в свете камня-огневика. – Макеевы предложили мне намного больше ваших хозяев.
Настенька хотела что-то ответить, но не успела. Во тьме недалеко от неё что-то пришло в движение, раздался пронзительный металлический скрежет, ему вторил низкий утробный рык, подошедший бы медведю или иному крупному зверю.
– Это Марфа Петровна, моя любимая жёнушка! – с нежностью в голосе произнёс Степан Григорьевич, продолжая наблюдать сверху. – Она сильно изменилась с тех пор как месяц назад случайно провалилась в шахту. Целую неделю блуждала по нижним ярусам без еды и воды, ища выход на поверхность, бедная моя... но булочки у неё до сих пор получаются отменные, не смотря ни на что! Вы сами уже в этом убедились!
Глава 8. Монстр
– Марфуша, я тебе покушать принёс, – ласково произнёс Степан Григорьевич. – Всё, как ты любишь, свежее молоденькое мясцо! Ну же, не стесняйся, скромница! Покажи личико!
Честно, вот тут я был уже готов нарушить свою маскировку. Настенька мне требовалась живой и здоровой – у меня были на неё свои планы... нет, не сексуальные. Хотя, с такой-то фигуркой она прямо таки напрашивалась как минимум на пару эротических фантазий. Тут да, не спорю.
Однако Настя готова была постоять за себя. Она приняла боевую стойку, крепко сжимая в руках ножики. Впрочем, я вовсе не был уверен, что против твари, способной издавать столь жуткие звуки, обычные заточки окажутся эффективны.
Мне до сих пор не удавалось различить, что же там такое пряталось от нас во мраке. Хотя глаза Мастера были модифицированы и отлично видели даже в кромешной тьме. Настенька, кажется, испытывала аналогичные проблемы.
